Порвали парус - Юрий Никитин

Я кивнул.

- Да. Иначе еще в древние времена истребили бы человечество.

- Вот-вот, - сказал он. – Я рассчитывал, что вирус потеряет силу уже через два-три дня. В любом случае он бы не вышел за территорию ЮАР!

- Вам не повезло, - сказал я с сочувствием. – Вирус в самом деле мутировал… Но его мутация как раз закрепила эту смертоносность при смене поколений. Вирус уже совсем другой, но убивает все так же… Вы гений, доктор Ронхольт.

- Когда я узнал, - сказал он, - что вирус не слабеет и уже вышел за пределы ЮАР, а потом попал даже в Европу, я… не покончил с собой не из-за чувства вины… хотел дождаться кого-то… из вас. И рассказать, что это свойство неизменяемости можно использовать, к примеру, для очистки воды. Почти вся Африка и Ближний Восток остро нуждаются в питьевой воде!.. Не нужно буксировать из Антарктиды айсберги, достаточно поместить этот видоизмененный вирус… такое сделать легко!.. в резервуар с морской водой, и там через десять минут станет чистейшей питьевой!..

- А на дно выпадет чистейшая морская соль, - согласился я. – Вы правы, модифицировать вирус для этой цели нетрудно, хотя и затратно. Главное, чтобы через пять секунд жизни не превратился в нечто совершенно бесполезное, живущее своей жизнью. Вам это удалось, доктор…

Он возразил:

- Это получилось совершенно случайно!

- Многие открытия делались случайно, - напомнил я. – Но слава доставалась тем, что их получил. Ваше имя войдет в историю, как величайшего злодея, но и благодетеля. Я уже вижу, где этот устойчивый вирус можно применить, помимо опреснения воды или очищения урановой руды…

- Вот-вот, - сказал он с надеждой. – У меня в нижнем левом ящике стола несколько флешек. Одна поцарапанная, с иероглифом на черной стороне. Там все о вирусе ЯЯЯЯ.

Я спросил быстро:

- И полная последовательность фаз?

Он прошептал:

- Да… я пытался… но не успел… Вы сможете в сегмент КА-40 ввести изменения… я их в отдельном файле… и тогда…

Дыхание его прервалось, я видел как ему трудно говорить, но смолчал, догадываюсь, но пусть скажет сам, это важно.

Через минуту он прошептал с усилием:

- Вирус можно модифицировать так, что он, распыленный в атмосфере, защитит ген, ответственный за разницу в расах… А если его взломают, тут же сам закроет бреши и… предотвратит…

Я проговорил:

- И никто не сможет создать генетическое оружие?

- Да, - ответил он. – В современных условиях… нет. А далекое будущее… надеюсь… будет к нам благосклоннее.

- Будущее ответил за себя само, - произнес я, - а я представляю сейчас, как ни странно, сегодняшний день, в котором места гуманизму больше, чем рациональности. Потому, кто создал вирус ЯЯЯЯ так и останется неизвестным. А вот кто модифицировал его в вирус «Защитник», узнает весь мир…

Он посмотрел на меня неверящими глазами.

- Но это же… неправильно…

- Только Бог прав, - ответил я. – А мы толкуем то в одну сторону, то в другую. Вы же убедились, как многое зависит от поступков одного человека…

Он прошептал:

- Спасибо…

Я поднялся.

- Прощайте, доктор.

Он закрыл глаза, я вышел, медсестра стоит ко мне спиной в коридоре. Едва услышала мои шаги, обернулась, в глазах страх.

- Что с ним?

Я сдвинул плечами.

- Вы знаете, что с ним. Это уже не четвертая стадия, это последняя…

- Но он, - сказала она и запнулась.

Я кивнул.

- Несколько дней у него есть. Пусть это будут спокойные дни. Больше обезболивающего.

Я вышел, чувствовал ее вопрошающий взгляд, но не стал копаться что она знает и насколько много. Некоторые вещи пусть остаются нераскрытыми, мы все пока что питекантропы, но скоро этот мир кончится, как и любая нераскрытость человеческих поступков.

Сингуляры смогут увидеть, что человек делал и даже думал в его прошлой жизни досинуляра, какие преступления совершил, а какие только замыслил, но кому та ерунда будет интересна?

Перед Сценарио кафе(?) Ингрид чуть задержалась, припарковывая автомобиль, а я вошел и сел за первый попавшийся свободный стол.

В первое время, помню, было интересно вот так рассматривать людей в кафешке или в баре, мгновенно собирая о них всю информацию, начиная от медицинской карты родителей, пребывания в яслях, детском саду, школе, поведение в обществе, награды и поощрения, приводы в полицию, премии, бонусы, сомнительные сделки, семейный статус, отзывы на работе, характеристики открытые и внутрикорпоративные…

Каждый, как на ладони, и кем бы не прикидывался перед окружающими, моментально вижу, что из себя представляет на самом деле. Сегодня это доступно только мне, а завтра станет обыденностью для всех, а это значит, нынешний мир рухнет безвозвратно.

А каким будет?

Ингрид появилась веселая и оживленная, жизнь в мире налаживается, села напротив. Появилась официантка с папкой «Меню» в руках, взглянула на Ингрид, на меня, папку положила передо мной.

Ингрид усмехнулась.

- Ничего не замечаешь?

Я посмотрел вслед официанте.

- Что? Натуралка, разведена, детей нет, незаконченное высшее, небольшие проблемы с печенью, начальный сколиоз…

Она прервала:

- Я не об этом.

- А о чем?

Она произнесла лениво:

- Уже второй день меню кладут перед тобой. Не понял?

- А-а-а, - сказал я, - ну это понятно, женщины чуют, у кого кошелек толще. У кого толще, тот и мужчина.

Ее нос попытался сморщиться в гармошку, но не получилось, только крылья пару раз хищно дрогнули.

- Все-то понимаешь, мимикрун… Ешь быстрее, Мещерский будет у себя через двадцать минут.

Мы справились с бутербродами и кофе за семь минут, а еще через пять уже докладывали Мещерскому, как и что сейчас в ЮАР, и почему мир никогда не будет таким, каким был вчера или даже сегодня утром.

В разгар доклада вошел Бондаренко, бросил на стол начальству пару распечатанных листков.

Мещерский поинтересовался:

- Что это?

Бондаренко бросил косой взгляд в мою сторону.

- Непонятки, товарищ полковник. Пришло сообщение от военной разведки Пентагона. Там один доложил, что был схвачен на границе с Катаром. Его повезли трое в военный лагерь боевиков. С ними поехала и одна женщина. По дороге застрелила обоих охранников и шофера, его освободила от наручников, велела садиться за руль и гнать на север, там сейчас правительственные войска. Когда он спросил, кого должен благодарить за спасение, она ответила загадочно «Профессора Лавронова».