Благородный Дом. Книга 1. На краю пропасти - Джеймс Клавелл

Данросс нахмурился, потом скользнул глазами по другим столам. К разговорам за своим столом он почти не прислушивался.

За ним могли свободно разместиться двенадцать персон, а сейчас их осталось лишь трое. У других столов, расставленных на террасах и лужайках, за коньяком, портвейном и сигарами сидели или стояли небольшими группами мужчины. Женщины уже ушли в дом. Бартлетт задержался около фуршетных столов, которые всего час назад ломились от жареных бараньих ног, салатов, говяжьей грудинки с кровью, больших горячих пирогов с мясом и почками, печенья, пирожных и фигурного мороженого. Небольшая армия слуг убирала то, что от этого осталось. Бартлетт был увлечен беседой с главным суперинтендентом Роджером Кроссом и американцем Эдом Лэнганом. «Через некоторое время я займусь им, – угрюмо думал Данросс, – но сначала Брайан Квок». Он огляделся. Брайана не было ни за столом, где тот ужинал и где хозяйкой была Адрион, ни за другими, так что Данросс терпеливо откинулся на стуле, попивая коньяк и предаваясь размышлениям.

Секретные папки, Эм-ай-6, особая разведслужба, Бартлетт, Кейси, Горнт, отсутствующий Цу-янь, а теперь и мертвый Алан Медфорд Грант, мертвее не бывает. Телефонный звонок перед ужином Кернану, помощнику Алана Медфорда Гранта в Лондоне, поверг его в замешательство.

– Это случилось сегодня утром, мистер Данросс, – рассказал Кернан. – Шел дождь, скользко, а он, как вы знаете, был страстный мотоциклист. Ехал в город, как обычно. Насколько нам известно на текущий момент, свидетелей не было. Человек, обнаруживший его на сельской дороге близ Эшера и шоссе А-3, сказал лишь, что ехал по дождю и вдруг видит: мотоцикл на боку, и человек распластался на обочине. Говорит, ему показалось, что АМГ уже был мертв, когда он подошел к нему. Он вызвал полицию, началось расследование, но… что я могу сказать? Это огромная потеря для всех нас.

– Да. А у него была семья?

– Насколько я знаю, нет, сэр. Я, конечно, тут же поставил в известность Эм-ай-6.

– Вот как?

– Да, сэр.

– А зачем?

На линии появились сильные атмосферные помехи.

– Он оставил инструкции, сэр. Если с ним что-то случится, я должен немедленно позвонить по двум телефонам и отправить телеграмму вам, что я и сделал. Ни тот ни другой номер ни о чем мне не говорил. Первый оказался личным телефоном высокопоставленного чиновника из Эм-ай-6: он приехал через полчаса со своими людьми, и они перетрясли стол АМГ и его личные бумаги. Уходя, бо́льшую часть взяли с собой. Когда этот чин увидел копию последнего доклада, ту, что мы только что послали вам, он чуть не взвился до потолка и потребовал копии всех остальных. Я сказал, как меня инструктировал АМГ, что всегда уничтожал офисную копию, узнав, что вы получили свою. Тут его чуть удар не хватил. Похоже, на самом деле у АМГ не было разрешения правительства ее величества работать на вас.

– Но у меня есть письменное заверение Гранта в том, что он предварительно получил добро от правительства ее величества.

– Да, сэр. Вы не сделали ничего незаконного, но этот тип из Эм-ай-6 чуть не свихнулся.

– А кто он такой? Как его зовут?

– Мне приказано, приказано, сэр, не называть имен. Надутый такой субъект, бормотал что-то насчет Закона о неразглашении государственной тайны.

– Вы сказали «по двум телефонам»?

– Да, сэр. Другой был в Швейцарии. Ответила женщина, и, когда я сказал ей, она лишь проговорила: «Ох, как жаль» – и повесила трубку. Интересная вещь: в соответствии с инструкциями АМГ я не должен был упоминать ни первому, ни второму номеру о другом, но, поскольку джентльмен из Эм-ай-6, мягко выражаясь, пришел в ярость, я ему сказал. Он тут же позвонил, но там было занято и оставалось занято очень долго, после чего на коммутаторе сказали, что номер временно отключен. Он взбесился как черт, сэр.

– Вы можете и дальше готовить доклады?

– Нет, сэр. Я был лишь на вторых ролях, проверял полученную АМГ информацию. Писал за него доклады, отвечал на телефонные звонки, когда он был в отъезде, оплачивал счета за офис. Бо́льшую часть времени он проводил на континенте, но никогда не говорил, куда ездит, и ни о чем сам не рассказывал. Он… ну, не любил показывать свой расклад. Я не знаю, кто и что ему передавал, не знаю даже номера его офиса в Уайтхолле. Как я уже говорил, он был очень скрытен…

Данросс вздохнул и отпил коньяка.

«Какая жалость, черт возьми, – думал он. – Был ли это несчастный случай, или его убили? И когда Эм-ай-6 свалится мне на голову? Номерной счет в Швейцарии? В этом тоже нет ничего противозаконного, и никому до этого нет дела, это касается только меня и его.

Что делать? Где-то должна быть замена.

Был ли это несчастный случай? Или его убили?»

– Прошу прощения? – переспросил он, не уловив, что сказал Барр.

– Я говорю, было чертовски забавно, когда Кейси не захотела уходить и ты вышвырнул ее, – расхохотался здоровяк. – Ты молодец, старина.

В конце ужина, как раз перед тем, как должны были подать портвейн, коньяк и сигары, Пенелопа встала из-за своего стола, где Линк Бартлетт увлеченно беседовал с Хэвегиллом, и дамы вышли с ней. Потом от своего стола ушла Адрион, а за ней ручейком потянулись дамы со всех террас. Леди Джоанна, сидевшая справа от Данросса, сказала:

– Пойдемте, девочки, пора попудриться.

Остальные женщины послушно встали вместе с ней, а мужчины вежливо скрыли облегчение, которое принес им этот исход.

– Пойдемте, дорогая, – обратилась Джоанна к Кейси, которая продолжала сидеть.

– О, у меня все в порядке, спасибо.

– Я уверена, что так оно и есть, но… э-э… все равно пойдемте.

Тут Кейси увидела, что все смотрят на нее.

– В чем дело?

– Ни в чем, дорогая, – проговорила леди Джоанна. – По традиции дамы на время оставляют мужчин с портвейном и сигарами. Так что пойдемте.

Кейси смотрела ей прямо в глаза:

– Вы имеете в виду, что нас отсылают, чтобы мужчины обсудили государственные дела и цены на чай в Китае?

– Этого требуют приличия, дорогая. В чужой монастырь… – Леди Джоанна тоже не сводила глаз с американки, наслаждаясь неловким молчанием и взглядами шокированных мужчин, на губах у нее играла легкая презрительная усмешка. Все глаза обратились на американку.

– Вы, наверное, шутите. Этот обычай отошел в прошлое еще до Гражданской войны, – сказала Кейси.

– В Америке наверняка так и есть, – криво улыбнулась леди Джоанна. – Но здесь все по-другому: это часть Англии. Здесь блюдут приличия. Прошу вас, пойдемте, дорогая.

– Я пойду… дорогая, – так же мило произнесла Кейси. – Попозже.

Леди Джоанна вздохнула, пожала плечами, недовольно подняла бровь, глядя на Данросса, мрачно улыбнулась и уплыла, сопровождаемая остальными дамами. За столом воцарилось ошеломленное молчание.