Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс

– Эй, приятель, поосторожней! Ты что, спятил - мы же едем не в ту сторону! - разгневанно крикнул СарториИрвраш, но он зря обеспокоился. Никому теперь не было до него дела.

Проследовав изъезженным проселком к скале, что грозно нависала над дорогой, повозка въехала в небольшой заброшенный дворик. Остановив экипаж, возница ловко спрыгнул с козел и, подбежав к воротам, затворил их, укрыв возок от взглядов уличных прохожих. Повернувшись к советнику, он впервые взглянул на того открыто.

– Прошу спуститься. Кое-кто хочет повидаться с вами.

Быстрым движением руки возница скинул головной убор кочевников и отвесил насмешливый поклон.

– Кто ты такой? Для чего привез меня сюда?

Молодой человек приглашающе распахнул дверцу повозки.

– Неужели вы не узнаете меня, Рашвен?

– Кто ты? Ах, Господи, это же ты, Роба, я угадал? - выдохнул советник с облегчением - закрытые ворота двора навели его было на жуткие мысли о том, что под занавес король ЯндолАнганол задумал похищение и убийство.

– Да, это я и мои хоксни, потому что скакать мне в эти дни пришлось немало. С отцом я виделся, но совсем недолго, и вообще держу свое пребывание в столице в тайне. В тайне от всех, в том числе и от самого себя. Я поклялся отомстить своему проклятому отцу, бросившему мою мать. И отомстить моей матери, которая уехала из столицы не попрощавшись со мной.

Принц подал советнику руку, и тот вышел из повозки, потом повернулся к молодому человеку и как следует рассмотрел его, с любопытством отметив, что вид у того такой же дикий, как и у мира, в котором он предпочитал обретаться. РобайдайАнганолу, молодому человеку более хрупкого и тонкого сложения, чем отец, было около двадцати лет. Его кожа прожарилась на солнце до темно-коричневого оттенка; торс покрывали красные шрамы. По лицу то и дело проносилась улыбка, быстрая и судорожная, как тик, словно он никак не мог решить, шутит он сейчас или нет.

– Где ты пропадал, Роба? Мы волновались за тебя, и твой отец больше всех.

– Вы об Орле? Совсем недавно он чуть было не поймал меня. Вы знаете, что жизнь при дворе никогда меня особенно не привлекала. Теперь, когда я столько всего повидал, дворец влечет меня еще меньше. Преступление, совершенное моим отцом, освободило меня от всех обязательств перед ним. Так что теперь я брат хоксни, спутник вечных скитальцев мади. Никогда мне не суждено стать королем, а королю никогда не суждено снова стать счастливым. Новая жизнь - вот что ждет меня впереди. Кажется, и о вас это можно сказать, Рашвен? Я очень благодарен вам, ведь это вы первый познакомили меня с пустыней. Жизнь покинула пустыню, но я никогда не покину вас. Я хочу отвести вас кой к кому, к очень важной персоне, но не к королю и не к хоксни.

– Отвести? К кому? Постой, не все так сразу!

Но Роба уже быстро куда-то шел. С сомнением оглянувшись на возок, груженный нехитрым скарбом, теперь составляющим все его достояние, СарториИрвраш все же почел за лучшее следовать за сыном короля. Догнав принца, он вступил в сумрачный зал лишь на шаг или два позади своего провожатого.

Стоящий в тени скалы дом строился с учетом своего расположения - все в нем тянулось вверх, к свету, как тянется к свету росток, пробивающийся между валунами. Поднявшись следом за стремительным Робой по шаткой деревянной лестнице на третий этаж, СарториИрвраш понял, что задыхается. Их путь лежал в единственную на этом этаже комнату. Кто-то подставил СарториИрврашу стул, и он упал на него, заходясь в кашле.

Откашливаясь, он украдкой рассмотрел присутствующих в комнате, коих было трое. Особое хрупкое телосложение, некоторая костлявость без сомнения выдавали сиборнальцев. Среди них была женщина, весьма элегантная особа, облаченная в шелковый чаргирак, северный эквивалент чарфрула, с узором из крупных перевитых белых и черных стилизованных цветов. Двое мужчин, стоящих позади своей спутницы, предпочитали держаться в тени. С первого же взгляда на сиборналку СарториИрвраш узнал в ней госпожу Денью Пашаратид, жену посла, исчезнувшего в тот день, когда Тайнц Индредд демонстрировал на дворцовом плацу фитильные ружья.

Поднявшись со стула, советник поклонился и извинился за кашель.

– Доброго вам здоровья, советник. Это все вулкан - от него у кого угодно запершит в горле.

– У меня в горле першит больше от расстройства. Кстати, госпожа, - титула меня лишили, так что можете обращаться ко мне по имени, запросто.

Слова сиборналки можно было понять как намек, но бывший советник почел за лучшее не уточнять, который именно вулкан она имела в виду. Как видно, неуверенность отразилась на лице СарториИрвраша, потому что женщина утвердительно кивнула.

– Я имею в виду вулканический взрыв на горе Растиджойник. Ветер несет пепел сюда и развеивает его над городом.

С симпатией глядя на советника, госпожа Пашаратид давала ему возможность прийти в себя после подъема по лестнице. Ее крупное лицо было простоватым. Она слыла образованной женщиной, и советник знал это, но в прежние времена по возможности избегал ее общества - ему не нравилась неприятно суровая складка ее рта.

Отдышавшись, он осмотрелся. Обои на стенах комнаты, тонкие, бумажные, от старости отслаивались. На стене висела картина, рисунок карандашом и акварелью, изображающий Харнабхар, священную гору Сиборнала. Свет из единственного окна падал на лицо Денью Пашаратид, освещая ее профиль; в окне можно было различить скалистый склон дворцового утеса поросший ползучим кустарником, - серый пепел покрывал листву. Роба сидел на полу скрестив ноги; посасывая травинку и улыбаясь себе под нос, он переводил взгляд с одного участника встречи на другого.

– Госпожа, чему обязан честью видеть вас? Я тороплюсь на корабль, отплывающий на юг, спешу удрать из этого города, пока на мою голову не свалилась какая-нибудь другая напасть, худшая, - проговорил СарториИрвраш.

Госпожа Пашаратид ответила не сразу. Заложив руки за спину, она, легко покачиваясь с пяток на носки, улыбалась советнику.

– Для начала я должна попросить у вас прощения за то, что нам пришлось доставить вас сюда столь необычным образом, но дело не терпит отлагательств, - мы хотим, чтобы вы оказали нам услугу, за которую мы щедро вас отблагодарим.

Излагая суть дела, сиборналка время от времени оборачивалась к своим молчаливым спутникам, словно за подтверждением. Сиборнальцы славились своей глубокой религиозностью, их богом был существовавший задолго до начала жизни Азоиаксик, вокруг которого жизнь теперь вращалась как вокруг оси. Служители сиборнальского посольства не ставили веру в Акханабу ни во что, расценивая ее как нечто одного уровня с суеверием. Решение короля ЯндолАнганола расторгнуть свой брак и тут же заключить другой потрясло северян до глубины души.

Все сиборнальцы - и через их посредство Азоиаксик - понимали союз между мужчиной и женщиной как взаимное согласие на всю жизнь. Любовь воспринималась как продукт воли, не как прихоть или каприз.

Выслушивая эту часть речи жены посла, СарториИрвраш машинально тихо кивал, все сильнее раздражаясь от наставительного и сентенциозного тона сиборналки, присущего всем северянам в разговорах с жителями Кампаннлата, в то же время думая о своем и прикидывая, существует ли еще возможность попасть на намеченный корабль.