Военное искусство Александра Великого - Джон Фредерик Чарльз Фуллер

Принцип безопасности: «Все искусство войны состоит в хорошо обдуманной и крайне осмотрительной обороне, за которой следует стремительная и смелая атака» – Наполеон.

К сожалению, мы мало знаем от мерах безопасности, которые Александр принимал во время отдыха, на марше или в сражении. Постоянно пишут о том, как он укреплял свой лагерь, приказывая рыть ров, а также пикетировать дороги, по которым он двигался маршем, как он это делал в горах Эльбурса. В тех случаях, пишет Арриан, когда он полагал дорогу опасной, он расставлял по ее сторонам пикеты, чтобы защитить войско на марше от горцев, засевших наверху. Он также часто практиковал ночные марши, чтобы скрыть от противника свои передвижения или внезапно на него напасть; примером могут служить сражения при Арбелах и на Гидаспе и Персепольская кампания. Однако, в отличие от Юлия Цезаря, Александр не был окопным полководцем; тактические условия его кампаний не требовали этого, поскольку персы редко нападали первыми, а племена, которые он завоевывал, не часто позволяли себе ночные вылазки.

Во время сражения безопасность его армии гарантировала ее организация, а также наступление по косой, а не по прямой. Его центр был непробиваем, а мобильные фланги, объединявшие пехоту и конницу, могли сами себя защитить; они могли и нападать и обороняться, смотря по обстоятельствам. Хотя до тех пор резерв не использовался, в сражении при Иссе Александр оставлял в резерве конницу греческих наемников; а поскольку в Арбелах македонский боевой строй был намного короче персидского, Александр, чтобы обезопасить себя от атаки с флангов и с тыла, поставил вторую, резервную фалангу позади первой, которая, после того как два его фланга были оттеснены назад, смогла образовать квадрат, обеспечивавший надежную оборону. И все же странно, что ни в сражении при Иссе, ни в сражении при Арбелах Александр не попытался предотвратить огромную опасность, грозившую фаланге. Из-за быстрого наступления на правом фланге она могла разорваться пополам, как это произошло в обоих названных сражениях. Чтобы избежать этого, было необходимо удалить один батальон фаланги и поместить его в тылу других батальонов, так, чтобы в случае прорыва фронта брешь была бы им заполнена.

Из различных защитных мер, использованных Александром, наиболее интересным было использование катапульты в качестве полевой артиллерии. Хотя она издавна применялась при осаде, до Иллирийской кампании ее никогда не выставляли на поле сражения. Впервые в истории катапульта была использована для прикрытия переправы через реку в сражении против скифов на Яксарте. Также она эффективно использована для прикрытия при наступлении на Аорн и в других сражениях. Куда бы ни шел Александр, полевая артиллерия следовала за ним, и после его смерти в руках его преемников она сделалась признанным оружием всякой хорошо организованной армии. Александр был первым, кто использовал катапульту в качестве полевой артиллерии.

Принципы мобильности: «В искусстве войны, как и в механике, скорость – общий коффициент между весом и силой» – Наполеон.

За исключением Наполеона, ни один полководец, кроме Александра, так ясно не понимал важность скорости на войне. С самого начала его карьеры и до ее конца стремительность доминировала во всех его передвижениях, давая ему дополнительное время и возможность успеть больше, чем его противник.

В первой его кампании враг был настолько поражен скоростью его продвижения, что так и не сумел собраться с силами; во время марша к Киликийским Воротам, хотя о нем было известно Арсаму, который их удерживал, Арсам был столь ошеломлен скоростью, с которой двигался его враг, что бежал. Польза столь стремительных передвижений в кампаниях против организованной армии или против горных племен заключалась в полной внезапности, благодаря которой Александр даже с малым отрядом справлялся там, где в других условиях потребовалась бы целая армия.

