Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Поднявшись, я побрела в кухню, чувствуя, что щеки у меняпохолодели, а ноги – как резиновые. Услышав звук льющейся воды, я замерла.Алгалиарепт стоял у раковины, наполняя чайник, и закопченная медь блестела бусинкамиконденсата.

– Добрый вечер, Рэйчел, – улыбнулся он мне ровнымизубами. – Надеюсь, ты не возражаешь, если я чай сделаю? Нам много чего надосделать до восхода солнца.

Боже мой! Я совсем об этом забыла.

– Черт! – выругалась я, пятясь обратно. В святилище.Если я доберусь до святой земли, он до меня не дотронется…

Тяжелая рука упала мне на плечо, и я дико завизжала.Развернувшись, полоснула его ногтями по лицу, оно расплылось туманом, и яметнулась, когда разжалась хватка у меня на плече. В тот же миг он ухватил меняза лодыжку и рывком повалил.

– Пусти! – заорала я, хлопнувшись на пол, и ударила егосвободной ногой.

Он с размаху приложил меня о холодильник. Длинная егофизиономия приобрела изголодавшийся по солнцу цвет, красные козлиные глазагорели энтузиазмом. Я кое-как поднялась, и он бросился на меня, сцапал рукой вбелой перчатке и встряхнул так, что зубы лязгнули, потом толкнул, и яприземлилась у кухонного стола как тряпичная кукла. Извернувшись, я прислониласьк столу спиной, тараща глаза, сердце колотилось с бешеной скоростью. Дура,дура, какая же я дура!

– Если ты еще раз побежишь, я объявлю, что ты нарушиланаше соглашение, – сказал он спокойно. – Я тебе предупредил, пожалуйста, беги.Это так все упрости-ит…

Я встала, дрожа, опираясь для равновесия на стол.

– Изыди, – велела я. – Я не вызывала тебя.

– Так просто у тебя уже не выйдет, – сообщил он. –Пришлось целый день проторчать в библиотеке, но я нашел прецедент. – Егорафинированный акцент стал еще более официальным, он приложил костяшки пальцевк зеленому бархату фрака и стал цитировать: – «… если же указанный фамилиарнаходится в третьем месте, будучи кому-либо одолжен либо в результате иногоподобного события, господин имеет право взыскать означенного фамилиара длявыполнения его обязанностей». Ты открыла мне дверь, подключившись к линии, –добавил он. – А поскольку у меня есть для тебя задание, я здесь до тех пор,пока ты его не закончишь.

Мне стало нехорошо.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

У меня на кухонном столе стоял горшок, полный янтарнойжидкости с запахом герани. Я не рассчитывала, что Ал принесет мне работу.

– Чего ты хочешь, господин, – подсказал Ал, улыбаясьплотно посаженными квадратными зубами.

Я заткнула за ухо выбившуюся прядь.

– Свалил бы ты ко всем чертям из моей кухни.

Ни на миг не перестав улыбаться, он неуловимо быстрымдвижением ударил меня наотмашь. Я сдержала крик, покачнулась, ловя равновесие.Он схватил меня за плечо, удержал на ногах, и в кровь брызнул адреналин.

– Какая смешная девочка, – сказал он вполголоса. Егоанглийское изящество меня вгоняло в озноб, а резные черты лица стали суровы. –Скажи слова.

Резкий вкус крови жег мне язык, кухонный стол врезался вспину.

– Чего ты хочешь, о господин, выползок из задницы? – спросилая.

У меня не было времени уклониться – снова взмахнула ввоздухе его ладонь. Боль обожгла щеку, я рухнула на пол. Башмаки с серебрянымипряжками оказались прямо у меня перед глазами. На демоне были белые чулки икружева там, где чулки уходили под бриджи.

Меня замутило. Я тронула щеку, ощущая, как она горит, иненавидя этого гада всей душой. Я попыталась встать – он не дал, поставив ногумне на плечо и прижав к полу. Ненавидя его еще сильнее, я отвела волосы всторону, чтобы его увидеть. В конце концов, какая разница?

