Девятая квартира в антресолях - Инга Кондратьева

И они вместе засмеялись.

– А почему не хорошо, если выучено все? – Лиза действительно волновалась и хотела выступить как можно лучше, чтобы папа ею был доволен. – Мы же в классе так всегда учили?

– Лиза, класс – это одно. Там все сидят смирно, тихо, все знакомы, обстановка привычна, да и ученица отвечает, стоя на одном месте. Вот Вы пробовали, например, повторять свою экскурсию на ходу?

– Да неужто это тоже имеет значение? – удивилась Лиза.

– А Вы попробуйте сейчас.

– Ой, ну, как это сейчас? Я не готовилась! – смеялась Лиза.

– А что изменится за несколько дней? Если Вы готовы, то уже готовы. Давайте! Представьте, что уже четверг, полдень, и начинайте.

– Ой!

– Не «Ой!», а «Здравствуйте, дорогие гости выставки!» – подсказал Борцов.

– Здравствуйте, уважаемые посетители! Нам очень приятно, что вас заинтересовала продукция нашего Товарищества и сейчас я расскажу вам о его лучших изделиях и последних достижениях. Опыт производства режущих предметов как бытового, так и медицинского назначения насчитывает в нашей стране уже много десятков лет, хотя продукция этой направленности постоянно конкурирует со своими немецкими и английскими аналогами. Да и в нашей губернии вам, наверно, известны такие промыслы как Павлово, Ворсма и… Да Вы не слушаете меня совсем! – прервалась на полуслове Лиза, заметив, что Борцов уже некоторое время не смотрит на нее, а отирает подошву башмака и разглядывает на ней оставшиеся следы того, на что он, видимо, случайно наступил.

Лева выпрямился, посмотрел на нее и улыбнулся.

– Продолжайте, Лиза. Все чисто, я пошутил, – и он продемонстрировал ей блестящий на солнце ботинок.

– Пошутили? – Лиза задохнулась от возмущения и ее глаза подозрительно заблестели. – Вы пошутили? Да я сбилась из-за Вас! Если Вам это шуточки, то зачем Вы меня выбрали их мишенью? Для меня это все очень серьезно!

– И для меня серьезно, – улыбка сползла с лица Льва Александровича. – Продолжаем работать, Лиза! Все чувства отбросьте сейчас. С того места, где прервались, давайте! Ну!

– Как это – отбросьте? Это мои…

– Лиза! Продолжайте лекцию, – спокойно настаивал Борцов, преграждая ей путь. – На Вас смотрят посетители! Не я!

– Производства нашей губернии… Ворсма… Павлово… Нет, я, лучше, с начала начну! – все-таки совсем сбилась Лиза.

– Вот! – Лева теперь повернулся по ходу движения и Лизу заставил идти рядом, сделав приглашающий жест. – Это то, о чем я и хотел Вам сказать – заученный текст, трудно начинать с середины, если его прервали непредвиденные обстоятельства. Представьте – у кого-то из посетителей заплакал ребенок.

– Господи, да откуда там ребенку-то взяться? – Лиза даже всплеснула руками.

– Найдется откуда! – спокойно продолжал Лев. – Или разобьется что-нибудь. Или порвется и рассыплется. Или того пуще, вам приведут целый класс гимназистов. Они сами еще дети. Кто Вам сказал, Лиза, что Вас будут внимательно и с интересом слушать? Нет! Это Вы должны, как лошадь за удила, притянуть внимание слушателей, и держать, не отпуская, до последнего своего слова! А у них свои задачи – ткнуть одноклассника в спину, чтобы он не догадался кто, засунуть ему жука за шиворот или просто стянуть ключик от замка, что висит в витрине, то-то будет смеху, когда барышня-экскурсовод станет метаться и искать его по всему залу!

– Какие ужасы Вы рассказываете, Лев Александрович! Я теперь ни за что не решусь выйти на публику, – и Лиза глубоко вздохнула.

– Решитесь. И выйдете. В четверг на той неделе. Давайте продолжим. На какое время рассчитано Ваше выступление?

– На полчаса.

– Это с переходами от витрины к витрине или чистого времени?

– Чистого. Я же только дома репетировала.

– Плохо. Надо прямо на месте пробовать. А вот время рассчитано хорошо. Внимание и удерживается не более сорока – сорока пяти минут. Но Лиза! У Вас не совсем грамотно составлена речь.

– Как же так? – Лиза отчего-то принимала все слова Льва Александровича близко к сердцу. – А папа вполне успешно уже читает эту лекцию.

– Да дай Бог! – кивнул Борцов. – Но дело в том, Лиза, что даже сорокаминутное внимание распределяется неравномерно. Самый сильный интерес публика проявляет первые десять минут, потом начинает уставать. А на что они у вас потрачены? На описание конкурентов? Так они пусть сами о себе рассказывают. Вас, именно ваше производство должны узнать и запомнить посетители и не путать по прошествии времени ни с кем! А у вас немцы, да Ворсма. Начинайте с главного. Полетаевское производство возникло тогда-то и тогда-то. Основал тот-то и тот-то. Начинали с того-то и того-то. А про англичан можете ввернуть именно что в середине пути, когда внимание ослаблено, но исключительно на тех экспонатах, где вы их превзошли. И еще, Лиза! Внимание снова концентрируется в последних минутах речи, когда публика начинает понимать, что завершение близко. Так что самое главное надо говорить в самом начале и в самом конце. Предваряйте публику фразой: «Ну, вот и подходит к завершению мой рассказ…» и тут же сыпьте им факты. Разработки. Новшества. Исследования. Чем отличаетесь и в чем преимущества ваши. Давайте пробовать еще!

Лиза рассказывала про стальные сплавы и закалку металлов безмолвному дереву в два обхвата. Обойдя его – Льву Александровичу, спрятавшемуся за этим деревом. После спине Льва Александровича – то просто отвернувшейся, то удаляющейся вперед. И, кажется, у нее стало получаться лучше, чем вчера. Во всяком случае, если она теперь и сбивалась, то нить не теряла и уверенно шла вперед до слов: «А теперь вы можете попробовать открыть их самостоятельно!»

– На сегодня работу закончим! Теперь – только вверх! – приказал вдруг Лева, потому что они оказались у подножия длинной лестницы. – Вперед!

Лиза на секунду замешкалась, вспомнив вчерашнее неудачное восхождение, но тут же побежала по ступенькам догонять Льва Александровича, который почти уже преодолел первый пролет. Они отставали и догоняли друг друга, Лева машинально тянулся поддержать девушку пару раз, но в последний миг останавливал себя, и только подавал ей руку. Все эти случайные прикосновения, поддержки и касания, на которые раньше и внимания-то никто не обращал, после сегодняшнего утра приобрели вдруг такую значимость, что Лев Александрович старался теперь их всячески избегать.

Лиза нарядилась для прогулки в одно из бывших маминых платьев, слегка переделанное, о чем Лев Александрович совершенно не догадывался, хотя и был довольно искушенным знатоком в женской моде. Платье было фисташкового оттенка, а низ подола и почти строго квадратный отложной воротник на нем были отделаны кантом из белого шнура, наложенного крест-на-крест. Лева ничего не мог с собой поделать и откровенно любовался своей спутницей.

– И все-таки я буду бояться детских групп после таких Ваших предостережений, Лев Александрович, – запыхавшись, упрекала его Лиза.