Крадущаяся тень - Джонатан Страуд

– Ну, у Пенелопы Фиттис есть своя фишка, не хуже Ротвелловского института, – заметил Локвуд. – Общество Орфея. Это там сделали твои очки, Киппс. А теперь бери их и поднимайся. Пора двигаться, до рассвета всего четыре часа осталось.

Собраться нам было несложно – экипировка для охоты на призраков и для ночной кражи со взломом почти одинакова. Для того чтобы быстрее передвигаться и нигде не застрять, мы решили оставить дома только самые тяжелые цепи и лишние, на наш взгляд, запасы железных опилок, а в остальном содержимое кармашков на наших рабочих поясах осталось прежним, разве что добавилась пара кусачек, которые где-то раздобыл Джордж. Путешествовать совсем налегке мы, само собой, не могли – слишком велик был бы риск, слишком много Гостей шатается в лесах вокруг деревни. Короче говоря, на все сборы нам потребовалось не больше десяти минут.

Я все еще никак не могла привыкнуть к тому, что рюкзак у меня за плечами такой легкий, без привычной тяжеленькой банки с черепом. Несколько мешочков с солью, пара магниевых вспышек, да аккуратно сложенная перьевая накидка, ставшая моим любимым защитным приспособлением, – вот и все, что лежало сейчас у меня в рюкзаке. После той ночи на станции метро «Воксхолл» я почти примирилась с тем, что никогда больше не увижу шепчущий череп, однако надежда найти его вновь затеплилась в моем сердце после того, как Локвуд предположил, что заветная банка с черепом может находиться сейчас совсем близко, в какой-нибудь паре километров отсюда, в одном из стоящих посреди голого поля ангаров. Очень мне хотелось на это надеяться, очень.

Перед выходом мы сделали все, чтобы стать невидимыми в темноте. Собственно говоря, мы, как все оперативники, и так были одеты в черное, и у каждого из нас имелись перчатки, чтобы прикрыть руки. Замаскировать оставалось только лица, и с этой задачей блестяще справилась Холли. Для этого ей потребовалось еще десять минут времени, кисточка из косметички и немного обувного крема, который нашелся на кухне у Скиннера.

Вскоре пять молчаливых черных фигур покинули постоялый двор «Старое солнце» и растворились в ночной темноте. На часах было два часа пополуночи.

По лесу скитались призраки, светились потусторонним светом, но к нам не приближались, а мы, в свою очередь, тоже не обращали на них особого внимания. Не до них нам было. Мы шли к «месту крови» не по дороге, а чуть поодаль от нее, не стали переходить небольшой ручей по деревянному мостику, а спустились в неглубокую канаву и перепрыгнули через него, обогнули стороной каменоломню и двигались дальше вдоль дороги до тех пор, пока между деревьями не появились просветы с мерцающими в них звездами. Это означало, что мы вышли к краю холма.

Точно так же, как Локвуд и я сделали минувшим днем, последние метры до края мы преодолели ползком. Все было тихо, и мы улеглись рядком, разглядывая открывшийся перед нами с вершины холма филиал Ротвелловского института. Как ни странно, ночью он выглядел солиднее, чем днем, – его блестящие в свете прожекторов металлические ангары не казались такими уродливыми и даже слегка смахивали на декорации к фантастическому фильму.

Но не прожектора завладели сейчас нашим вниманием, а совершенно другие огни, потусторонние. Их излучали фигуры, неподвижно, как столбы, торчавшие вокруг институтской изгороди. Свет этот был слабым, бледно-золотистым и мерцающим, словно колеблемым ветром. Контуры фигур выглядели размытыми, что и неудивительно, если принять во внимание почти тысячелетний возраст привидений.

– Вот почему у них нет обычной охраны, – прошептал Локвуд. – Эту работенку они переложили на мертвых викингов. Так-так…

– Выходит, на месте той битвы остались еще косточки, – добавил Джордж.

– Вот гадство, – сказал Киппс, разглядывая призрачных викингов сквозь свои очки. – И что теперь делать будем? Уйдем отсюда?

– Зачем уходить? – возразила я. – По-моему, все в порядке. Мы просто обойдем их. Свободного места между ними много, а двигаться эти друзья, кажется, вообще уже не могут, стоят, как гвоздями прибитые. Так что их-то как раз опасаться не стоит. В парапсихологическом смысле, я имею в виду.

– А фоновое гудение ты по-прежнему слышишь, Люси? – спросил Локвуд.

– Слышу. Довольно громкое. И оно идет снизу, со стороны института.

Если быть точной, гудение постепенно нарастало все время, пока мы шли по лесу, а не отпускало меня практически всю сегодняшнюю ночь.

Своего пика оно достигло возле церкви, когда на кладбище вошла Крадущаяся Тень, – тогда у меня сердце едва не остановилось от этого гудения. В лесу гудение стало тише, а теперь снова усилилось, было такое ощущение, что мне в голову засунули улей с осами. С таким жужжанием я сталкивалась уже не впервые, слышала его рядом с Костяным зеркалом несколько месяцев тому назад, потом в подземельях под универмагом в Челси. И, как тогда, меня снова подташнивало от этого гудения.

Рядом со мной в траве шевельнулся Локвуд, протянул руку, тронул меня за плечо и сказал:

– Когда попадем внутрь, ты будешь вести нас, Люси. Вести и рассказывать нам обо всем, что слышишь.

– М-да, осталась сущая ерунда – попасть внутрь, – сухо заметил Киппс.

Обращенный в сторону института склон холма оказался неровным, каменистым, и мы довольно долго преодолевали его ползком, внимательно следя за тем, чтобы не столкнуть вниз камешки и не скатиться самим. Наконец, мы спустились на поле. Впереди ярко светящимся островком плыли блестящие ангары института. Ни одной живой души возле них видно не было, и это не могло не радовать. Впрочем, даже если кто-то и стоял бы в слепящем свете прожекторов, он почти наверняка не заметил бы наши приближающиеся из темноты фигуры.

Насчет торчащих на поле Гостей я, между прочим, оказалась права. Держась на солидном расстоянии, мы с легкостью прошли мимо них – никто из викингов даже не шелохнулся. Впрочем, какие это были викинги? Вблизи они напоминали просто гладкие светящиеся столбы, не более того, лишь у одного из них еще сохранилось какое-то подобие бородатого лица. Без особого труда миновав призрачных стражей, мы приблизились к самому темному участку изгороди и рухнули в траву.

Прошла минута, в течение которой мы позволили себе отдышаться. Трава была холодной, темной, и я была втиснута между ней и таким же холодным и темным небом. Приподняв голову, я увидела в нескольких сантиметрах от себя сплетенные из железной проволоки ячейки изгороди, а за ними торцевые стены ангаров. Отсюда ангары выглядели иначе, чем с холма, – массивные, широкие, высокие. Присмотревшись, можно было обнаружить, что некоторые из них соединены между собой переходами – в основном, трубами из металлических ребер, накрытых шевелящимся на легком ветру брезентом. Все было тихо, исследовательский центр Ротвелловского института казался покинутым людьми.

– Джордж, – негромко сказал Локвуд. – Давай.

Щелк, щелк. Это Джордж заработал прихваченными из «Старого солнца» кусачками. Аккуратно и ловко он перекусил несколько проволочных нитей, и возле самой земли в изгороди появился проход, похожий на откидную дверцу, которую делают в некоторых загородных домах для кошек и собак. Джордж отогнул его и сказал: