Тот, кто знает. Том 1. Опасные вопросы - Александра Маринина

- Степан Иванович, - шепотом робко позвал он.

- Да чего ты шепчешь-то, - в полный голос произнеслаКолотырина.

- Шибче кричи, а то не дозовешься, у него сон крепкий.Да за плечо потряси как следует.

- Степан Иванович! - заорал Руслан прямо в грязное ухо,из которого торчали темные клочки волос.

Храп прекратился, Колотырин медленно повернулся в кровати,неохотно приоткрыл глаза и непонимающе уставился на Руслана.

- Это еще что? - выдавил он сиплым голосом.

- Я к вам, Степан Иванович, - торопливо заговорилРуслан. - По очень важному делу. Выслушайте меня, пожалуйста.

Колотырин не спеша спустил ноги на пол, потянулся, взялвисящую на спинке кровати рубаху в мелкую клеточку и набросил на плечи поверхнесвежей голубой майки. Так же неторопливо пошарил ногами по полу, будтонащупывая точку опоры, переместился к стоящему посреди "залы" столу иустроил щуплое тело на стуле.

- Ну? Чего надо?

"Ничего не надо", - едва не сорвалось с языкаРуслана. Когда он искал Мишиного отца, он почему-то представлял себе важногоначальника, например, председателя поселкового совета или секретаря райкомапартии, или директора совхоза, в крайнем случае - директора школы. Нормальногодядьку, который поймет Руслана, вспомнит Ольгу Андреевну, Оленьку Нильскую, скоторой когда-то встречался, с радостью узнает о том, что у него есть сын Миша,поплачет вместе с Русланом над его гибелью и тут же ринется в бой отстаиватьМишину добрую память. А что оказалось на самом деле? Небритый страшный мужик,алкаш, в ЛТП лечился. Он, наверное, и маму-то не вспомнит. А даже если ивспомнит и захочет заступиться за Мишу, то только хуже выйдет. Как в милицииего увидят, так сразу и скажут, что у такого папаши сын мог получиться толькохулиганом и пьяницей. А Мишка не такой, он совсем другой, он действительно непьяница и не хулиган… Но Руслан Нильский всегда и во всем шел до конца. Раз ужвзялся делать - доделает, чего бы это ни стоило.

- Помните, вы в шестьдесят первом году учились вНовокузнецке на курсах? - начал он.

- Ну, - кивнул Колотырин и тут же повернулся к жене: -Чего встала? На стол собери, чаю сделай. Обедать буду.

- А помните Ольгу Нильскую? Вы с ней тогда былизнакомы, - продолжал Руслан.

Он внезапно почувствовал, что проголодался, и совсемпо-детски вдруг подумал, пригласят его обедать вместе со Степаном Ивановичемили нет. Хорошо бы пригласили, ведь как в девять утра из дому убежал, так и неел ничего, только два раза газировку за три копейки из автомата покупал. Асейчас уже шестой час.

- Кого? - переспросил Колотырин. - Какую Ольгу?

- Нильскую, - терпеливо повторил Руслан и вытащил изкармана предусмотрительно захваченную из дому мамину фотографию двадцатилетнейдавности. На фотографии мама была вместе с Мишкой, которому как раз годикисполнился. - Вот ее.

Взяв кургузыми пальцами снимок, Степан Иванович долговсматривался в изображенную на нем женщину. Потом медленно, но как-тонеуверенно кивнул.

- Вспоминаю, вроде… И чего?

- Слушай, парень, чего-то ты нам тут голову морочишь, -внезапно вмешалась жена Колотырина. - То говорил, что за дядю своего хлопочешь,которого Степан будто бы знает, а то про какую-то Ольгу спрашиваешь. Что заОльга? Ну-ка отвечай быстро!

Руслан набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул:

- Я сказал неправду, чтобы вас не расстраивать. СтепанИванович, моя мама Ольга Андреевна Нильская родила от вас сына Мишу, вот его, -он ткнул пальцем в фотографию.

- А! За алиментами пожаловал! - заорала Колотырина. - Икак только у людей совести хватает! Сама шлялась с кем ни попадя, пригуляларебенка неизвестного от кого, а мой Степан теперь давай карман открывай да зачужие грехи расплачивайся! Не выйдет! А ты, кобель безродный, - она замахнуласьполовником на мужа, который машинально пригнулся, - опять за свое? Господи, даесть ли хоть одна баба в области, на которую ты еще не залез?

- Ты это… потише, - гаркнул в ответ Колотырин. - Чегонесешь, дура? Да еще при мальце. Это все когда было-то? Он про шестьдесятпервый год спрашивает, а сейчас восемьдесят четвертый идет, даже если какаядевка от меня и родила тогда, так ребенок уж взрослый давно. И вообще, это всееще до тебя было.

