Боярский сын IV – Офицер Империи - Никита Гримм

открылась, и я увидел входящего в мою палату мужчину возрастом около сорока лет, в строгом черном костюме-двойке при бордовом галстуке и черной рубашке. Лицо мужчины изменилось с тех пор, как я видел его в последний раз — теперь на левой стороне половину щеки и всю скулу покрывал уродливый шрам от ожога с вкраплениями мелких черных точек, словно частицы не успевшего сгореть пороха вплавились под кожу. Мужчина серьёзно похудел за последние полгода, но взгляд остался таким же цепким, как и прежде…

И этого человека боялась и ненавидела, как мне кажется, половина империи, впрочем, как и его отца. А мой дед любил, как собственного сына. Ко мне в гости пожаловал княжич Кобылин Алексей Владимирович собственной персоной.

— Добрый день, Матвей. Представишь меня своему другу? — Князь шутливо отвесил короткий поклон.

— Здравствуйте, Алексей Владимирович… — Сказать, что я удивился, увидев Кобылина, значит, ничего не сказать.

На минуту повисла немая сцена. Княжич стоял и улыбался, я сидел с открытым ртом, а Виталик, ничего не понимая, переводил взгляд с гостя на меня и обратно.

— Ну, все, хватит меня глазами поедать, словно я невеста на смотринах. — Усмехнулся Алексей Владимирович, — Представишь меня всё-таки товарищу, Матвей?

— А… Да, Владимир Алексеевич, простите… Кстати, здравствуйте. — Ко мне наконец-то вернулась способность говорить, — Виталий, это княжич Кобылин Алексей Владимирович, руководитель силового крыла Тайного Приказа, тайный советник…

— Уже действительный тайный советник. — Продолжая улыбаться, легко поправил меня Кобылин.

— Поздравляю, Алексей Владимирович. — Я с уважением кивнул Кобылину, — Это поручик Виталий Григорьевич Березин, разведчик-боец третьей разведывательной группы отдельного разведывательного батальона.

Кобылин протянул раскрытую ладонь Виталику, и Березин с готовностью её пожал.

— Приятно познакомиться, господин поручик.

— Взаимно, господин действительный тайный советник. — Кивнул Виталик.

— Прошу прощения за бестактность, Виталий Григорьевич, но нам с Матвеем Александровичем, так сказать, пошептаться нужно. Не могли бы вы нас оставить?

— Разумеется, прошу меня простить, мне тоже пора возвращаться в расположение группы. Матвей, я заскочу через пару дней! — Согласно кивнул Виталик и повернулся ко мне.

— Принято. Термосы не забудь. — Улыбнулся я в ответ.

Мы подали с Виталиком руки, и Березин покинул палату, закрыв за собой дверь.

Мы остались с Алексеем Владимировичем в палате одни. Кобылин забрал стул от окна, на котором сидел до этого Виталик. Княжич перенес стул ближе к моей постели, и со вздохом опустился на него, положив чёрный кожаный портфель к себе на колени.

— Рад, что вы пришли в себя, Алесей Владимирович. — Улыбнулся я,- А Владимир Алексеевич?

— А уж как я этому рад, ты даже не представляешь! Хотя, как раз-таки ты — один из немногих, кто прекрасно меня понимает… Ладно, было и было. А отец тоже в себя пришел, сейчас порядок в приказе наводит, как раз в Новосибирск вылетел два дня назад. Он-то и попросил меня за тобой съездить.

— Простите, Алексей Владимирович, я не совсем понимаю, что значит «за мной», я пока что остаюсь мобилизованным военнослужащим русской императорской армии и не могу покинуть свое подразделение просто так.

— Больше нет, Матвей, — Княжич раскрыл свой портфель и достал несколько бумаг, первые три верхних листа, скреплённых между собой, он протянул мне, — Ты третий день уже как демобилизован. Твою мобилизацию признали недействительной и проведённой по ошибке в связи с тем, что начальник военного учетного стола не предоставил полностью все данные для оценки твоего правового статуса в моменте. Можешь ознакомиться с решением императорского суда.

Я взял в руки переданные бумаги, углубившись в чтение. Все сказанное Алексеем Владимировичем было правдой. Решением императорского суда, выше которого в империи было бы только личное решение самого императора Всероссийского, я был демобилизован и возвращен в статус студента третьего курса Императорского университета. Кроме того, в качестве компенсации за ошибки, допущенные в Военном Приказе, мне полагалась солидная денежная выплата, а на последнем листе была информация, что за военные заслуги мне представили к награждению правом императора, при этом информации о том, к какой награде мне представят, не было…

— Интересно, как император узнал о моих воинских заслугах? — Усмехнулся я, заканчивая чтение.

— Не смейся, доклады о результатах операции на Куршской косе уже долставлены в столицу. И твоя фамилия там довольно часто мелькает. Спас девушку, победил предводителя чудовищ, перед этим вычислил ячейку так называемого Ордена… Неплохой результат для дилетанта, уж прости. Ты, кстати, не думал о карьере в нашем Приказе?

— Спасибо, Алексей Владимирович, но нет, служить среди рыцарей плаща и кинжала явно не по мне.

— Жаль, у тебя точно есть задатки для нашей работы, я тебе как опытный сотрудник говорю. Ну, да ладно, насильно мил не будешь… Теперь перейду к неприятным новостям. — Кобылин протянул вторую пачку бумаг, оставив у себя в руках один-единственный лист с гербовым оттиском, который просвечивал сквозь тонкую бумагу.

— Так, а что это? — Тут же спросил я, даже не заглянув в новую пачку бумаг.

— Читай. — Княжич взглядом указал на документы в моих руках.

Пришлось читать. И стоило мне прочитать заголовок, я бросил один недоверчивый взгляд на Кобылина, и снова опустил глаза на бумаги. А в бумагах был разложен указ об императорской опеке для рода Волковых, представленных мною и Софьей. Император обязывал себя защищать и оберегать нас, как своих собственных родичей до того момента, пока я не закончу образование и не унаследую титул графа согласно законам империи, на нас же ложилась стандартная формулировка обязанностей в стиле «во всем слушать папу, дети, между собой не ругаться и с одноклассниками не драться»…

Прекрасно понимая, что это значит, морально я сам не готов был принять то, что мне говорил мой рассудок. Внутри всё как-то разом сжалось в тугой комок. Такой же комок подкатил к горлу. В глазах резко что-то защипало, и голос задрожал:

— Алексей Владимирович, что это значит? Что это всё значит⁈

— Прости, Матвей, но ты все равно узнаешь. И тут, как мне кажется, лучше рано, чем поздно. Мы взяли на себя ответственность подготовить все документы и тело Аристарха Прохоровича. Он ждет тебя в столице. Отец сказал, что у вас есть собственный родовой храм в поместье, в Искитиме. Его же нужно будет доставить туда, как и твоего отца. — Кобылин протянул последний лист с гербовым оттиском. В нем было указано,