Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Он будто ощутил мой взгляд и обернулся… Пар заклубилсявокруг него, капли застряли в щетине.

– Давай помогу тебе снять майку, – сказал он, и тембрего голоса изменился.

Я снова оглядела его сверху вниз и улыбнулась, подняв глаза.Черт, и еще раз черт.

Он завел руки мне за спину и с небольшой моей помощью снял сменя топ, заодно подвинув ближе к краю. Обхватив Кистена ногами, я сплелапальцы у него на затылке и ткнулась подбородком в ямку на шее. Видит Бог, этобыло чудесно.

– Кистен? – спросила я, когда он ткнулся мне в волосы,отодвинул их лицом и стал щекотать за ухом. Оттуда, где касались его губы, помне изнутри разливалось тепло, требуя признания. Принятия. Одобрения.

– А у тебя еще остался этот обтягивающий кожаныйбайкерский прикид? – спросила я, несколько смущенная.

Он поднял меня со стиральной машины и понес в душ, смеясь.

Я улыбнулась, когда музыка смолкла, оставив за собой уютнуютишину. Тиканье часов над мойкой громче зазвучало в озаренном пламенем свечейвоздухе. Взгляд притянуло к стрелке, подергивающейся над мойкой. Онаподбиралась к четырем часам утра, и мне оставалось только сидеть и мечтать соткрытыми глазами о Кистене – он ушел около трех работать с публикой у Пискари,а я осталась – согретая, довольная, счастливая.

Весь вечер мы провели вместе, ели сандвичи«бекон-салат-помидор» и прочий фаст-фуд, прошерстили мою и Айви коллекциидисков, а потом на ее компьютере записали сидишник из наших любимых песен. Вретроспективе мне теперь казалось, что это был самый радостный вечер за всю моювзрослую жизнь, и мы смеялись, делясь своими воспоминаниями, и я поняла, чтомне нравится делить с ним не только физические радости.

Мы зажгли все свечи, какие были – для гарантии, что я смогусама выбрать время и сообщить Айви об изменениях в наших с Кистеном отношениях,– и сияние их вносило свой вклад в покой, навеваемый тихим бульканьем котелка сароматической смесью на плите и легкой летаргией от противоболевого амулета уменя на шее. Пахло имбирем, попкорном и шоколадным печеньем, и я сидела застолом Айви, расставив локти, играла со своими амулетами и гадала, что сейчасделает Кистен.

Как ни неохотно я это признавала, он мне по-настоящемунравился, и этот переход от страха через неприязнь к влечению и интересу меньшечем за год как-то меня смущал и беспокоил. Не в моем стиле отказываться отздорового недоверия к вампирам только из-за тугой задницы и чарующих манер.

Наверное, сыграло роль, что я живу с вампиром под однойкрышей, подумала я, запуская руку в миску попкорна – просто потому, что он былпод рукой, а уж никак не от голода. Я не думала, что мое новое отношение кКистену как-то связано со шрамом: он мне нравился еще до секса, а то бы ничегои не было. И он не играл этим шрамом, чтобы меня склонить.

Стирая с пальцев соль, я глядела в никуда. О Кистене я сталапо-другому думать с тех пор, как он для меня выбрал одежду, в которой ячувствовала себя отлично. Может быть, подумала я, беря еще попкорна. Можетбыть, с вампиром я могу найти то, чего никогда не нашла бы с колдуном, ворлокомили человеком.

Опершись подбородком на ладонь, я слегка поводила пальцамипо демонскому шраму и вспомнила, как заботливо Кистен мыл мне волосы шампунем итер спину, как приятно было ответить ему той же услугой. Он позволял мне почтивсе время забирать у него душ и направлять на себя. Почему-то такие вещи важны.

Шум у входной двери привлек мое внимание к часам. Айвивернулась? Уже? Я-то хотела к ее приходу лежать в постели и притворяться, чтосплю.

– Ты не спишь, Рэйчел? – спросила она достаточногромко, чтобы я слышала, но достаточно тихо, чтобы меня не разбудить.

– Я в кухне! – откликнулась я. Нервничая, оглянулась набулькающую кастрюльку – Кистен сказал, что этого хватит. Я встала, включилаверхний свет и снова села. Загорелись флуоресцентные лампы, я заправила амулетыпод свитер и прислушалась, как Айви ходит у себя в комнате. Ее шаги звучалигромко и неестественно.

– Привет, – поздоровалась я, когда она вошла – тугаяобтягивающая кожа и высокие сапоги. На руке у нее висела черная сумка, в руке –сверток размером со сложенную удочку. Я подняла брови, заметив, что онанакрашена. Вид у нее был одновременно и деловой, и сексуальный. Куда это она такпоздно? И в таком наряде?

– Отменили ужин с родственниками? – высказала ядогадку.

– Изменились планы. – Поставив свое имущество на столрядом со мной, она нагнулась к нижнему ящику. – Я пришла кое-чего тут взять, айотом уйду. – Не поднимаясь, она улыбнулась мне, сверкнув зубами. – Вернусьчаса через два.

– О'кей, – ответила я, слегка смутившись. У нее былдовольный вид. Действительно счастливый вид.

– Здесь холодно, – сказала она, вытаскивая три моих деревянныхкола и бросая их рядом с мойкой на стол. – И запах такой, будто окна былиоткрыты.

– Э-гм, это, наверное, от нашей фанерной двери.

Я нахмурилась, когда она встала, одернув кожаную куртку.Перемахнув через всю комнату со скоростью почти пугающей, она расстегнуламолнию сумки и сунула туда колья. Я посмотрела на нее вопросительным взглядом.

Айви остановилась нерешительно:

– Можно мне ими воспользоваться? – спросила она, принявмой вопрос за неодобрение.

– Конечно, оставь себе, – ответила я, думая, чтостряслось. Я не видела ее в таком количестве кожи с тех пор, как онаподрядилась однажды забрать вампирского ребенка у ревнивого бывшего мужа. Аполучить обратно использованный кол я бы точно не хотела.

– Спасибо.

Процокав каблуками по линолеуму, Айви подошла к кофеварке.Овальное лицо сморщилось недовольно, когда она увидела, что кофейник пуст.

– У тебя есть работа? – спросила я.

– Вроде того.

Ее энтузиазм поугас. Айви стала выгребать спитой кофе.

Меня одолело любопытство, и я приподняла шелковое покрывало– посмотреть, что под ним.

– Черт побери! – воскликнула я, увидев блестящую полосустали, чуть-чуть пахнущую смазкой. – Откуда у тебя меч?

– Классный, правда? – Не поворачиваясь, она засыпала вфильтр три черпачка кофе и включила кофеварку. – И его не проследить, как пулиили чары.

Какая теплая и пушистая мысль!

– Ты умеешь им работать?

Айви оттолкнулась от стола, я откинулась в кресле, онасбросила обертку с клинка, взялась за рукоять и выхватила оружие из черныхножен. Оно вышло с тихим шелестом звенящей стали, защекотавшим мне внутреннееухо. Подобно падающему шелку, тело Айви перетекло в классическую стойку,свободная рука выгнулась над головой, согнутая в локте рука с мечом протянуласьвперед. Айви глядела в стену, лицо ее было пусто, волосы качнулись иостановились.