Мы – кровь и буря - Кесия Люпо

Несмотря на временное замешательство, Эмрис покачал головой, подняв голову от груди Лины.

– Она все еще дышит, – с надеждой в голосе промолвил он. – Ее сердце бьется.

– Что? – Констанция моргнула.

– Отойди, Констанция.

Но она шагнула вперед, инстинктивно не повинуясь его требованию. И тогда Эмрис отбросил ее в стену и связал волшебными невидимыми узами. Она хотела вырваться из оков, но взмахом руки Эмрис выбил трость из ее хватки.

– Что ты собираешься сделать? – спросила Констанция напряженным, тихим голосом.

– Раз ты отказываешься, я сам его уничтожу, – решительно ответил Эмрис.

– Эмрис, ты не можешь, – возразила она с широкими от страха глазами. – Ты не понимаешь.

– Это ведь Хаос? Разве я не делал этого тысячу раз?

Рядом с ними Предок начал поднимать голову, как будто просыпаясь от глубокого сна. Констанция смотрела, затаив дыхание, как драгоценные камни громко сваливаются на пол, – но потом голова мертвеца откинулась, и он снова замер. Сколько еще времени пройдет, прежде чем заклинание освободится? Все ускользало из ее рук.

– Эмрис, это не то же самое. И у тебя нет пятнадцати других Охотников, чтобы помочь. И Эмрис…

Но резким движением руки он склеил ей рот.

А Констанция хотела сказать: «Если ты уничтожишь заклинание, Лина умрет. А если у тебя не получится, то заклинание уничтожит тебя».

Охотник потянулся к сердцу грозового облака с растянутыми между пальцами невидимыми нитями волшебства. Он кружил ладонями вокруг облака – но даже такое простое действие вызывало дрожь в пальцах и бусины пота на лбу.

Констанция пыталась закричать ему, но это было бесполезно.

Лина искала, но лес оказался пуст. Окутанные облаком деревья тянулись далеко вдаль. Она бежала, и сапоги тонули в мульче лесного покрова.

– Где ты? – позвала она, но голос ее поглотила тишина.

Да и что она искала?

Боль в груди заставила Лину опустить взгляд. Внутри вскрытой грудной клетки трепетало, ворчало и сверкало ее сердце. Она нахмурилась. Пара крыльев медленно отделилась от клубка из крови и бури, и оттуда появилась бабочка. С бесстрастным видом Лина наблюдала, как она выползла на грудную клетку, а затем взмахнула крыльями.

Бабочка приземлилась на ближайшую ветку. Ее медное тело стало блестящим и мокрым от крови. Под каждым крылом жужжала маленькая шестеренка. Как только бабочка порхнула вправо на следующую ветку, Лина последовала за ней, крепче завернувшись в старые одежды, чтобы скрыть зияюще-вскрытую грудь.

Казалось, она шла нескончаемо долго, но наконец услышала голос.

– Лина? Лина?

Голос доносился откуда-то издалека, словно пробиваясь сквозь завесу деревьев.

У подножия дерева лежал мертвец со спрятанным лицом. Он будто уснул в последние часы своей вахты. Лина опустилась на колени рядом с телом. Она не боялась.

– Что мне делать? – спросила она.

Грозовое облако закружило между стволами, а мертвые листья зашуршали по земле.

Мужчина поднял голову, и хотя лицо его почернело и сгнило, Лина не отвернулась.

– Та, кто распускает нити облака, ткет из них бурю, – прошептал он голосом, пахнущим сладостью и гнилью.

И тогда наконец она все поняла.

Очнувшись, Лина обнаружила на лбу бабочку. Она порхала перед глазами, быстро хлопая крыльями и дико пыхтя, как будто пытаясь сказать что-то важное. Боль в сердце, как и во всем теле, была просто невыносимой. Ей казалось, будто ее положили на стол и вскрыли.

– Эмрис? – Она повернула голову, сморщив от боли лицо.

Он стоял слева в нескольких футах от нее, и Лина увидела между его ладонями маленькое грозовое облако. По лицу струился пот, отчего параллельные шрамы на лице блестели во мраке. Облако рычало, билось и пускало голубые молнии, озаряя зал зловещим светом.

– Силой Фола я изгоняю тебя, Хаос, – воскликнул Эмрис.

Его слова и грохочущее облако подстегнули память. Лина посмотрела на свою грудь, ожидая увидеть обнаженное сердце – но, конечно, кроме грязной и опаленной приключениями серой формы Фола она ничего не увидела. Бабочка порхнула над ее сердцем и многозначительно направилась в сторону облака.

И тогда ее осенило: облако и есть ее сердце.

– Эмрис, нет!

Сумев скатиться с саркофага, Лина болезненно приземлилась на живот и приподнялась на локтях. Констанция стояла без маски, прикованная к стене невидимой силой. Глаза ее горели яростью, но она не могла промолвить и слова. Ее трость со светящимся наконечником валялась на полу. Лампы вокруг мерцали, а мертвецы шевелились, словно в беспокойном сне.

– Силой Фола я связываю тебя с пустотой, – произнес Эмрис.

Встав на четвереньки, Лина дрожащими мышцами подтолкнула себя на корточки. Она видела, что Эмрис с трудом произносил слова заклинания: шторм в его руках был беспокойным, сильным, сверкающим. Еле-еле Лина поднялась на ноги. Ее тело кричало в агонии, а перед глазами все расплывалось. Ей не хватало воздуха, но она старательно цеплялась за сознание. Бабочка порхнула ей на плечо, и с внезапной уверенностью Лина почувствовала связь с существом – ту единую нить, которая связывала ее с заклинанием, с жизнью.

– Эмрис! – воскликнула она. – Если ты уничтожишь облако, я умру!

Но он не слышал. Он не чувствовал ничего, кроме решимости. Лина ощущала прилив его сил, которые пытались побороть грозовое заклинание. Она понимала, что должна что-то сделать, пока он не закончил свой ритуал.

– Силой Фола я связываю тебя…

Лина прыгнула прямо на грозовое облако.

От ее прикосновения облако взорвалось, озарив зал сине-зелеными вспышками. Силы нахлынули на нее, словно волна, и в приливе чистой эйфории вся боль мгновенно исчезла. В ушах пульсировало. Лина снова оказалась здоровой и за один глубокий вдох забрала облако обратно в легкие. В зале стало ясно. Лина стояла над Эмрисом, который лежал на земле без признаков жизни. На его лице застыло выражение ужаса, а широко открытые глаза уже ничего перед собой не видели.

Констанция упала на колени, тяжело дыша. Заклинание Эмриса разрушилось вместе с его жизнью.

– Бестолочь! Вот глупая бестолочь! – кричала Констанция дрожащим голосом, спеша в сторону Эмриса.

Она не плакала. Она была в ярости. Лина не понимала, на кого она кричит: на нее, на Эмриса или на саму себя.

– О… – Голос Лины осип, и по щекам хлынули слезы. – Что же я натворила?

Но времени не оставалось. Мертвые поднимались на ноги, замечая живых среди своих. Лина обернулась. При виде гремучих конечностей и измученных лиц без плоти она задрожала от страха. Уверенность, которая овладела ею при пробуждении, мгновенно испарилась. Однако слова мертвого мужчины до сих пор звучали в ее ушах.