– Чего ты хочешь, господин? Кажется, меня сейчасстошнит.

Тонкие губы демона изогнулись в улыбке. Поддернув кружева нарукавах, он невероятно предупредительно склонился надо мной, чтобы помочьвстать. Я отказалась, но он такдернул меня с пола, что я оказалась прижатой кнему, вдыхала запах жатого бархата и жженного янтаря.

– Я вот чего хочу, – шепнул он, запуская ищущую рукумне под свитер.

У меня сердце помчалось галопом. Стоя столбом, я стиснулазубы. Я его убью. Так или иначе, а я его убью.

– Какой трогательный разговор был у тебя с твоей соседкой, –сказал он, и я дернулась, потому что сказано было голосом Айви.

Безвременье пронеслось через меня со звоном, и он переменилоблик, не отпуская рук. Красные козлиные глаза смотрели на меня с точеного лицаАйви. Стройная и подтянутая копия ее тела, обернутого в кожу, подалась ко мне,прижимая к столу. В прошлый раз он меня укусил. Боже мой, только бы этого неслучилось снова!

– А может быть, ты хочешь другого? – спросил он еесерым шелковым голосом, и у меня на пояснице выступил пот.

Длинные волосы Айви коснулись моей щеки, шелковый шепотвызвал у меня на коже неудержимую дрожь. Ощутив ее там, где соприкасались нашитела, он подался ближе, и я отшатнулась.

– Не отодвигайся, – сказал он ее голосом, и моярешимость выросла. Он – мерзость. Он – сволочь. Я его убью за это. – Простименя, Рэйчел! – выдохнул он, и от длинных пальцев Айви по мне прошел огонь,когда они опустились от плеча до бедра. – Я не сержусь. Я понимаю, что тыбоишься. Но я тебе могу показать такое – ах, если бы ты знала, какие глубиныстрасти нас ждут! – Он задышал прерывисто, руки Айви обнимали меня, прохладныеи сильные, нежно прижимая к нему против моей воли. Я слышала ее густой ароматтемных благовоний и пепла. Он идеально ее изобразил.

– Хочешь, я покажу тебе? – прошептало видение, и язакрыла глаза. – Только попробовать… я знаю, что сумею тебя переубедить.

Это была мольба, насыщенная ее ранимыми желаниями. Это быловсе, чего она не сказала, все, чего никогда не скажет. Шрам вспыхнул огнем, и уменя распахнулись веки. Боже, нет. Огонь спустился в пах, колени подгибались. Япопыталась оттолкнуть его – демонские красные глаза сменились игрой карихрадужек, объятие демона стало крепче, он подтянул меня к себе, дыша мне в шею.

– Ласково, Рэйчел, – шептал ее голос. – Я могу бытьтакой ласковой. Могу быть всем, чем не бывает мужчина. Всем, чем ты хочешь.Скажи мне только одно слово, Рэйчел. Скажи, что согласна.

Я не могла… не могла сейчас с этим справиться.

– Ты говорил, что у тебя для меня есть работа? –спросила я. – Скоро взойдет солнце, мне спать пора.

– Я не буду спешить, – проворковал он, и дыхание Айвипахло апельсинами. – Это же только первый раз.

– Отпусти меня, – сказала я, хотя у меня горлоперехватывало. – Ты не Айви, и я не заинтересована.

Полные страсти глаза Айви прищурились, но внимание Ала былонаправлено куда-то мне за спину, и не думаю, что из-за каких-то моих слов. Онотпустил меня, и я пошатнулась, ловя равновесие. Мерцание безвременья окатилоего с головы до ног, возвращая его черты к обычному облику молодого английскоголорда восемнадцатого века. Снова вернулись очки, скрывающие глаза, и он ихпоправил на узкой переносице.