Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

О молодежи. Не думаю, что она консервативна, если что ей и угрожает, то про(гр)цесс превращения в жертву технического прогресса, отрыв от предметной жизни, инфантилизм, утонуть в сетях, превратиться в зомби. Тем паче, что после внедрения УЭК (универсальных электронных карт), через 3–5 лет нас всех очипуют. «Чипизируют». Большинство это будет приветствовать, как приветствуют всеобщую слежку-наблюдение, интернет-контроль биографий, превентивную проверку (наплевав на всякую презумпцию невиновности), просвечивание и чтение эмоционального состояния мозга по лицам в аэропортах, и т. п. – на практике. И радостные ожидания (не знаю, как вы) завершения работ по чтению мыслей. Подавляющее большинство не вырвется из этого плена. Станут элементами World Wide Grid и подданными Большого Брата. Да, слышали ли вы о Сноудене и смотрите ли, опять спрошу, американские фильмы, где эти тенденции вполне явственно представлены?

А. Н.: Нельзя ли цели движения «Бессмертие – 2045» посчитать полезными, хотя бы в плане реванша постсоветской науки, оказавшейся не у дел в последние 20 лет?

В. К.: Опять 45. Далось Вам это бессмертие. Но если по жизни, то ваш вопрос спускает нас с высоты/глубины и универсальности философского подхода на конкретный уровень хозяйствования в конкретной стране. Я, как житель своей страны и, следовательно, патриот, понимая обусловленность судьбы индивидов (клеток) состоянием общества (организма) (перефразируя А. Блока: я философ и потому не либерал) не хочу, чтобы она была отсталой, тогда ее довольно скоро растащат. Поэтому за развитие науко-техники. Но за их перенаправление в пользу человека и ограничение, пропуск через гуманитарные фильтры, регулирование в масштабах всего мира, а инициатором такого «управления развитием» была бы наша страна. Философское мышление заботится о всеобщем, речь идет о сути и принципах. С этой точки зрения, «Бессмертие–2045» – концентрат трансгоманизма, антропофагии и без(д)умного характера вырвавшегося из под человеческого контроля прогресса. То, что проект затевают в России, это трагический парадокс на фоне ее исторических претензий быть носителем духовности и официальной ориентации на сохранение устойчивости в процессе развития.

А. Н.: Как вы относитесь к философским взглядам нашего российского философа Ф. И. Гиренка? Я весьма критичен к его оборотничеству, но отдаю должное, что он философствует на пределе – пафосно, с выпусканием пата. Вы завидуете публичности московского эпатажника с философского факультета МГУ?

В. К.: На фоне стандартного, наукообразного, некритического, по преимуществу «западо-комментаторского» философствования Федор Иванович отличается остротой, свободой и оригинальностью высказываний, но за ними не так много ответственных и убедительных идей. Это своего рода поп-философствование. Привлечение внимания через эпатаж. Публика его (жа)ждет. Постепенно такой автор становится заложником своего бренда – всегда чем-нибудь удивлять (а выступать приходится часто) и, в конце концов, начинает нести сущую ахинею. Спасает его ярлык постмодернизма, под который можно подвести все что угодно. И чем страннее, бездоказательнее, тем «постмодернистичнее». Жертвой такого восприятия, по-моему, стали и вы. Хочу быть правильно понятым: я высоко оцениваю многие философские высказывания Ф. И. Гиренка и никоим образом не свожу все написанное им к оригинальничанию, но то, что его у него избыточно – правда.

Суть своего философского метода он формулирует так: «Идеальный философский текст является бессловесным, а речь немой». При некритическом подходе этого достаточно, чтобы усмотреть здесь нечто чрезвычайно философское. Да, истинное философствование может быть в молчании, в образе жизни, об этом давно говорили мудрецы, особенно в восточных культурах. Но тогда оно «без текста». А если текст, речь, то они должны нести какой-то смысл. Или проповедуется идея, что человека создал не Бог (во что верят тысячи лет миллионы людей) и не труд (что доказывается археологией, палеонтологией, в сотнях зоологических и исторических музеев мира, где, подбирая косточку к косточке, отслеживается переход от одного состояния живого к другому), а абсурд. Сказал, удивил, добавил к бесчисленному количеству выдумок масс-медиа про что угодно свою, только от имени философии – и вот «настоящий постмодернистский философ». Да, пожалуй, сейчас человечество (в)падает в абсурд, но его надо объяснять, а не умножать.

