Наследие предков - Даниэль Зеа Рэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я… — она что-то пыталась выдавить из себя, но кроме «я», ничего не получалось.
— Только не говори, что тебе жаль! — пренебрежение в голосе он скрывать не собирался.
Терра искоса на него взглянула и тут же отвернулась. У Гелиана затряслись руки.
— Ты — моя жена, — захрипел он, словно убеждая себя самого в этом. — Я имею право…
— Конечно, — произнесла она. — Имеешь право…
И вновь эта невинность. Она будто бы опять безгрешна и лишь на нем одном лежит вина за то, что ей рано или поздно придется исполнить свой долг…
В повисшей тишине Терра открыла дверь и вышла. И вот, он опять один. Это не так уж и плохо в конце концов. Одиночество его не тяготит, не заставляет испытывать вину, не позволяет копаться в себе, выискивая очередные недостатки человеческой природы, столь непредсказуемые с некоторых пор.
Гелиан прижал ладони к вискам и закрыл глаза. Как жаль, что у нее больше нет того порошка… Выпей она его и приди к нему в постель добровольно, он бы наверняка не испытывал к себе того отвращения, которое пожирало его теперь. Будь ей все равно, он бы перестал трястись над ней и сделал бы то же самое, что делают другие мужчины вокруг: взял то, что дают.
***
Аврора собирала вещи, когда в дверь ее комнаты постучали.
— Эй, милая! Это Париж!
Аврора отворила дверь и вышла в темный подвальный коридор.
— Ну, что скажешь?
— Он не приходил туда, этот мужик. Его вообще из добровольцев никто не знает. Хоть я и описала его с головы до пят, но такого никто не встречал.
— Вот дерьмо! — зашипела Аврора, отворачиваясь.
— Аврора… Тут слухи по поселку пошли…
— Нашла, чем удивить!
— Ну, тогда поздравляю тебя, милая! — радостно пропела Париж и полезла к Авроре обниматься.
— Погодь… Подожди… С чем это ты меня поздравляешь? — не поняла Аврора.
— Так это… — стушевалась Париж. — Ты ж завтра замуж выходишь… Церемонию на двенадцать в доме Божьем назначили. И столы там же накрывать будут… Повезло же тебе, дурочка! — завизжала Париж и снова бросилась обнимать Аврору. — Такого мужика отхватила! Думаешь, я не слышала, как он вчера тут орал? Девочки сегодня только о том и судачат, что из-за тебя Радомир чуть Антонину не прибил. Скажи, — перешла на шепот Париж, — а как он в постели-то? Хорошо приласкал тебя, девку неопытную?
— Ты в своем уме? — зашипела Аврора.
— Да, ладно тебе! — махнула рукой Париж. — Если не чурался сюда за тобой прийти, если женится на тебе после всего, значит, понравилась ему ягодка твоя спелая!
Лицо Авроры перекосило:
— Что, прости?
— Ну, ягодка твоя…
— Что?
— Дура ты, Аврора! «Ягодка спелая» — это когда мужик тебя смакует, как ягоду спелую!
По спине Авроры волна дрожи прокатилась. Она ничего не ответила Париж и быстро ретировалась в комнату, заперев массивную дверь на засов. Ноги больше Аврору не держали. Она сползла на пол и уткнулась лбом в колени.
Он с ума сошел… Когда все поймут, что на свадьбу она не пришла — его засмеют… Его смешают с грязью и скажут, что даже Аврора-дура побоялась за него замуж выходить… Рано или поздно, его перестанут на роды звать. И без того молва по селу идет, что он может и животы женщинам порезать… Если люд его сторониться начнет, к нему в больницу лечиться тоже перестанут ходить…
Молва… Кому, как ни Авроре знать, что такое злая людская молва? Неужели ему все это невдомек? Аврора посмотрела на собранную сумку и снаряжение для похода в пустошь. Что может быть дороже жизни? За что не жаль жизнь свою отдать? За придурка, который на ней жениться собрался? Или за мужчину, который не чурался в блудный дом за ней пойти, который «ягодку ее спелую» попробовал и после того, как она бросила его, еще ждет, что она вернется?
Аврора запрокинула голову и издала жалобный вопль.
В дверь за спиной заколотили:
— Аврора, это я, Антонина!
— Проваливай, Тоня!
— Если ты не откроешь, я сейчас же к нему пойду и скажу, где ты прячешься!
Аврора поднялась с пола и открыла дверь.
— Если собралась бежать к нему и докладывать, учти: пять минут и ноги моей здесь не будет!!!
— Опомнись, Аврора! Он уже был здесь! Искал тебя по всем комнатам! Завтра весь поселок на уши встанет, если ты на свадьбу собственную не придешь! Его же засмеют! Кто к нему лечиться пойдет после такого? Ты понимаешь, что сгубишь мужика?
— А ты понимаешь, что если я выйду за него — сгину сама?
— Аврора… — застонала Тоня, лбом к двери прижимаясь. — Тебе не кажется, что ты палку перегибаешь? Ну, кто станет замахиваться на тебя, если за спиной твоей один из Птаховых стоять будет?
— Савелий Птахов сделает это и бровью не поведет!
— А если ты Радомиру правду обо всем расскажешь?
— О чем, Тоня, мне ему рассказывать? О горстке людишек, слепо верящих, что они вправе решать за других, кому жить, а кому умереть?
— Но, я же тебе верю! — вторила Антонина.
— Ты одна из тех, кого приговорили, — напомнила Аврора и отвернулась от побледневшего лица Тони.
— Я сама была виновата… Мне предложили выбрать, и я выбрала жизнь.
— Какую жизнь, Тоня, ты выбрала? Эту?
— Да, эту. И не тебе меня судить, девочка.
— Он не поверит… — прошептала Аврора. — А если поверит, ничего не сможет изменить. И это рано или поздно его погубит.
— А ты попробуй, для начала, все ему рассказать.
— Проще сказать, чем сделать, — хмыкнула Аврора. — Я пыталась открыть глаза господину Гелиану, но он сказал, что у меня крыша едет.
— Как думаешь, будет ли господин Гелиан и дальше молчать, если на кон они поставят жизнь его молодой жены?
У Авроры воздух на вдохе перехватило.
— В роду Стелларов больных никогда не было… — промямлила под нос Аврора. — Союз господина Гелиана и госпожи Терры принесет здоровые плоды…
— Аврора, для тебя не секрет, какие слухи о господине Гелиане по поселку ходили. Никто не верил, что он женится когда-нибудь… Но, господином Гелианом все дорожили, потому и помалкивали. Теперь он женат, да еще и на девице из рода Стелларов. Так что, кто знает, что Савелию и всем остальным на ум придет, когда госпожа Терра понесет? Если понесет, конечно же… — тихо добавила Тоня.
— А что им на ум придет,
