Парадокс Севера - Виктория Побединская

В этот же день я заказала билеты в Париж, планируя обо всем рассказать Виктору. С его поддержкой, родители бы согласились оплатить мое обучение там, вот только с той самой поездки все и пошло наперекосяк.

Ан-тон.

Имя отдалось в груди болью.

Я закрыла глаза, прижав пальцы к губам, потому что сбежала, не в силах даже смотреть ему в лицо. Им обоим.

Но если Виктор с того дня не звонил и не писал, Антон оставил короткое сообщение: «Это была моя вина». Вот только я знала, это не так.

Я столкнулась с ним у выхода на следующий день.

— Мы можем поговорить? — попросила я и отошла в сторону, встав у высоких арочных окон.

— Как ты? — как всегда первым спросил он. Каждый раз будто негласно добавляя «Я выслушаю», «Я приму», «Я сделаю все, что необходимо»… «Я рядом».

Несколько часов я пыталась собраться, ведь в прошлый раз наговорила ему много ужасных, непростительных слов, но как только увидела, все мысли вылетели за порог.

— Нормально, — ответила я. — А ты?

Его плечи едва заметно приподнялись. Действительно, глупый вопрос.

— Прости меня, Тони, — прошептала я. — Это было жестоко. 

— Все в порядке.

— Нет, — я покачала головой, потому что испортила все. — Ты же понимаешь, ничего уже не будет как раньше.

— Может, оно и к лучшему?

Он протянул руку, и у меня замерло сердце.

— Тони, — прошептала я, погладив его резкий профиль взглядом. — Это была досадная ошибка. Все, случившее между нами.

Словно обжегшись, он тут же спрятал ладони в карманы. Ответил сухо:

— Разумеется.

Я опустила взгляд.

— Мне очень жаль.

Он накинул куртку и резким движением закрыл молнию до горла.

— Да, мне тоже. 

Я попыталась сказать что-то ещё, но он отрезал:

— Ладно, Адель. Мне пора. Удачи.

И больше ничего.

Он ушел, даже не повернув головы, а я стояла там, где он меня оставил, не дыша, как будто кто-то со всей силы сжимал в кулаке мое сердце…

— Адель, — позвала мама, вырывая из воспоминаний. — Ты могла бы подойти?

— Да, конечно. Уже иду! 

Первое, что я увидела, войдя в гостиную — букет красных роз. Такую охапку, что не только удержать — даже поднять невозможно.

Отец сидел за столом, мама на диване, молча наблюдая за моей реакцией, словно ожидая, когда я спрошу:

— Откуда они?

Но отец не ответил. Только мрачно кивнул сидящей напротив, с весьма недовольным видом, матери.

— Что-то случилось? — уточнила я.

Первая мысль, которая пришла в голову была о том, что они узнали про «Парижскую Академию». Диплом архитектора уже практически был у меня в кармане, и я знала, родители не одобрят еще одно образование, тем более настолько дорогостоящее, но выбора не оставалось. Здесь и сейчас. Я должна рассказать им и попросить помощи.

— Мам, пап, я знаю, что вы переживаете за меня…

— Я сегодня говорил с отцом Виктора, — перебил отец. — Это правда? Почему ты ничего нам не сказала?

Виктора? При чем здесь Виктор?

Я перевела взгляд на мать. Она выглядела крайне раздосадованной.

— Мам, пап…

— Я знаю, ты обижена, — сказал отец. — Но прошу подумай хорошо. К тому же Кирилл всегда шел нашей фирме на уступки, это тоже нельзя со счетов списывать.

— Альберт, — перебила мать, — ну какие к черту уступки? Он изменил ей. А они еще даже не женаты!

— Что? — вырвалось у меня.

— Можешь уже не скрывать. Приезжал его отец. Извинялся. Сказал, Виктор очень сожалеет. Просил от его имени с тобой встречи.

На мгновение воцарилась тишина.

Я не могла поверить в то, что слышала. Зачем ему меня выгораживать? Ведь это я его предала. Я поступила нечестно.

— Это очень уважаемая семья.

— Не защищай его, Альберт!

Моя мать была из тех девушек, кто вышел замуж по расчету. И несмотря на то, что всем вокруг казалось будто мои родители без ума друг от друга, их отношения больше походили на хорошо отыгранный спектакль. Отец контролировал каждый ее шаг, каждый вдох. Ей не позволялось работать, выходить из дома в одиночку, самой ездить по магазинам, встречаться с подругами и даже ее личным водителем была женщина.

Я знала, он хотел того же и для меня.

— Я не защищаю, просто предлагаю подумать. Все иногда ошибаются и заслуживают прощения. А мы, мужчины, чаще.

Мама вышла из комнаты, вскинув руки.

Она ведь не знала, что это я, а не он заслуживала того самого прощения.

— Просто поговори с ним, — подвел итог отец. И тоже ушел, оставив меня один на один с мыслями о том, что возможно я и правда совершила самую большую в жизни ошибку.

***

Сидя в машине, что везла меня на другой конец города, я водила пальцем по стеклу. Ощущая себя такой разбитой, как никогда. Понимая, что вот оно — то самое, о чем говорил отец. Партнёрство, доверие. Когда человек, находящийся рядом, всегда прикроет твою спину. Ведь с самого начала мы так идеально подходили друг другу.

Я помнила, как Виктор впервые подошел ко мне на приеме и изящно протянул руку, словно настоящий аристократ. В черном смокинге и белоснежной рубашке, с уложенными гелем волосами, он выглядел умопомрачительно. И мир замер.

Глядя на нас.

И казалось, что вот он — тот самый момент, в котором я должна была оказаться. К которому шла всю свою жизнь. И земля скорее остановится, чем «мы» перестанем. А потом все начало рушиться…

Не без моей вины.

Когда водитель остановил у дома Виктора, я уже знала, что скажу. Войдя в парадную дверь, на лифте поднялась на последний этаж, но открыть ключом, что он дал мне когда-то, не решилась. Постучала.

Паника поднималась к горлу. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Щелкнул замок, и я увидела его. В низко сидящих мягких штанах серого цвета и белой толстовке. Он явно никого не ждал. И я устало выдохнула:

— Хватит, Вик. Поиграли и достаточно. Ты и сам прекрасно знаешь, что у нас нет выбора.

Мне хотелось снова почувствовать, что между нами все, как прежде. Пусть даже в последние месяцы Виктор и держал жесткую дистанцию. Мне хотелось извиниться. Потому что все эти дни, не могла избавится от чувства, что предала его. А сейчас хотела сделать все возможное, чтобы он простил. Потому что свой шаг, Виктор уже сделал.

Он раскрыл шире двери и произнес:

— Проходи.