Аргентина. Кейдж - Андрей Валентинов

— Пора заканчивать нашу глупую вендетту. Бедняга Жожо в больнице, номера у меня больше нет, а по вашему поводу мне уже звонили из американского посольства.

Говорила негромко, без малейшего выражения, стараясь не дрогнуть лицом.

— Поскольку все затеяла я, мне извиняться первой. Виновата! Наслушалась Жожо с его сказками об апашах. Старик боялся потерять работу в кабаре… Но решение мое, моя и вина.

Мухоловка кивнула.

— Принимается. Я тоже виновата, госпожа Веспер. Оказалась рядом с хорошим парнем и не стала его проверять по-настоящему. Странно только, что мы столкнулись в «Paradis Latin». Тесен мир!

— Американцы решили, что «Апаши» вышли на тропу войны против «Ковбоев», — женщина поморщилась. — Идиотские названия! Войны никакой не будет, у нас общий враг — Гитлер. А кабаре… Вы — балерина, а я, представьте себе, хотела в чем-то превзойти собственного мужа.

Затушила сигарету, повернулась.

Глаза в глаза!

— Я на вас не в обиде, госпожа Фогель. Пусть Марек будет счастлив. Но есть двое, которые могут сломать ему жизнь, теперь они — ваша забота. Первый — его брат, он страшный человек. Второй… Он еще страшнее. Она…

Наклонилась, дохнула в лицо.

— Не догадались? Гертруда Веспер, моя дочь!

4

Слева! Справа!.. Кейдж помотал головой, глазам не веря. Собор, знакомая брусчатка площади Святого Бенедикта, дома с закрытыми ставнями, черепичные крыши. Толпа слева — и справа толпа. Откуда столько? Если вместе сложить, и полтысячи наберется. Полиция… Полиция? За все эти дни для репортера «Мэгэзин» здешние правоохранители исчислялись количеством один, голубоглазый, с носом-лепешкой. Теперь побольше, целых пять, причем не жандармы, обычные ажаны. Редкой цепочкой — между двух волн.

Зонтики, суровые, мрачные, насупленные — против Сжатых Кулаков. Пока еще молчат, взглядами меряются. Над теми и другими — знамя, одно и то же, французский «триколор».

Криса позвали к отцу Юрбену, он и пошел, ни о чем не подозревая. Даже фотоаппарат не взял. Во вчерашних новостях — ничего особенного. В Париже — показ мод, в Берлине — похороны Гейдриха, в России — пятилетка, над Испанией — безоблачное небо.

— По-зо-о-о-ор! — Зонтики, в две сотни глоток.

— По-зо-о-о-ор! — эхом, Сжатые Кулаки.

Волны всколыхнулись, дрогнули, исторгая из глубин наскоро нарисованные транспаранты. На одном: «Руки прочь от Испании!», на втором… И на втором — «Руки прочь от Испании!»

— Правительство предателей… — Зонтики, густым слитным хором.

— …в отставку-у-у! — басом, Сжатые Кулаки.

Крис вытер пот со лба.

* * *

Двери открыл сержант Мюффа — при полной форме и тяжелой кобуре на поясе. Взглянул — как прицелился.

— Заходи!

Крис, уже ничему не удивляясь, переступил порог. Знакомая комната, деревянный стол, куча газет, открытый точно посередине молитвенник в кожаной обложке. Хозяин, Черный Конь, от стола справа. Кулаки на столешнице, тяжелая челюсть — тараном. Слева — сам гражданин Максимилиан Барбарен, руки в боки, шляпа набок. На гостя и не взглянули, друг другом заняты.

— Ты подожди, Кретьен, — шепнул на ухо сержант. — Пусть пар выпустят.

Крис, стараясь ступать бесшумно, свернул налево и прилип к ближайшей стене.

Кулак отца Юрбена взметнулся вверх.

— Брат мой во Христе!..

Тр-р-ресь! Стол подпрыгнул и зашатался. Одна из газет с легким шелестом спланировала на коврик.

— …Только милосердие заставляет меня удержаться от кровавого классового насилия. Иногда начинаешь жалеть, что человеческие жертвоприношения отменены!..

Мэр дернул крепким подбородком.

— И не сомневался. Вы, кюре, — людоед! И вожак людоедов.

— Я-а-а?!

Кейдж и Мюффа переглянулись. Сержант указал пальцем на мэра, потом на себя…

— Да я тебя сейчас!!!

Успели! Схватили за плечи, Жан-Пьер — власть светскую, репортер — духовную.

— Saperlipopette! — рявкнул жандарм жандармским голосом. — Всех арестую, кровь Христова в Пресвятую Пасху через Рождество!

Бах! Молитвенник бессильно ткнулся кожаной обложкой в пол.

* * *

«…Мятеж и смута в Испанской республике выявили внутреннюю несостоятельность испанского государства. В течение последних трех месяцев оно распалось и фактически перестало существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между Французской республикой и Испанией. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Испания превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для Франции и французского народа…»

Крис положил газету на стол. Ясно…

— Читайте, читайте, сын мой! — вздохнул священник. — Сегодня, увы, знаменательный день. Золотыми буквочками — в Историю. Гвоздиками! Не так ли, tovarishh мэр?

Барбарен дернул густыми бровями.

— Коммунисты, между прочим, вышли из правительства и осудили. Это на второй полосе, вверху.

Лошадиные тридцать два оскалились.

— «Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: невиновен я…»[76] Читайте, Кретьен!..

«…Правительство Французской республики не может безразлично относиться к тому, что население Каталонии, Наварры и Басконии, единокровное своим братьям, проживающим во Франции, брошено на произвол судьбы и осталось без защиты. Ввиду такой обстановки Правительство Французской республики отдало распоряжение Главному командованию дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество…»

— Началось еще вчера, — негромко проговорил Мюффа. — В приграничных департаментах введен особый порядок управления…

Не договорил, словно предлагая самому догадаться. Репортер пожал плечами.

— Oh, yeah! Меня, кажется, арестовали?

Власти переглянулись, но промолчали. Крис полез во внутренний карман пиджака, нащупал книжечку с орлом и надписью «United States of America».

— Не надо, Кретьен, — понял его кюре. — Вы совершите побег — прямо из моего дома. Через окно.

— Мотоцикл ваш я подгоню, — прибавил Барбарен. — Бензин еще остался? Ничего, заправлю.

Репортер поглядел на Мюффа, но того именно в этот момент очень заинтересовали цветы на подоконнике.

* * *

— А чего вы хотите, Кристофер? — удивился Мюффа-младший, наливая компот в большие глиняные чашки, украшенные многоцветной поливой. — Эндогамия, кросс-кузенные браки… Прошу!