В тени Обсидиана - Татьяна Лакизюк

Ну да ладно. В конце концов, летать она теперь может и на Фиччике.

Еще раз прикинув расстояние, девочка решительно села на край люка. Пожалуй, можно рискнуть. Она достала из сумки несколько семян бориностика и поспешно разжевала, чтобы придать себе сил.

Свесив ноги и упершись руками в противоположный край, Луна аккуратно соскользнула вниз и повисла в воздухе. Немного поколебавшись, разжала пальцы и спрыгнула. Тело автоматически сгруппировалось, и Луна ловко и четко приземлилась на ноги. Мысленно поблагодарив Аметрина за тренировки, она огляделась и с радостью увидела у стены большую лестницу.

Подтащив ее к открытому люку, Луна быстро поднялась наверх и сказала хранителю:

– Лунфич, давай сюда Эгирина, я стащу его по лестнице.

Лунфич опасливо покосился на задиристую Чиру. Сейчас она была для него не больше хомячка, но все равно выглядела очень грозно.

«Кто знает, что у нее на уме, – переживал хранитель. – Как вцепится опять зубами в нос. Он у меня сейчас вон какой большой, можно погрызть вдоволь».

Он осторожно взял Эгирина лапой за рубашку и опустил в люк, не сводя глаз с ощетинившейся хранительницы. Положив юношу на лестницу он с облегчением вздохнул. Несмотря на свои гигантские размеры, он все равно до одури боялся Чиру с ее острыми зубками и драчливым нравом. Превратившись в Фиччика, хранитель тоже влетел в люк и плавно спустился вниз.

Луна за это время волоком стащила Эгирина и теперь пыталась поднять его на диван. С трудом, но все же она справилась. И снова поблагодарила тренировки и Аметрина.

Девочка вытерла пот со лба и огляделась.

Просторная обсерватория с высоким потолком была украшена рисунками и макетами звезд и планет. Весь центр обсерватории занимал телескоп, установленный на высокой платформе с колесами. Именно через люк для этого телескопа они и попали внутрь. Кроме телескопа здесь хранилось множество подзорных труб, в которые можно было наблюдать не только за небесными светилами, но и за бушующим океаном или бурлящим водопадом.

Увидев трубы, Луна забыла про усталость и дрожащими руками стала настраивать окуляры. Через минуту она горестно вскрикнула. Люди по-прежнему стояли на улицах и хлопали, хлопали, хлопали. До обсерватории звук этих аплодисментов доносился как ровный гул. Но девочка хорошо себе представляла, что сейчас творится внизу. Этот звук мог свести с ума.

– Фиччик, что это с ними?

– Не знаю… Жуткое зрелище.

Луна, подавив подступающую панику перешла к более мощной трубе и навела ее на Манибион.

– Там то же самое.

– Видимо, это и есть то колдовство, о котором говорила Жадеида.

– Да, мы тоже так думаем! – раздался чей-то голос.

В обсерваторию на светящихся сфайерах влетели Аметрин и Пиритти с Пироппо. Причем Аметрин сразу затормозил, а младшие братья сделали еще несколько залихватских маневров под самым потолком. Но, увидев, что никто не оценил их стараний, спустились вниз.

– Успела уже, так сказать, полюбоваться? – спросил Аметрин.

Он аккуратно сложил сфайер и отпустил его. Тот превратился в сферу и повис наверху, переливаясь яркими огоньками.

– Что это с ними и когда началось? – вместо ответа спросила девочка.

– Как ни странно, я могу назвать точный момент, когда это началось. Все жители Драгомира вышли на улицы, чтобы отдать дань памяти господину Празету и огненным воинам. И вот когда они начали хлопать в ладоши, выражая почтение погибшим, ведьма…

– Погоди, – перебила Луна, вскочив с дивана. – Кому выразить почтение?

– А… Ты же не знаешь… – Аметрин взял Луну за руки и поразился, какие они ледяные. – Извини, надо было как-то подготовить тебя… Да, сегодня ночью не стало господина Празета и нескольких наших воинов.

– А что произошло?

Пока Аметрин рассказывал Луне о проклятиях ведьмы, одно за другим обрушившихся на Драгомир, Пиритти и Пироппо осторожно тыкали пальцами в Фиччика, пытаясь понять, есть ли у него какая-то волшебная кнопка, запускающая процесс превращения. Наконец Фиччик, устав от их приставаний, перелетел на плечо Луны. А братья притихли, почувствовав серьезность момента.

Тем временем Аметрин уже рассказал Луне про черную слизь и перешел к жуткому холоду, от которого погиб Празет.

– Да что ж это такое?! – гневно вскричала Луна. – Почему ее нельзя остановить?

– Никто не мог найти ее убежище. До сегодняшнего дня. И если бы не Пиритти с Пироппо, мы бы так и не знали, где она прячется. Но обо всем по порядку.

– Бедный Празет, – тяжело вздохнула девочка. – Теперь я понимаю, почему я смогла увидеть его. Он пришел ко мне, чтобы помочь выбраться из того места, где я была.

На самом деле Луна еще тогда поняла, что Празета больше нет в живых, но запретила себе думать об этом. Мысленно поблагодарив его за помощь, девочка попыталась собраться с духом. Пока не время для горя.

– Так где ты была?

Луна устало покачнулась.

– Это так странно, что и рассказывать, собственно, нечего.

Она в двух словах описала свои приключения в бесконечном коридоре, а потом подошла к дивану и тихо села рядом с Эгирином, обеспокоенно всматриваясь в его лицо.

– Теперь он точно поправится, Чиру. Видишь, щеки уже порозовели, – прошептала она несчастной хранительнице, которая ни на шаг не отходила от юноши.

– Луна, ты еле держишься на ногах. Давай немного поедим, а я тебе расскажу остальное, – предложил Аметрин.

Фиччик, который уже дремал на плече у Луны, тут же встрепенулся, и его глазенки радостно заблестели:

– А что, здесь есть еда?

– Мы набрали полные сумки в обеденной зале Гарнетуса по пути сюда, – улыбнулся Аметрин.

– Настоящая еда? Прям еда-еда? – Луна сейчас сильно походила на своего хранителя.

Пиритти и Пироппо прыснули, глядя на их голодные глаза.

– Прям еда-еда! – уверили они и водрузили на стол большую сумку.

Фиччик немедленно сунул туда нос и через секунду вынырнул с зажатой в пасти жареной курицей. По его морде было видно, что никакая сила в мире не отберет у него вожделенный кусок. Громко чавкая, он пытался выудить из сумки еще что-нибудь, за что получил от Луны шутливый шлепок.

– Фиччик, ну что за манеры?!

– Ха! Если бы не Аметрин, ты бы сама чавкала и постанывала от удовольствия, – с полным ртом пробормотал он.

Девочке тоже выдали ее порцию, и она с нескрываемым наслаждением впилась в мясо.

– Как вкусно! – промычала она.

Торопливо жуя и облизывая пальцы, они забыли, что на них кто-то смотрит. Чиру отказалась отходить от Эгирина, поэтому ела, сидя на подлокотнике дивана и не спуская внимательных глаз со своего подопечного.