Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин

Исходя из этого положения, которое соответствует античному единству Космос – Микрокосм (в индуизме: Брахман = Атман), Кропоткин возражал против идеи Спенсера о неизбежности Непознаваемого: «В природе нет ничего, что не находит себе эквивалента в нашем мозгу – частичке той же самой природы». Следовательно, нет оснований утверждать, будто что-то «должно навсегда оставаться неизвестным, то есть не может найти своего представления в нашем мозгу». Он был уверен, что признание непознаваемого – уступка религии, сомнительная гипотеза. Однако его утверждение – тоже гипотеза, не более. Для естествознания и та, и другая не имеют принципиального значения. Так же как гипотезы о бытии и небытии Бога. Отвергать религию как «излишество», конечно, можно. Но ведь она – часть духовной культуры, существующая на протяжении десятков тысячелетий. Значит, в этом была насущная потребность.

Философии в отличие от религии Кропоткин не отвергал. Но понимал ее как обобщение научных данных. Считал, что пора создавать «синтетическую мировую философию, включая сюда жизнь общества». Она должна отвергнуть идеи бессмертия души, особой жизненной силы и Творца. «Мы должны низвергнуть третий фетиш – государство, власть человека над человеком. Мы приходим к предвидению неизбежности анархии для будущего цивилизованного общества». Значит, философия XX в. «станет анархической».

«Государство… покровитель мироедства, заступник хищничества, защитник собственности, основанной на захвате чужой земли и чужого труда! Тому, у кого ничего нет, кроме рук да готовности работать, тому нечего ждать от государства». Вот только «хватит ли у современных образованных народов достаточно строительного общественного творчества и смелости, чтобы использовать завоевания человеческого ума для всеобщего блага, – трудно сказать заранее». Надеялся он на «всеобщий, мировой закон органической эволюции, вследствие чего чувства Взаимопомощи, Справедливости и Нравственности глубоко заложены в человеке со всею силою прирожденных инстинктов; причем первый из них, инстинкт Взаимной помощи, очевидно, сильнее всех, а третий, развившийся позднее первых двух, является непостоянным чувством и считается обязательным. Подобно потребности в пище, убежище и сне эти три инстинкта представляют инстинкты самосохранения».

У него была склонность к четкой законченной модели мира в стиле «Математических начал…» Ньютона, но только без Бога. Холодный рассудок не подавлял в нем восторженных движений души: «Непрестанная жизнь Вселенной… сделалась для меня источником высшей поэзии, и мало-помалу чувство единства человека с одушевлённой и неодушевленной природой… стало философией моей жизни».

Свои воззрения он основывал на естествознании. Казалось бы, ему следовало присоединиться к выводу дарвиниста Т. Гексли: Природа – вне морали, добра и справедливости; здесь господствует «кровавая схватка зубами и когтями»; «космическая природа вовсе не школа нравственности, напротив того, она – главная штаб-квартира врага всякой нравственности». Но Кропоткин доказывал противоположное: «Нравственное начало в человеке есть не что иное, как дальнейшее развитие инстинкта общительности, свойственного почти всем живым существам и наблюдаемого во всей живой природе». Во всей? Выходит, основы добра и красоты присутствуют в космическом порядке? Но как такое возможно без участия Разума? Не может же космический порядок, включающий добро и красоту (осознал их человек по законам природы), возникнуть случайно. Почему тогда он устойчиво не возвращается к хаосу?

Кропоткин постарался обнаружить природные основы понятия о справедливости. На первый взгляд постановка вопроса некорректна. Для природы одинаково приемлемы мгновения и вечность, атом и звезда, жизнь и смерть организма; справедливость придумали люди, соединенные в сообщество и начинающие сознавать права и достоинства личности. И все-таки, оказывается, не так все просто: «Склонность нашего ума искать “равноправия” не представляет ли одно из следствий строения нашего мыслительного аппарата — в данном случае, может быть, следствие двустороннего или двухполушарного строения нашего мозга? На этот вопрос, когда им займутся, ответ получится, я думаю, утвердительный». По его мнению, мозг работает в режиме диалога, ибо состоит из двух полушарий. А продуктивный диалог возможен только на условиях равенства – замечательная мысль Кропоткина!

В XX в. выяснилось, что полушария отчасти выполняют разные функции, однако сохраняется двуединство мозга, и происходит это, по словам Кропоткина, потому, что «в нас говорит эволюция всего животного мира». Она длится уже сотни миллионолетий. Поэтому «наше нравственное чувство – природная способность, совершенно так же, как чувство осязания или обоняние».

Убедительно? Вряд ли. Возникает порочный круг: нравственность (взаимопомощь, справедливость) возникла в процессе эволюции, важнейшие факторы которой взаимопомощь, нравственность. Когда организмы обрели такое качество? Неужели еще на стадии микробов? Или простейшая форма размножения делением одноклеточного организма уже предопределяла «родственные связи» двух половинок, ставших самостоятельными существами? Но тогда чувство любви, сострадания, справедливости есть проявление эгоизма, но только не личного, а семейного, родового, общеживотного… Поясню. От каждого из нас в глубины миллиардолетий тянется непрерывная линия предков. Следовательно, мы сохраняем родственные связи не только с представителями своего племени или всего рода человеческого, но и с приматами, млекопитающими, рептилиями, земноводными, рыбами, многоклеточными, одноклеточными… Завет «возлюби ближнего, как самого себя» в таком случае утверждает не только равенство личностей, но и их единство. Получается: заботься о ближнем, ибо он твой близкий или дальний родственник.

…Идея анархии утверждает свободу личности – вне системы господства и подчинения. Любой человек находится в центре мира. О том же свидетельствует личный опыт. Каждый видит мир по-своему, осмысливает своим умом. Солнце и небосвод с мириадами звезд вращаются вокруг одного центра, которым является любой разумный наблюдатель. Разве есть общий центр? По словам Кропоткина: «Ни одна наука – ни астрономия, ни физика, ни химия, ни биология не доказывают необходимость власти, нигде в природе нет единого управляющего центра, а всюду и везде мы видим лишь взаимодействие различных сил, координацию разнообразных движений».

Да, вряд ли существует геометрический центр Вселенной. Однако есть галактики, вращающиеся вокруг своих внутренних центров; есть планеты, кружащиеся вокруг солнц, а электроны – вокруг атомных ядер. У сообществ животных обычно есть вожаки, у муравьев – «царица», да и у людей издавна имелись вожди. Взаимопомощь преобладает, иначе общество разрушилось бы из-за междоусобиц. Но есть распри, зависть, ненависть… Кропоткин недооценивал существование в природе, обществе, душе человеческой сил, нарушающих гармонию. Он не ощущал в себе низких чувств и помыслов. О солидарности трудящихся, о справедливости писал не обделенный судьбой бедняга, а князь, по рождению, образованию и положению принадлежавший к аристократии. Он необычаен и славен не только тем, чего достиг, но и от чего отказался: от богатого наследства, высоких должностей и даже почетного научного поста, позволявшего плодотворно продолжать исследования. Во имя идей свободы, справедливости и братства он стал революционером. Вернувшись в Россию, он отверг предложение стать министром Временного правительства; Октябрьского переворота не признал; резко выступал против белого и красного террора, диктатуры большевиков.