Поэтому, если известности Ф. И. Гиренка действительно можно завидовать, то не черной, но не скажу, что и белой, а серой завистью, с огорчением: что эта публичность с привкусом пиара. Слава философа у современников редко бывает профанной. Не совпадает с местом в списке РИНЦ. Наверное, и с вашим списком «Кто сегодня делает философию в России». Она таинственна. Это признание для (у)тех, кто понимает.

А. Н.: И все-таки, хотелось, чтобы вы прокомментировали одну его неординарную, так называемую мизогинную позицию, что «философия – не женское дело».

В. К.: Как консерватор, хотя левый, или, если быть точнее, антропологический традиционалист, я, естественно, тоже не сторонник равенства = уравнивания = одинаковости = стандартизации (страсть к стандарту теперь у технопрогрессистов) = ликвидации полов, которое явочным порядком осуществляется вместо их равноправия по закону. Оно, собственно говоря, давно есть (для выполнения одних и тех же функций, чем озабочен феминизм, незачем было «по-полам» разделяться) и вся эта пошлая политкорректность направлена на уничтожение разнообразия и яркости выражения жизни. Ее историческая роль в подготовке почвы для «снятия» человека: если различия по полу не имеют значения, то какие более значимые различия у «человеков» как личностей останутся? Его превращение сначала в тендер, потом клон и прочих генетических манипуляций с ним в духе Human enhancement. Гомосексуализм и феминизм – это две стороны одной медали размывания и подрыва фундамента жизни, предваряющий этап движения к полному ато(о/нано)мизму как идеалу либерализма, когда все любят: 1) себя, 2) свой пол, 3) опять себя (в виртуале), 4) ничего не любят. Самолюбы. Гомолюбы. Аут-изм. Такова единая линия эгоизации человечества = распада социальных отношений.

Политкорректная идеология направлена против полов как условия воспроизводства рода (однополые гомосексуальные браки – оксюморон, полов (половин-ок) может быть только два(е) или их нет, по сути это «бес-полые браки», но тогда брака нет); семьи как ячейки общества (ювенальная юстиция) тоже нет. Вместо живого дела/леса – сухостой. Горельник. Идеология политкорректности/толерантности данные процессы обосновывает и реализует. Как бы ни относится к ним лично, проклинать или (и) завидовать, или даже практиковать, их сколько-нибудь честная философско-историческая оценка заставляет, требует, обязывает сказать, что это разложение, рас-падение родового человека, его желания и воли к продолжению жизни. Свобода, опирающаяся на провозглашение прав индивида (частицы) выше прав общества (целого) похожа на свободу раковой клетки множиться за счет организма. Вы(пере)рождение. Деградация. Со всеми, вытекающими отсюда последствиями (в богатых странах – вытекающими в гламурной форме).

Притом, углубляющиеся, отменяя идентичность людей, превращая их в существа без свойств. Без половых различий – подчеркивать «это» неполиткорректно, без национальности – теперь «не пишут», без рас – упаси боже, без возраста (скрывают) и имени (не нужно, будет цифра), без веры (если она не пустая фраза). Стандартные, одинаковые. «Голые» как ник-то в компьютере. Свойства, ненужные там, становятся неважными здесь. Возникает отрицающая человека положительная обратная связь. Вот отчего его сдают с такой поразительной легкостью. Это «детерриторизация», расчистка места для «пост» и «транс», по заказу и во имя прогресса. Как, например, борьба с курением табака, наплевав на всякие права человека, чтобы расчистить место для курения марихуаны. А потом более сильных наркотиков. Кто при этом, по мнению страховых компаний «превысит меру» и начнет болеть, будут перепрограммировать. Это же очевидно, потому и не видят, хотя уже президент США объявляет, что марихуана не вреднее алкоголя. Причина этого процесса в том, что табак дает нервно-физиологическое раздражение, что соответствует индустриальной эпохе, а марихуана нервно-психологическое, действуя прямо на мозг, что отвечает информационной эпохе. Открываются новые, более прогрессивные возможности деградации.