Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов

того, чтобы континентальный Китай и дальше придерживался того же мнения, по крайней мере на словах. Что касается дела (то есть возвращения Тайваня Китаю), на этот счёт в том же коммюнике сказано буквально в следующей строчке: «американская сторона подтвердила свою заинтересованность в мирном урегулировании тайваньского вопроса» (читай: в случае военного его решения Америка оставляет за собой право защищать Тайвань). Дипломаты КНР, кстати, тоже не лыком шиты. С одной стороны, они настаивают на том, что для любой страны мира необходимым условием установления дипломатических отношений с КНР является разрыв таковых отношений с Тайванем. Однако для Америки, Японии, Германии и прочих экономических партнёров делается негласное исключение: им можно иметь в Тайбее дипломатические представительства. Наконец, между Пекином и Тайбеем существуют свои двусторонние отношения, что не мешает их взаимному непризнанию в течение вот уже более полувека.

Итак, выводы. Не существует такого понятия, как статус признанного государства. Есть сугубо ситуативное состояние: государство, которое в рамках текущей политической ситуации признаётся основными участниками актуальных политических процессов. Очень часто это признание неполное, неохотное, с оговорками (например, государство признаётся не в тех границах, на которые оно претендует). Но главное – не существует никакой инстанции, признание которой гарантировало бы «полную и абсолютную броню», окончательное признание. На эту роль не может претендовать ни сильнейшая держава мира (те же Штаты), ни международные организации (та же ООН). Легко представить себе государство, признанное «самой Америкой» и имеющее кресло в ООН, но не признанное ближайшим соседом. Скорее всего, правительство такого государства будет нервничать куда больше, чем в ситуации обратной – без персонального кресла в «объединённых нациях», но с добрососедскими отношениями в своём родном углу.

«Земля наша велика и обильна»

Любит ли Слонопотам поросят? И как он их любит?

А.А. Милн, «Винни-Пух и все-все-все»

Одним из самых распространённых обвинений, которые традиционно предъявляют националистам вообще и национал-демократам в особенности разного рода «охранители», «патриоты» и «крепкие государственники», является то, что-де русский национализм, реализуя свои чаяния, непременно вызовет «раскол страны».

Когда обвинителей спрашивают, как они себе представляют этот раскол, те обычно объясняют, что речь идёт об уменьшении территории России, в пределе – «до Московской области». Доказательствами того, что будет именно так, противники националистов себя обычно не утруждают, отделываясь фразами «это всем нормальным людям очевидно и обсуждать тут нечего – кто против России, те враги», после чего продолжают повторять на разные лады исходное утверждение, вдалбливая тезис в головы паствы, на уровне «кто за сохранение России – друг, друг, друг, кто за уменьшение России – враг, враг, враг». Это повторяется как мантра, вкручивается на уровне «мы за народ, они за мироедов», «четыре ноги хорошо, две ноги плохо», «солнечному миру – да-да-да, ядерному взрыву – нет-нет-нет». Такие мантры никакого смысла в себе не несут, зато хорошо служат для сплотки рядов. Приятно же быть за всё хорошее и против всего плохого.

Если в человечка, талдычащего про «границы Московской области», всё же вцепиться и потребовать хоть каких-то обоснований, он, после долгих мучений, скажет, что «если русские чего-то себе захотят, тогда татары отделятся» и «мы потеряем Кавказ». На вопрос о том, наш ли сейчас Кавказ и куда денутся отделившиеся татары, обычно следует ответ, что Кавказ является святыней и краеугольным камнем российской государственности, а татары уж такие хитрые, что найдут, куда деться и как навредить. В последнее время, впрочем, камлании [144] стали действовать хуже, и в охранительской среде начался лихорадочный поиск хоть каких-то аргументов.

Некоторые записные патриоты, типа Калашникова или Кургиняна, с недавних пор рассказывают всем, что по территории Татарстана идут трубопроводы, и татары через это имеют возможность развалить нам всю нефтяную и газовую торговлю, а это становой хребет нашей государственности. Однако всем понятно, что беспокойство за состояние трубопроводов – это наспех найденный аргумент ad hoc [145], а не настоящая причина плясок вокруг «территориальной целостности». Даже если бы все трубы шли исключительно по территории русской России, наши имперцы-государственники точно так же ненавидели бы русских националистов, и точно так же орали бы про «территориальную целостность».

Но это бы ладно. Непонятно другое: почему сами националисты зачастую ведутся на навязываемый им тезис. То есть – начинают либо оправдываться, уверяя, что они и в мыслях не имели посягать на «территориальную целостность России», либо, наоборот, начинают «говорить назло», в стиле – «хорошо, если так, то отдайте нам нашу Московскую область». Но само утверждение, что охранители, имперцы и государственники охраняют и берегут «территориальную целостность России», никем не оспаривается, а принимается как данность.

В результате в голове благонамеренного обывателя возникает такая картинка. С одной стороны – русские националисты, желающие свобод, прав, хорошей и спокойной жизни и прочего «национального эгоизма». А с другой – суровые и мужественные Защитники Земли Русской. Которые защищают грудью просторы Родины. И, естественно, защитники просторов выигрывают в глазах публики. Просто потому, что порядка и хорошей жизни на Руси никогда не было, а просторы – вот они. Получается, что русские националисты хотят обменять то, что уже есть, на то, чего нет, и неизвестно, будет ли. От добра добра не ищут. Пусть нас, русских, давят, пусть у них на шее сидят, свесив ножки, братские народцы с ножичками, пусть у русских нет элементарных прав и свобод, пусть нищета, пусть безнадёга. Ведь так было всегда, правда? Зато у нас где-то есть область, которая по территории равняется четырём Франциям. Это хоть как-то утешает в нашей горькой нужде. А националисты хотят у нас отнять последнюю гордость и утешение. Ну не гады ли?

Меж тем, стоит разобраться, что же на самом деле защищают защитники «территориальной целостности» и так ли уж сильно они любят нашу землю.

Начнём с простого. Из чего состоит «территориальная целостность»?

Есть территория государства. Это и в самом деле ценность, причём вполне понятная, материальная. Земля – очень ценная вещь, ведь её больше не делают. Даже пустая и мёрзлая земля – ценность, и не только потому, что внутри у неё может быть нефть. А потому, что любую землю всегда можно подо что-то приспособить. В крайнем случае, помойку сделать, это тоже стоит немалых денег, особенно сейчас. В общем, земля, территория – это очень полезное имущество, и держаться за неё руками, ногами и зубами – вполне естественно.

Единство территорий, составляющих страну – тоже ценность. Тоже понятная и материальная. Потому что единство территории – это, попросту говоря, возможность проложить по