Письма на чердак - Питер Грю

Я огляделась. Подсесть к барной стойке? Ну уж нет.

Я подошла к столику у окна, сняла куртку и повесила её на раритетную деревянную вешалку, одёрнула рукава зелёного свитера и села на венский стул.

Змейкот соскользнул с барной стойки и лёг на кремово-золотистое пыльное кресло напротив. С ним мне всё-таки было спокойнее. И я только сейчас поняла, что Герман с нами не зашёл.

Женщина, напевая себе под нос, звенела склянками и что-то смешивала. Я украдкой наблюдала за ней. Она была, наверное, раза в два старше меня. В таком возрасте ободок с кошачьими ушками носить уже несолидно. А впрочем, на чердаках можно всё. Чердаки хранят коробки с маскарадом.

– Меня зовут Алиса, – взглянула на меня хозяйка.

– Анжела, – ответно представилась я, ощущая себя не в кафе, а в гостях.

– Князь, – кивнула Алиса.

Я зыркнула на Змейкота: наверняка он разболтал.

Алиса тем временем достала маленький круглый поднос, поставила на него высокий бокал с синей жидкостью и танцующей походкой понесла его мне.

Праздник Новых Встреч и синяя клубника.

Алиса, радушно улыбаясь, поставила перед моим носом напиток. Моё лицо не излучало такой радости.

– Что это?

Одно дело – пить что-то во сне, и совсем другое – наяву. Ладно, Тёмному Уголку я могу простить странные напитки, но в Задорожье живёт моё тело, и мне надо его беречь и не баловаться подозрительными коктейлями, подаваемыми загадочными незнакомками. Хотя, кажется, всё смешалось. На улице светит солнце, а в полумраке чердака Змейкот смотрит на меня тёмными зелёно-коричневыми глазами. Сегодня тайный мир выплыл из укрытия и нашёл меня.

Чтобы я его спасла.

– О! Тут много чего! – защебетала Алиса. – Цветок привидений, синяя ягода Тёмного Уголка…

Я подозрительно сощурилась.

– Из Тёмного Уголка ничего нельзя принести.

– Почему ты так решила? – хитро улыбнулась Алиса. – Призраки же похищают высушенные букеты и уносят их. По осени от них спасу нет! А я цветы заготавливаю не для их веселья! И сплошь редкие!

– Не буду заставлять тебя гадать, – подал голос Змейкот. – Я могу кое-что заимствовать из Тёмного Уголка и приносить в Задорожье.

– Как?

– Во рту, голова же у меня не призрачная, – осуждающе посмотрел на меня Змейкот, словно я заставляла его проговаривать очевидные вещи.

– Мерзость! – скривилась я, по-новому взглянув на коктейль.

– Я их помыла, – быстро сказала Алиса.

– Спасибо, – буркнула я.

– И выпив этот напиток, по закону сохранения гармонии, ты должна вернуться в Тёмный Уголок. Потому что нельзя просто так что-то взять из мира, не предложив что-то взамен или не вернув это, – закончил Змейкот. – И я бы посоветовал тебе поторопиться. Не хочу остаться без дома.

Да, и правда.

– Подумай о важном, о главном, – сказала Алиса. – Это поможет.

Она подхватила Змейкота, села в кресло и посадила полупризрака на стол передо мной. Змейкот свернулся клубочком, а Алиса, подперев руками подбородок, стала глядеть на меня болотными глазами.

Ладно, пора собраться и идти на помощь. Я заглянула в синюю глубину бокала.

Так, подумать о важном.

Луна в лужах, глаза-вишни и ощущение, что я ему нужна.

– А ты тщеславна, – вдруг прервал мою медитацию Змейкот.

Я отвлеклась от синей воды и сердито поглядела на полупризрака.

– Вообще-то я тут стараюсь твой дом спасти, – колко заметила я.

– Я же полупризрак, могу делать что хочу и говорить что думаю. А вот тебе нужны лишь те, кому сама ты малоинтересна.

Зачем он это говорит, особенно сейчас? Я хочу к Моему Волку и думаю о нём. Я хочу в Тёмный Уголок. Но я не такая, как считает Змейкот. Я ценю тех, кто любит меня: и маму, и бабушку, и Джин, и даже Алексея. Я ценю наше лето, и нашу деревню, и нагретые доски, и мятую клубнику в молоке. Я люблю и посиделки в кафе с подругами, и мамины блины, и город свой со сказочными местами, типа арт-чердака. Я люблю Тёмный Уголок, но и Задорожье люблю. Не хочется жить в одном мире, когда доступно множество миров. Я вижу вокруг Задорожье, но внутри меня – Тёмный Уголок. Глупый Сорокопут. Зачем ты выбираешь мир, когда можно не выбирать? Ты хочешь спрятаться, но не забирай себе всё. Ты страдаешь, и я хочу помочь тебе.

И я выпила синий коктейль, похожий на маленькое Воровское Озеро.

Дети перед сном думают о тайных мирах, дети гуляют под сверкающим небом Тёмного Уголка и под утро возвращаются в Задорожье, рисуют карандашами, воображают сказочные миры и мечтают о чудесах.

Она же давно не ребёнок, она рано узнала болото – тайный мир её Чудовища. Из болота нет выхода наружу, здесь его царство. Но если нет дверей, то можно создать свою – и убежать, освободиться, спрятаться в Тёмном Уголке.

Она перехитрила Чудовище. Она убегала по ступеням и перед его носом захлопывала дверь. Сорокопутом она улетала из болота. Тот, кто с крыльями, не тонет.

Но испачкаться может.

Год за годом она соскребала чешуйки налипшей грязи, стирала прошлое, меняла мысли, притворялась, что просто живёт.

А потом Чудовище вновь появилось, мелькнуло в толпе людей крупной фигурой.

Запах дешёвых сигарет и пота из детства.

Наверное, она сама виновата в том, что происходило.

В том, что произошло.

Была слишком беспечной, много смеялась или что-то ещё. Боялась сказать, боялась, что придётся опять переехать, а маме больше работать.

Но от Чудовища пряталась в своём безопасном месте. Просто улетала и захлопывала дверь.

Десять-девять: быстрее вниз.

Восемь-семь: бежать из собственного тела.

Шесть-пять: неважно, что творится снаружи.

Четыре-три: главное, что внутри.

Два-один: улететь, Чудовище не поймает.

Дверь, а за ней мир-убежище.

Мама заметила синяки.

Они уехали, и стало легче. Оказывается, можно было не терпеть.

Но вот Чудовище вновь на её пути.

Нет, никогда, никакой больше встречи с ним. Лучше сразу уйти в безопасное место. Уйти к Подсолнух. Она будет прятаться, пока об этом месте никто не узнает, и не разлучится с подругой, пока никому о ней не скажет.

Так она думала.

Но снова пришли и снова отняли.