Veritas - Рита Мональди

С высоты защитных сооружений, сидя на своем коне, вниз, смотрел комендант Мелак. Он молча слушал. От ужаса лицо его пронизали глубокие морщины.

– Так что же вы скажете, – заключил король Германии и Рима, – не желаете ли вы сдаться? Или хотите, чтобы вас обвинили в сопротивлении и уничтожили?

9 сентября Мелак приказал поднять белый флаг, на следующий день состоялась капитуляция, после которой последовал обмен пленными. 11 сентября все было кончено.

Как и было обещано, Иосиф сдержал своих солдат: с головы осажденных не упало ни волоска. Солдат императорского войска, который украл в церкви чашу для причастия, был казнен по личному приказу короля. Он хладнокровно взирает на казнь, хотя приговоренный был одним из его любимых солдат. Матери, которые прошлой ночью еще прятались в темноте своих жилищ и, прижимая к груди новорожденных, застыв от ужаса, слушали угрожающие слова Иосифа, теперь опустились на колени, чтобы поцеловать его императорские регалии. На следующий день французы отступили; Мелак вынужден признать себя побежденным королем Германии и Рима.

– Великий король, – обратился к нему французский комендант, благодарный за то, что Иосиф пощадил город от ужасающего произвола солдат, который обычно следует за осадой.

Марсили предсказал, что благодаря его военному искусстве Ландау падет в течение недели. Но гению итальянца, объединенному с геройством его юного монарха, потребовалось еще меньше: оказалось достаточно четырех дней.

Атто сделал паузу. Он с трудом переводил дух. В моей коллекции книг об императоре Иосифе I были различные сообщения и хвалебные гимны его деяниям в Ландау, но, к сожалению, все они были на немецком, причем написаны в тевтонском стиле: переполнены скучными рассказами и без забавных эпизодов. Рассказ же аббата Мелани перенес меня прямо в жаркую битву, более того, слил меня воедино с душой моего повелителя.

Я удивился, насколько сильное восхищение, если не любовь к молодому цезарю, сквозили в словах кастрата. Именно он, который до сих пор не прославлял никакого иного монарха, кроме «короля-солнце»!

– Дорогой дядя, в это время вам уже нужно спать, – напомнил ему Доменико.

По возвращении в Вену, продолжал Атто, не обращая внимания на совет племянника, ликованию не было границ: в городе тут же сформировалось большое шествие по направлению к собору Святого Стефана, где было торжественно прочитано «Те Deum». С причитающейся церемонией на Новом рынке была воздвигнута колонна, посвященная святому Иосифу, покровителю Австрии. Даже Леопольд и его супруга, августейшие родители, с которыми у молодого короля никогда не было особенно сердечных отношений, радовались триумфу императорских войск.

Со дня этой победы Иосиф становится многообещающим наследником престола. После Ландау и благодаря помощи Марсили он стал героем.

– Однако один герой уже был, – заметил Атто. – Его звали Евгением Савойским, победитель в великих битвах при Зенте, гроза турок. Но теперь в соревновании за славу у него появился соперник с решающим преимуществом: он был красив, и на голове у него была корона.

В Вене министры Леопольда кипели от ярости. Они точно знали, что Иосиф ждет не дождется, когда можно будет прогнать их и заменить своими доверенными лицами. Единственной возможностью задержать его, было усилить давление на его отца Леопольда. Когда в следующем году Иосиф просит позволения вернуться на фронт, отец отказывает ему в исполнении этого желания. Давление министров подействовало. Евгений, который никак не может пережить то, что в прошлом году оказался в тени славных деяний Иосифа, втайне препятствует возвращению короля Германии и Рима к театру военных действий. Бои за рейнские земли тем временем продолжаются, и вскоре приходит плохая весть: французы осадили Ландау и отвоевали крепость.

– Значит, за этим стоял принц Евгений! Но ведь это нелепо, – размышлял я, – разве для него и других не позорнее проиграть войну, чем предоставить Иосифу возможность завоевать честь и славу?