- Нам алименты не нужны, Мише в июне как раз двадцатьдва исполнилось, - успел вставить Руслан. - Он даже в армии отслужил.

- О, вишь? - Корявый палец Колотырина в назидательномжесте взвился над деревянным покрытым клеенкой столом. - Алименты ему не нужны.А чего ж тогда тебе нужно?

- Мне нужно, чтобы вы поехали со мной в милицию изаступились за Мишу.

- Эка! И чего ж он натворил, этот твой Миша?

- В том-то и дело, что он ничего не натворил. Егоубили, а теперь говорят, что он пьяный был, приставал и затеял хулиганскуюдраку. А я знаю, что это неправда, Мишка не такой, он не мог драку затеять, онвообще тихий был всегда, добрый такой, за слабых заступался. И неправда, что онбыл пьяный, он никогда не пил. Я говорил в милиции, но мне не верят.

- Ишь ты, какой у меня сын, оказывается, - судовлетворенным видом покачал головой Колотырин. - И добрый-то он, и за слабыхзаступается. А мамка-то ваша что же? Почему в милицию не пойдет?

- Да она ходила, ее сто раз вызывали.

- И чего?

- И ничего, - вздохнул Руслан. - Твердят одно и то же:напился и устроил хулиганскую драку. Я потому и пришел к вам, Степан Иванович,миленький, дорогой, пожалуйста, поедемте туда к ним, к следователю, к судье, ивы им скажете…

- Да чего он скажет-то? - снова вмешалась женаКолотырина. - Он этого Мишку твоего в глаза не видал. Может, это вообще не егосын. С чего это он должен все бросить и ехать незнамо куда, за какого-тохулигана заступаться?

- А и поеду! - загрохотал Степан Иванович, поднимаясьиз-за стола и отшвыривая стул. - И нечего мне указывать! Я тебе не вещь, чтобыты меня по своей воле из угла в угол переставляла!

- Не поедешь! - завизжала жена. - Не пущу!

- А я сказал - поеду! И все! И точка!

- Не поедешь! Думаешь, я не знаю, чего ты ехатьнамылился? Тут тебя участковый знает, раз покажешься на улице выпивши - снова вЛТП загремишь! А там никто тебя не знает, там тебе раздолье водку-то хлебать!Денег нет - украдешь или отнимешь у кого, как в тот раз, когда тебя за грабежосудили. И опять нажрешься как свинья! Ты ж урод какой-то, ты ж меры не знаешь,или ограбишь кого, или морду набьешь, в вытрезвитель попадешь, а оттуда - прямикомв суд и в тюрьму. Не пущу!!! - истошно вопила Колотырина.

Руслан, вжав голову в плечи, придерживая рукой очки ипытаясь быть как можно менее заметным, потихоньку пробирался к двери, стараясьне попасться под руку размахивающей половником разъяренной женщине. СтепанИванович схватил стул и кинулся на жену, выставив вперед деревянные ножки.Руслану показалось, что сейчас одна из ножек попадет ему прямо в лоб, онзажмурился в ожидании неминуемого удара, но стул просвистел совсем рядом. Однимпрыжком мальчик добрался до стола, схватил мамину фотографию и пулей вылетел издома, на бегу едва успев прихватить свои спортивные тапочки. До конца улицы онбежал босиком, потом сбавил скорость, обулся и поплелся к площади передпоселковым советом, где останавливался автобус, на котором можно было доехатьдо Камышова. Столько сил было потрачено на то, чтобы найти этого Колотырина,Мишкиного отца, и все напрасно! Даже если бы жена не возражала и отпустилаСтепана Ивановича ехать вместе с Русланом, сам Руслан вряд ли взял бы с собойэтого пьяницу. Оказывается, он и за грабеж сидел! Ну разве можно такогоприводить в милицию, чтобы он заступился за Мишу? Только хуже будет. А он такнадеялся… Наверное, мама знает, что из себя представляет Мишкин отец, потому ине хотела говорить ему, Руслану, ни как его зовут, ни где он живет. Ей и вголову не приходило, что для Руслана такие задачки - как семечки, он уже давновзрослый, умный и самостоятельный, и если от него что скрывают, так пустьнапрасно не стараются, он все равно правду узнает. Она и про отца Руслананичего не рассказывает, известно только, что отцы у мальчиков разные. Нуничего, нужно будет - Руслан и своего папашу найдет, выяснит, кто он такой ичем занимается. Невелика проблема, и не с такими справлялся.