Кровь тайны - Марк Энтони

– Доброе утро, – сказал Тревис.

Дарж поднял голову. От усталости и тревоги черты лица рыцаря заострились. Тревис посмотрел на Лирит, но лицо колдуньи оставалось непроницаемым.

– Что произошло? – спросил Тревис.

– Тебе лучше присесть, – мрачно посоветовал Дарж.

Тревис молча повиновался. Он выслушал рассказ Даржа о том, что произошло ночью возле офиса шерифа, и на него накатила мучительная волна тошноты, лишь чудом ему удалось с ней справиться – хорошо, что он не позавтракал.

– Ты уверен, что действительно видел Кэлвина Мюррея? – спросил Тревис, когда рыцарь закончил.

Он не сомневался в истинности слов Даржа, просто не мог в них поверить.

– Уверен, – глухо проговорил Дарж. Тревис редко видел рыцаря в таком состоянии, в глазах эмбарца притаился ужас. – Я узнал его, несмотря на то… что с ним сделали.

Тревис покачал головой.

– Но Кэлвин Мюррей умер в «Шахтном стволе». Ты же проверяла, Лирит, и сказала, что он мертв.

– Да, – проговорила колдунья. – И я совершенно уверена, что он и сейчас мертв.

Тревис содрогнулся. Как мог мертвец швырнуть камень в окно? А откуда у мертвеца взялись лапы пумы и челюсти волка? Лишь одно не вызывало сомнений: теперь они знают, кто убивает домашний скот в окрестностях Касл-Сити.

Дверь, ведущая на кухню, распахнулась, и в гостиную, опираясь на трость и позвякивая шпорами, вошла Моди.

– А вот и наш бездельник, – сказала она Тревису. – Я оставила для вас немного печенья. Сейчас принесу, и еще джем из крыжовника. Вечер в салуне выдался трудным?

Тревис кивнул, хотя он вернулся в пансион не слишком поздно. В «Шахтном стволе» почти не было посетителей. После того, что произошло в игорном доме на Тополиной улице, люди предпочитали оставаться дома. Тревис их понимал. Никто не знал, кто станет следующей жертвой «крестоносцев».

Моди принесла ему джем с печеньем и вернулась на кухню. Они слышали, как она долго и мучительно кашляет.

Тревис снова принялся расспрашивать Даржа, но им так и не удалось найти объяснения метаморфозам, произошедшим с Кэлвином Мюрреем. Они лишь поняли, что мистер Мюррей даже после смерти продолжает работать на Комитет бдительности.

– Можно мне взглянуть на послание, которое он забросил в окно? – спросил Тревис.

Дарж вытащил листок бумаги из кармана и протянул Тревису. Тот разгладил его на столе и прочитал: «Отпусти цыгана или готовься к самому худшему».

– Миледи, – сказал Дарж Лирит, – я хотел кое-что вам показать, но после событий вчерашней ночи совсем забыл.

Рыцарь вытащил из кармана маленькую стеклянную бутылочку и протянул ее Лирит.

– Что это такое? – спросила колдунья.

– Точно не знаю. Возможно, какое-то лекарство. На дне осталось несколько капель. Может быть, вы сумеете разобраться, что там было.

Лирит вытащила пробку и поднесла ее к носу. Потом провела пальцем по горлышку бутылки и коснулась его кончиком языка. Ее брови удивленно поползли вверх.

– Это сильное и опасное средство, – заявила Лирит, поставив бутылку на стол. – В небольших количествах оно притупляет боль и дарит приятные сны. Если увеличить дозу, человека начнут посещать жуткие видения, он даже может умереть. И чем больше принимать такое лекарство, тем сильнее человек начинает в нем нуждаться. – Но что это? – спросил Тревис.

– Настойка опия.

Дарж наморщил лоб.

– Настойка опия?

–Laudanum, – вмешалась Моди, с порога кухни.

Они повернулись к вошедшей в гостиную Моди. Следом за ней появился шериф Тэннер с задумчивым выражением лица.

– Это дело рук дьявола, – сердито продолжала Моди. – Многие мои девушки ее пили. Клиент давал им попробовать, а потом они не могли без нее жить. Во всяком случае, до тех пор, пока на смену камелиям не приходили лилии и их не укладывали в холодную землю. Где ты ее достал?

Тэннер шагнул вперед и взял бутылочку.

– Полагаю, мистер Дирк нашел ее в моем офисе.

Все посмотрели на Тэннера, и лишь Лирит кивнула, словно получила ответ на одной ей известный вопрос. Она встала и подошла к шерифу, не спуская с него пристального взгляда своих темных глаз.

– Как давно вы начали это пить? – спросила колдунья. Тэннер смотрел мимо них на стену. Потом его водянистые голубые глаза обратились к Лирит, и он вздохнул.

– Пять лет. Прошло пять лет с тех пор, как я начал употреблять настойку опия, мисс Лили. Каждый день я просыпался с намерением прекратить. Иногда даже пытался. Но к полудню я покрывался потом и дрожал, как новорожденный теленок, голова раскалывалась от боли, казалось, кто-то пытается добывать там серебро. И мне ничего не оставалось, как вновь и вновь вытаскивать пробку.

Шериф сел за стол и поставил бутылочку перед собой. После коротких колебаний Лирит положила ему руку на плечо.

– Как это началось? – спросила она.

– Я жил тогда в Сан-Франциско. Служил помощником шерифа. Доктор прописал мне опий после того, как меня стала беспокоить рана плеча, которую я получил во время войны.

– О какой войне вы говорите?

– За освобождение рабов, мисс Лили, – сказал он, и колдунья кивнула. – Наверное, мне не следовало воевать. Я убежал из дома в шестнадцать лет, чтобы вступить в армию. Мне довелось принять участие во многих боях, а потом вГеттисбергском сражении я получил штыковое ранение. Рана быстро затянулась, но когда я стал старше, она начала болеть. Тогда я обратился к врачу, и он прописал мне опий. Боль давно прошла, а я продолжал его принимать. Только так я мог забыть о… иными словами, только после приема настойки моя рука переставала дрожать. Но постепенно мне приходилось увеличивать дозу, и я понял, что очень скоро моя тайна обнаружится и меня уволят. Поэтому я сам отказался от работы в Сан-Франциско и приехал сюда, в Касл-Сити, где, как я слышал, требовался шериф. – Он опустил голову. – Вот только теперь мне все равно придется вернуть значок.

Глаза Моди блестели от слез. Она села за стол рядом с Тэннером.

– О, Барт, почему ты ничего мне не сказал?

Он не поднимал глаз.

– А что бы ты тогда обо мне стала думать, Моди? .

– Я бы подумала: Моди, вот мужчина, который нуждается в твоей помощи. И ты уж постарайся о нем позаботиться, потому что за все золото, что прячется в земле Калифорнии, тебе не найти другого такого замечательного человека. – Она взяла его руку в свои и сильно сжала. – Вот что я бы подумала, Барт.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, и тут только Тревис понял, что Тэннер и Моди любят друг друга. Почему он так долго ничего не замечал? Впрочем, они старательно скрывали свои чувства – даже друг от друга. В конце концов, он шериф, а она до недавнего времени владела борделем. Он прекрасно понимал, что стали бы благовоспитанные дамы Касл-Сити нашептывать своим мужьям, если бы шериф Тэннер женился на Моди. Тогда уж ему точно пришлось бы расстаться со своим значком.