Аргентина. Кейдж - Андрей Валентинов

Чай пили за столом в большой комнате-каюте, встрепанные, с влажными, как и брошенные на кровати простыни, волосами. В окошках-иллюминаторах — ясный день, и Анна мысленно поблагодарила колокольчик за молчание.

— А тебя-то кто уволит?

Секретный агент Мухоловка задумалась.

— Ну… Вероятно, глава нашего Европейского бюро Александр Пахта. Настоящий полковник — строг, зато несправедлив. Заставит ползать по-пластунски от забора до обеда, а потом отчислит со службы с занесением выговора на надгробие. Всю полировку испортит!

Марек рассмеялся.

— Это будет обидно! Надгробие — какое оно? Из белого мрамора?

Кружка в руке превратилась в кусок льда, в глаза плеснул отсвет Серебряной дороги. И только через долгую-долгую секунду она сообразила: Марек ничего не знает, совсем ничего!

Поправила прядь на лбу, скрывавшую шрам, выдохнула и только тогда улыбнулась. Шутить так шутить!

— Из лабрадорита. Выговор запишут прямо под орденами, они там в два ряда.

Не сказала — подумала, понадеявшись, что ее мужчина не услышит.

* * *

— Я прокачал ситуацию…

— Что ты сделал, Марек?

— Так мистер Мото говорил, мой шанхайский шеф. Проанализировал! Подобных операций мы с ним не проводили, но, думаю, Анна, для захвата связного нас двоих мало. Нужна хорошо подготовленная и вооруженная группа. К monsieur contre-amiral обращаться нельзя.

— Нельзя, связной нужен нам самим. Я найду людей, Марек, а время и место сообщит один гауптштурмфюрер СС. Его босс, Генрих Гиммлер, сцепился с Толстым Германом, но сам воевать пока не решается. Значит, нужны мы.

— Монсальват, планета вне времени и пространства… Ты в такое веришь, Анна?

— Потрошение покажет. Только на этот раз нас будут ждать. Без крови не возьмем, мой Марек.

— Но ведь возьмем?

* * *

Сердце кольнуло, когда малявка, прямо с порога, глядя ясными глазами, пожаловалась, что забыла зайти в магазин. Сняв ранец, положила на стул — и заявила, что сбегает за пирожными к чаю. Быстроногий Кай подхватился, накинул плащ, поцеловал девочку в макушку… Когда шаги стихли за дверью, Герда присела за стол — и взглянула прямо в глаза. Сердце уже не кольнуло, ударило корабельным колоколом.

Мухоловка, взгляд выдержав, выждала немного.

— Слушаю!

— Вы обманули меня, синьорина Анна, — негромко, без всякого выражения проговорила Гертруда Веспер. — Я не буду на вас обижаться, просто больше не стану верить. Ни в чем.

Помолчала, сжав губы — один в один Марек! — поглядела в залитое дождем окно.

— Раньше думала, обманывают только плохие. Нарочно, чтобы обидеть. Теперь знаю — все обманывают. Ящерица… Она очень хорошая, но предала папу. Не хотела — ее саму обманули. Мне ее очень жалко, но поверить ей больше не смогу. А вы почему так сделали, синьорина Анна? Из-за анатомии?

Анна Фогель поняла — ее не услышат. Любое слово сейчас покажется ложью.

— Меня не обманывал только Кай. Но он тоже предал — Снежную Королеву, мою маму. А теперь ему придется выбирать. Не хочу!

Встала, дрогнув губами, всхлипнула.

— Мне только десять лет, синьорина Анна! Почему я должна решать за всех?

Отстранилась от протянутых рук, мотнула головой.

— Не надо! Еще больнее будет. Я сделаю все сама, синьорина Анна. И никого не обману. Сказка про Снежную Королеву кончилась. Если Каю… Мареку станет так же плохо, как мне, вы ему поможете. А сейчас я очень постараюсь — и улыбнусь.

7

Калитку открыла женщина, немолодая, смуглая, в длинном, до самой земли, платье и белом платке. Тяжелые бронзовые серьги, на шее — ожерелье, не из камней, не из бусин…

Кейдж снял шляпу, поздоровался, уточнив, от кого он и зачем, и только тогда сообразил: черный жемчуг, очень крупный и не шариками — каплями, в цвет густых бровей.

Пускать его не спешили. Женщина, взглянув внимательно, поджала губы.

— Иностранец. Наверняка из Америки.

Чуть подумав, поставила точку.

— Журналист.

Кристофер Жан Грант развел руками, признавая очевидное. На душе сразу полегчало. Сейчас его пошлют, а он пойдет. И даже спасибо скажет.

* * *

В Тулузе, Розовом городе, словно в сказочной стране Кокейн, было все, в том числе американский консул. Переночевав в первом же попавшемся отеле, Крис узнал у портье адрес, повязал галстук (получилось с третьего раза), бодро выбежал на улицу… и никуда не поехал. В отличие от помянутых Лорен «Простаков за границей», репортер «Мэгэзин» наивностью уже переболел. Ни одна страна мира, кроме разве что страшной Sovdepija, не осмелится арестовать гражданина США без согласия посольства. Бодрый утренний воздух пахнул горечью, в ушах вновь зазвучал приторный до омерзения напев.

Вероятно, когда предъявят ордер, он («Мы теперь — семья»!) должен, гордо выпятив цыплячью грудь, процедить сквозь зубы:

— Я требую уважения! Esigo rispetto!..

Немного подумав, Кейдж отправил с главного почтамта телеграмму в Нью-Йорк большому боссу (крестному отцу!) мистеру Джеймсу Тайбби и принялся за работу. Репортер обязан доводить дело до конца, пусть даже он маленький, пьющий и плохо изъясняющийся на языке Вольтера.

* * *

— Откуда узнали адрес, mister? — без всякой симпатии поинтересовалась женщина с черным ожерельем. — Сен-Сиприен[80] — не ближний свет.

— Oh, yeah! — охотно согласился Кейдж, по-прежнему держа шляпу в руке. — Профессиональный секрет, мадам, но вам расскажу. Дома у меня есть несколько знакомых девушек. И по работе, и так…

«Кстати, очень симпатичных», — как верно отметил неведомо куда сгинувший младший босс.

— Порой им приходится, увы, рисковать, и они пользуются услугами профессионала. Настоящего, не из тех жуликов, которые раскладывают перед клиентами карты «Таро» и светят в глаза волшебной лампой мистера Аладдина. За ваш адрес я заплатил двадцать долларов. Мне объяснили, мадам, что оно того стоит.

Хозяйка, отступив на шаг, усмехнулась уголками губ.

— Не боитесь, mister?

Потомок бесстрашных кажунов набрал в легкие побольше воздуха:

— Боюсь.

Женщина, что-то решив, взяла за руку, повела в глубь тенистого маленького дворика, усадила на деревянную скамью. Подумала немного — и внезапно взглянула в глаза. Кейдж едва не отшатнулся, в зрачки словно плеснули темным огнем.