Он был первым полководцем в истории, который понял, что плоды великой победы должны быть собраны в заключительном преследовании противника. В сражении при Арбелах, как только он убедился в безопасности своего левого фланга, он повернул своих конников-гетайров и, несмотря на то что лошади устали, преследовал Дария и гнал его до Арбел, располагавшихся в 30 милях от поля битвы. После поражения Ариобарзана у Персидских Ворот, несмотря на изматывающий ночной переход и усталость после битвы, он преследовал врага до Персеполя около 80—100 миль и вошел в Персеполь на следующее утро. Также в знойное персидское лето в засушливом регионе преследование Дария заняло семь дней при средней скорости от 30 до 36 миль в день. Как отмечает Тарн, он преподал Западу урок, который не забыли его преемники, а именно, что расстояние более не является препятствием. Он также научил Запад выгоде марша двумя колоннами; одна состояла из отобранных легковооруженных войск, а другая двигалась более медленно.

То, что стремительность его передвижений порой ставила его в затруднительное положение, – понятно. Такое, видимо, случилось во время Иллирийской кампании, когда Главкий вышел к нему в тыл, и конечно же при Иссе, когда нарушились его коммуникации. Но за двенадцать лет его походов эти исключения были столь редки, что они лишь подтверждают правило: тот, кто может передвигаться в два раза быстрее противника, удваивает свое оперативное время и, следовательно, дважды отбирает его у противника. По части экономии времени Александру не было равных.

Принципы наступления: «Короче, как и Фридрих, я полагаю, нужно атаковать первым» – Наполеон.

Все великие полководцы мыслили в терминах наступательных, не только потому, что сражение есть их тактическая цель, но и потому, что, как выразился Мольтке, «наступающий знает, чего он хочет, а обороняющийся находится в состоянии неопределенности» («Инструкция для командующих большими объединениями»). Другими словами, инициатива всегда принадлежит наступающему, и это не только позволяет командиру продумать свой план действий, выбрать место атаки и застать противника врасплох, но это и повышает боевой дух армии. Как сказал Фридрих: «Завоевать значит продвинуться вперед». Хотя Наполеон вынужден был занять оборонительную позицию в сражениях под Лейпцигом, Ла-Ротьером и Арси, сам он никогда не вел войну оборонительную; не делал этого и Александр, и все его наступления оказывались победоносными. Что замечательно, во всех сражениях он переигрывал противника, всякий раз применяя разную тактику. Он одинаково решительно атаковал известного ему противника – греческих наемников или персидскую конницу – и тех, с кем он первый раз встречался на поле битвы, будь то скифы, или горные инды, или Пор с его боевыми слонами. Во многих его великих сражениях его тактический гений проявлялся в той быстроте, с которой он приспосабливался к новым для себя обстоятельствам; он никогда не пытался повторить прежних своих успехов, и потому добивался нового.

Хотя в больших сражениях его основной ударной силой, на которую он более всего полагался, была конница гетайров, он никогда не бросал ее в битву, предварительно не убедившись, что наступление это решающее. При Гранике, воспользовавшись тактически неудачным построением персидской кавалерии, он непосредственно после ложной атаки против левого фланга персов бросился в бой, и сражение фактически завершилось еще до того, как основные силы переправились через реку. При Иссе он сдерживал атаку, пока не очистил свой правый фланг, затем во главе отряда конницы прорвал строй персидской пехоты; при Арбелах он предпринял наступление на правом фланге, выманив противника и тем самым предоставив возможность для решающего наступления конницы. Когда это произошло, он тут же перехватил инициативу и устремился в брешь, образованную в рядах персидского фронта. Время было рассчитано превосходно. Наполеон однажды сказал: «Судьба сражения – вопрос одного момента, одного решения – наступает решающий момент, наступает нравственный перелом, и самый малый резервный отряд решает сражение» (Мемуары. 1823. Т. II. С. 15). В другом месте он говорит: «В сражении есть момент, когда самый последний маневр оказывается решающим и приносит победу; это та капля, которая переполняет чашу» (Переписка Наполеона. Т. ХХХП. С. 27). Таким последним резервом Александра на правом крыле была конница гетайров, и ее наступление стало решающим, как наступление фаланги в сражении при Гидаспе.