В стране чайных чашек - Марьян Камали

по спине – пожалуй, чуть сильнее, чем следовало. Потом он отодвинулся в сторону и вытолкнул вперед Кавиту и Юн-ха. – Вы уже знакомы с этими очаровательными леди – любительницами математики?

– Это было просто блестяще, блестяще! – воскликнула Кавита, пожимая Сэму руку. – Других слов я и подобрать не могу. Великолепная музыка, великолепное исполнение!

– Да, все было очень красиво. – Юн-ха вежливо наклонила голову.

– Спасибо, Сэм, – тихо сказала Дария. Ей было немного грустно думать о том, что все кончилось и она должна уйти. Быть может, она больше никогда его не увидит. И в то же время она гордилась Сэмом, и это чувство перевешивало все остальное.

Сэм улыбнулся в ответ и в свою очередь поблагодарил слушателей, после чего его снова закрыла толпа восторженных завсегдатаев кафе.

На этом вечер закончился, и они вчетвером вышли на парковку. Парвиз действительно приехал прямо из больницы на своей машине, а Дария – из дома – на своей. Кавита и Юн-ха попрощались и, уехали, и Парвиз с Дарией остались одни.

– Спасибо, что пришел, – сказала она.

– Отличное представление, – кивнул Парвиз. – Не могу не похвалить этого парня, его фарси был почти безупречным. Разве только акцент…

– Я тоже должна тебя похвалить… – улыбнулась Дария. – Ты был… был…

– Великодушным человеком широких взглядов, который, как и подобает джентльмену, не обращает внимания на то, что талантливые музыканты влюбляются в его жену?

Дария от души рассмеялась.

– Ладно, поговорим дома.

– Смотри не убеги с ним в Вегас! И вообще, больше я тебя никуда не отпущу. Ты моя, и точка! – Парвиз поцеловал ее в щеку и направился к своей машине.

Вечером Дария приготовила ужин, а Парвиз помог ей накрыть на стол. Потом они смотрели очередную серию документального фильма о дикой природе, посвященную судьбе коралловых рифов. Парвиз грыз фисташки. Перед тем как отправиться в постель, оба выпили по стакану подогретого молока с медом.

Дария засыпала. В ее ушах все еще звучала песня Сэма, но обнимавшие ее руки были руками человека, который помог ей благополучно одолеть опасные и крутые тропы, встречавшиеся Дарие когда-то на прогулках в горах, – и не только.

40. И это все…

Весь дом пропах ароматом алых и темно-бордовых цветов, огромные букеты которых лежали повсюду. Высушенные и уложенные феном волосы Дарии взлетали и опадали красивыми седыми волнами, когда она носилась по комнатам, в спешке переставляя мебель. После возвращения из Ирана она перестала красить волосы в рыжий цвет – ей больше не нужно было никому доказывать, что она свободна.

Сегодня она надела золотое, отделанное шелком платье, которое сама сшила себе на своей старой швейной машинке. Подол платья закрывал колени, а рукава длиной в три четверти одобрила бы и сама Джеки Онассис. В общем и целом стиль и покрой платья вполне соответствовали ее статусу матери невесты, и это было самым главным.

Перепархивая из комнаты в комнату, Дария раскладывала на диванах мягкие бархатные подушки, поправляла бахрому ковров, перебирала в миске красно-желтые семена гармалы и рассыпа́ла на подносе апельсиновые корки, чтобы они успели подсохнуть и годились для приготовления сладкого свадебного плова. Ее сестра Ники полировала большое овальное свадебное зеркало. Ей стоило большого труда и еще бо́льших денег получить визу, но после встречи в Иране они поклялись видеться как можно чаще. Дария и вовсе была полна решимости регулярно навещать своих отца, сестру и остальных родственников. Ники тоже обещала приезжать в Америку, даже если для этого нужно было ехать в Дубаи и месяцами дожидаться оформления документов.

Дария протерла от пыли выкрашенные зеленой и голубой краской яйца. При одной мысли о внуках она чувствовала, как у нее слабеют ноги. Она знала, что настанет день, когда Мина ощутит внутри первое движение новой жизни. После этого пройдет совсем немного времени, и Дария сможет прижаться губами к мягкому личику новорожденного младенца. И тогда она… Но она запретила себе даже думать на эту тему. Не стоит заглядывать так далеко в будущее, да и сглазить Дария не хотела.

– Он выглядит вполне приличным человеком, – сказала Ники.

– Он и есть приличный человек. – Дария уложила яйца в миску. – Хороший человек. Мои источники сообщили мне о старшем брате, но ни словом не упомянули о младшем. Я думаю, что это было сделано с умыслом. А как тебе кажется?

– Чи мидонам? Откуда мне знать? Дело в том, что… Ведь это Мина его нашла, и пусть Аллах пошлет им долгую счастливую жизнь в любви и согласии. Пусть их дети не знают горя под родительским крылом. Пусть они всегда будут вместе и никогда не расстанутся, – пробормотала Ники, продолжая усердно натирать зеркало.

Вошел Парвиз, в руках он держал еще две охапки цветов.

– Сегодня на цветочном рынке в Челси я был первым! – с гордостью сказал он. – Кто рано встает, тому бог дает. Куда их?..

– Отнеси на кухню, я потом ими займусь, – ответила Дария. – Ах ты… вот досада! Смотри, этот цветок уже завял!..

– Как и суждено всему живому в этом мире. Рано или поздно все мы тоже увянем и… – заявил Парвиз. – Ну а пока каждый из нас должен трудиться в пределах своей энергетической сферы.

– Я собираюсь трудиться над супом в пределах моей кухни, – отрезала Дария. – Кстати, чуть не забыла!.. – И она ненадолго выбежала на кухню, чтобы положить в кухонный комбайн стебли лука-порея. Всю неделю она обжаривала мясо, шинковала зелень, тушила овощи и колдовала над десертами. С самого начала Дария заявила, что угощение на свадьбе Мины должно быть исключительно домашнего приготовления – никаких ресторанных блюд! Она хорошо помнила свадьбу Хумана, которая проходила в снятом ресторанном зале, с готовыми блюдами и ненавязчивой музыкой. Тогда обо всем позаботились родители невесты, но торжество получилось типично американским. А свадьба Мины – в доме Дарии, с домашними блюдами, друзьями и родственниками – должна быть традиционной, иранской.

Ровно в четверть двенадцатого Мина вернулась домой от парикмахера. Ее черные прямые волосы были слегка подстрижены на концах, вымыты и высушены феном, но никак не уложены.

– И это все? – удивилась Дария.

– Это все, – коротко ответила Мина, и мать прикусила язык, чтобы не высказать дочери все, что она думает о ее прическе, которая выглядела совсем не как прическа, а также о том, что невестой нормальная женщина бывает только раз в жизни (Аллах милостив!), поэтому ее волосы должны быть накручены, начесаны, подколоты и закреплены лаком.

– Это все, – повторила Мина, бросая на кресло ветровку.

Глядя, как дочь поднимается по лестнице на второй этаж,