Охотник на шпионов - Владислав Морозов

Быстро собравшись и оставив трактор и дома с трупами и полутрупами в прежнем подвешенном состоянии, мы побежали к берегу озера, в сторону темневших среди сугробов сараев. Хоть теперь мы и были без лыж, проблем с передвижением не было. Нечестивые дети Туманного Альбиона угнездились здесь довольно давно и сообща со своей прислугой успели протоптать там и сям на хуторе довольно внушительные тропки, которые не смог полностью замести недавний снегопад. Соколов (теперь он уже был с рюкзаком и автоматом «Суоми») и Объект, как им и было приказано, ушли вправо, а мы направились левее.

После короткого «забега с препятствиями» по тропинкам среди сугробов мы увидели впереди, между темных коробок сараев (в них до этой войны, похоже, держали в основном лодки и рыболовные снасти – срубы стояли у самой кромки берега, возможно, даже на коротких сваях из бревен, разглядеть мелкие детали мне мешала темнота и заваливший все снег), на фоне слегка подсвечивающего пейзаж электрического света от фонарей на местной взлетной полосе несколько продолговатых, остроносых предметов под белыми маскировочными чехлами. Да, без всякого сомнения, это и были искомые истребители.

Как нас и предупредили, пять штук. При этом, один из них не был прикрыт чехлом и торчал почти на самом берегу, там, где между кровлей двух сараев (расстояние там было метров десять) кто-то растянул и закрепил маскировочную сеть, сейчас основательно посыпанную свежевыпавшим снегом. Было плохо видно, но, кажется, этот истребитель был раскапотирован и стоял не на шасси, а на заменяющих их подпорках – «козелках». Рядом с ним темнели бочки и еще какие-то неясные с такого расстояния предметы. И, как оказалось, пленный рассказал нам далеко не все, поскольку на «ледовой стоянке» здешнего аэродрома, чуть в стороне от остальных, неожиданно обнаружился еще и шестой самолет – небольшой, одномоторный биплан на лыжах, размерами примерно с наш У‐2.

По мере нашего осторожного приближения к цели с тыла стало видно и то, что крайний левый истребитель стоял отдельно от трех других, заметно отличаясь от них большими размерами и более благородными внешними формами. Похоже, это и был тот самый, единственный здесь «Спитфайр», из-за которого уже было столько дурацких разговоров.

Одновременно «СНА» показал мне четкие красные отметки двух человеческих силуэтов, стоявших возле одного из бревенчатых строений, справа от самолетов, как раз там, куда нас вела тропинка. Собственно, поскольку у одного из них в руке был электрический фонарь-переноска, рассмотреть их можно было и визуально, без привлечения разных там ПНВ. Один (как раз тот, что с фонарем) был в гражданском то ли пальто, то ли дубленке, меховой шапке пирожком и светлых то ли бурках, то ли пьексах, а второй – в темных штанах, расстегнутом светлом то ли коротком полушубке, то ли меховой куртке и шерстяной шапочке-балаклаве. По-моему, оба они смотрели в ту сторону, где заполошно ворчал трактор, явно удивляясь тому, что он уже столько времени стоит на месте и почему-то никуда не едет. А возможно, они уже увидели в темноте наши приближающиеся фигуры. Только бы не начали палить первыми…

– Остальные не имеющие ценности и не представляющие явной угрозы существа вида homo sapiens находятся вон в том сарае и неподвижны, – доложил Смирнов шепотом. – Возможно, спят.

Шедшая за ним лейтенант Заровнятых после этих слов посмотрела на Кюнста с некоторым обалдением.

– Спокойно, девушка, это он так шутит, – постарался успокоить я ее и тут же спросил у Смирнова: – Что делаем дальше? – Я пошел, – сказал он, закидывая СВТ за спину и беря на изготовку «Суоми» с глушаком, и уточнил:

– Командир, отсчитайте с момента начала моего движения десять секунд и снимите этих двоих у сарая! Только наверняка, так чтобы не встали!

– Хорошо, фотоаппарат уже готов – ответил я, прозрачно намекая на явную двусмысленность слова «снимите», становясь на колено и поднимая ППД к плечу.

– Я пошел, – повторил явно не оценивший моей попытки юморить Смирнов и с невероятным проворством и скоростью рванул вперед по глубокому снегу. Чем дольше я за ними наблюдаю, тем более предполагаю, что, возможно, любой из них смог бы бежать и по поверхности воды, на манер Спасителя. Все зависит от того, что за сэнсэй и в каком монастыре их этому обучал…

Раз два, три, четыре, пять, шесть, семь восемь, девять, считал я в уме.

Потом как можно тщательнее прицелился (благодаря отметкам «СНА» я четко видел свои цели) и надавил на спуск, положив обоих одной очередью на десяток патронов, слегка проведя стволом слева направо.

– Тп-пых-пых-пых-тх! – издал автомат несерьезные, долетевшие до моего слуха явно с опозданием, тихие и какие-то нестрашные звуки. Было ощущение, что падавшие из ППД на снег гильзы издавали куда больше шума…

В момент, когда Кюнст заскочил в сарай, обе мои мишени уже сползли по стенке сарая и лежали на снегу, удачно обронив фонарь в сугроб. Смирнов завернул за угол и скрылся в сарае. Через секунду оттуда послышались такие же глухие и неубедительные, хлопки.

– Тих-ха! Не стрелять! – объявил я громким шепотом, увидев в руке летчицы готовый к стрельбе «наган». Инстинкт самосохранения у нее сработал, что ли? Она все поняла и опустила оружие.

Прежде чем мы с авиационной лейтенантшей добежали до сараев, Смирнов благополучно кончил всех, что называется, «с гарантией».

Подобрав брошенный фонарь, я заглянул в сарай. Там было тепло. Тусклая лампочка под потолком, натопленная печь, длинный стол, деревянные нары. Оружия я не увидел, только в одном месте на нарах висел чей-то поясной ремень с застегнутой пистолетной кобурой. Если супостаты и спали в момент нападения, то не все, или, скорее, все-таки не спали, а, как пишут в уставах, «отдыхали лежа». Поскольку среди убитых не было никого в нижнем белье и все, замершие на нарах и на полу возле них в причудливых позах трупаки, были, так или иначе, одеты. И в каждом покойнике было ровно по одной пулевой дырке, не больше. Мой присевший на пустые нары в углу и деловито просматривавший какие-то бумаги с машинописным текстом синтетический друг опять продемонстрировал снайперские чудеса.

– Это все? – спросил я. Ну да, это конец, но где же пистолет? Или чего там еще подумал Штирлиц?

– Все, – констатировал он свершившийся факт.

– И чего там пишут? – поинтересовался я на всякий случай.

– Заводская инструкция по ремонту двигателей Рено 12R, на французском языке. Ничего интересного…

Между тем летчица высунулась из-за моей спины и осторожно заглянула в сарай. Увидев осточертевших уже убитых, скривилась. Хотя пора бы ей уже и привыкнуть. Как говорят в нашем времени отдельные упертые геймеры – танчики уничтожат все, включая и тех, кто в них играет…

– Ну что, красавица, – спросил я, обернувшись к ней и плавно переходя с «вы» на «ты». – Дорогу до дома помнишь?

– Естественно.

– Было бы неестественно, я бы не спрашивал. Взлететь, а потом сесть где-нибудь на нашей стороне фронта в темноте сможешь, продолжательница дела Гризодубовой, Осипенко и Расковой?