– Власть имущие способны разрушить весь мир, только чтобы сохранить свое место, – ответил Атто. – И в тот момент, при таком слабом императоре, как Леопольд, не было никого могущественнее его министров, начиная с Савойского.

Итак, мы добрались до 1704 года. Время военных действий почти прошло, на пороге стояла осень. Войска империи и союзников жаждали непременно закончить год важной победой. Все сходятся на том, что нужно сконцентрироваться на Ландау и снова отнять его у врага. 1 сентября прибывает юный король. Только после долгого сопротивления отец Леопольд сдался и отпустил его на фронт. На поле сражения его встретили Евгений Савойский и комендант союзных английских и нидерландских войск, известный Мальборо, близкий друг Евгения. Теперь, когда герой первой осады, случившейся два года назад, выступил на передний план, им пришлось очистить поле. Их послали к реке Лаутер, чтобы прикрыть операцию с тыла, в то время как маркграф Ваденский встретил Иосифа с двадцатью семью батальонами и сорока четырьмя эскадронами возле Ландау.

И на этот раз полководец осажденного французского гарнизона, Лобанье, предлагает Иосифу не направлять пушечные выстрелы туда, где будет ночевать или останавливаться король, и снова отвечает Иосиф, что он защищен наилучшим образом и будет ходить туда, куда ему вздумается, никого не ставя об этом в известность.

– Наверное, Иосиф Победоносный не знал того, что и в этой, второй осаде Ландау было использовано правило мата, – сказал Атто, – причем самым благородным образом.

– Что вы хотите этим сказать?

– Некий граф Роскот, спутник Иосифа во время охоты, был представлен в Версале и пояснил, что во время подготовки к битве Иосиф обычно ходит на охоту без сопровождения неподалеку от французской линии. И что было бы легче легкого захватить его при этом. Что ж, его величество возмущенно отказался от этого предложения и тут же изгнал предателя из Франции, да, он даже донес до сведения императорских войск о предательстве Роскота. Не забывай об этом, мальчик: мат – да, но убивать повелителя или равного по рангу князя – никогда.

Битва начинается, еще более суровая, чем те, которые предшествовали ей. Зима тогда настала рано, приходилось сражаться в холоде, под дождем и в грязи. 27 сентября французы предприняли вылазку, однако безуспешно. Четыре дня спустя тяжелая артиллерия императора, доставленная к Ландау с огромными человеческими жертвами, начала обстреливать крепость. Поток огня обрушивается на Ландау, но сопротивление французов крепко. Евгений Савойский бушует: нужно было занять Ландау за пять или шесть недель, пишет он в Вену из своей палатки, вместо этого операция затягивается, а французы тем временем получили полную свободу действий в Италии.

– Может быть, была и более веская причина его возмущения, – предположил Атто. – И его, и Мальборо Иосиф отстранил. И они потеряли свою долю славы.

Спустя девять недель ужасных канонад и атак крепость Ландау наконец пала. Комендант Лобанье потерял оба глаза и умер спустя два года от неизлечимых ран. Французский гарнизон сдается, солдаты снова бросают оружие под ноги Иосифу. Молодой наследник престола доказал, что он может повернуть удачу на свою сторону одним только своим присутствием. Благодаря первой победе он стал молодым героем, со второй – он становится блестящим примером для всех солдат. На дворе стоит зима, 1704 год завершен важной победой, английские и голландские союзники могут возвращаться домой довольными. В Вене звонят колокола праздничным звоном, в сердце Савойского зреет мрачная досада. А что, если Иосиф станет новой иконой войны, а легенда о принце Евгении, распространившаяся уже на пол-Европы, угаснет? Но спустя год после повторного завоевания Ландау ситуация меняется. Император Леопольд умирает. Теперь было бы неразумным позволять молодому правителю, у которого еще нет наследника-мальчика (его маленький сын, Леопольд Иосиф, умер совсем ребенком), участвовать в военных действиях. Евгений остается главнокомандующим всех военных операций и управляет судьбами войны на протяжении следующих трех лет.