Две вечности. Асфиксия - Вакари

–Она не сбегала. Мама сильно страдала, когда её бросали. Она знала, как больно, когда тебя оставляют одного. Она бы не поступила так со мной.

–Она покончила с собой.

–Это была проверка! Мама где-то оступилась! Но она никогда бы меня не бросила. Ей незачем было совершать самоубийство.

–Разве не она придумала все эти правила? Как человек, идеально разбирающийся в плохих поступках, мог оступиться, да так, что потребовалась проверка? Разве проверки не противоречат самой сути правил твоей матери, Джошени? Хорошие мальчики не должны подвергать себя опасности. А во время своих поездок ты только этим и занимаешься.

–Я лишь проверяю себя.

–Что бы сказала твоя мама, увидь такие проверки? Что её драгоценный сын чуть ли не каждый день ставит свою жизнь на кон? Она так старательно запугивала тебя смертью, но ты лишь стал к ней ближе.

–Чего ты пытаешься добиться, Ли?

–Ты ведь и сам всё понимаешь!– в отчаянии я сорвалась на крик.– Не отворачивайся от правды. Как только ты увидел таблетки на столике у матери, когда прочел её предсмертную записку… Ты понял, от чего сбежала твоя мать.

–Хватит.

–Жить в мире, где поступки контролируются страхом смерти, невозможно. Давление на психику слишком сильно, и человек скорее сойдёт с ума, чем выживет. Даже тебе приходится увиливать и изворачиваться, чтобы поддерживать иллюзию соблюдения правил. Твоя мама поняла это и предпочла уйти.

–Хватит,– повторил Джошени, обессиленно опершись о столешницу.– Разве мы не закончили вашу игру?

–Игра закончится, как только ты найдёшь сокровище. В этом суть «холодно-горячо».

Джошени раздосадованно взмахнул пустым клочком бумаги.

–Разве я его не нашёл?

–Если ты выбираешь это сокровище, то да.

–А где все? Куда они спрятались?

–Мы не принадлежим миру твоей матери. Мы бесконечное количество раз нарушали её правила хороших мальчиков и девочек. И будем нарушать в будущем. Мы не можем находиться там, где тепло.

Джошени уставился на меня, не моргая.

–Вы выбрали холод?..

Мы стояли и смотрели друг на друга.

Я видела в глазах Джошени, как в его памяти одна за другой сменяются картины прошлого. Его детство, жизнь в лесном доме, самоубийство единственного родного человека, а следом – отчаянные попытки удержать образ хорошего мальчика.

Все вещи, о которых Джошени предпочитал не думать и которые решал не замечать, сейчас роились в его голове, как беспокойные пчёлы.

Действительно ли все плохие умирают?

Действительно ли все умершие того заслужили?

Почему мама не объяснила?

Почему мама сбежала?

Если смерть так страшна и ужасна, почему мама предпочла выпить те таблетки?

–Ты веришь в правила своей матери?– спросила я.

–Конечно, верю.

–Плохие люди всегда оказываются там, где холодно? Плохие умирают?

–Да.

–И ты позволишь им умереть?

Джошени дёрнулся, как от удара, но я продолжила:

–Как позволили умереть твоему брату Оди? Ты будешь просто наблюдать со стороны, как дорогие тебе люди умирают?

–Что ты имеешь в виду?

–Мы ведь совершали плохие поступки. Значит, мы умрём. А что будешь делать ты? Стоять и смотреть? Ведь это правильно. Это кара за грехи.

–Н-нет…

–Плохой умрёт,– подвела я итог.

Эта фраза произвела на Джошени эффект разорвавшейся бомбы. Он вдруг понял, на что я намекаю, и не на шутку перепугался.

–Нет, нет, надо остановить игру,– затараторил он в пустоту.– Вы не должны быть там, где холодно.

–Но это же правило, Джошени. Закон, которому ты так долго следовал и в который верил. Мы грешили и теперь обязаны умереть.

–Не надо так шутить. У всего есть границы!

–Ты сам пришёл в место, где тепло. Если хочешь найти друзей, попробуй второй путь.

Он считал игру «холодно-горячо» не обычным детским развлечением, а воспринимал как нечто большее, как жизненный ориентир, парадигму. Для него выбрать «холодный» путь означало встретиться лицом к лицу с ужасами, пережитыми в детстве.

Ведь там, где холод, всегда смерть. Тот, кто выбирает холод, обречён на вечные страдания.

–Вы с ума сошли?!– закричал он.– Вдруг с ними что-нибудь случится?!

«Холод» означал для Джошени опасность. Он и правда подумал, что друзьям что-то угрожает.

–Надо скорее их найти!

–Даже в холоде?

На секунду с лица Джошени сошла вся краска. Его глаза стали пустыми, как у куклы. Но за моментом полного оцепенения последовал раздражённый усталый выкрик, звучавший, такое чувство, из самых потаённых глубин души Джошени.

–А-а-а, мне это совсем не нравится. Проклятье!

–Я подскажу путь, если ты не против.

–Будь так добра!

Мы бегом покинули кухню, а потом и столовую.

–Холодно, Джошени!

Всё перевернулось с ног на голову. Джошени бежал в противоположную от тепла сторону, удаляясь от привычного уютного мирка, где не существовало конфликтов и ссор, где не было драк, и царил идеальный порядок вышколенных хороших мальчиков, никогда не огорчающих мам и пап.

Приближалось царство наказаний, страха и смерти.

Джошени миновал двери в гостиную и собрался было идти в офис администрации, но я выкрикнула:

–Стало теплее, Шен!

Джошени развернулся.

–А теперь холоднее.

Мы попали в вестибюль, где быстро переобулись и накинули верхнюю одежду. Джошени так торопился, что схватил куртку наобум. Сейчас он бы вряд ли заметил, окажись она красного цвета.

Дорога «холода» вела нас к сломанной секции в заборе. До боли знакомый маршрут.

–Холодно!– сообщила я. Изо рта вырывались облачка пара.

–Знаю! Проклятье, да знаю я!

За ограждением нас ждал Илай. Он стоял у покорёженной части забора, подпирая её ногой, и нервно барабанил пальцами по поясу.

–Вы всё-таки пришли,– он заметил нас и выпрямился.

–Что происходит, чёрт возьми?– вопросил Джошени.

Илай отпрянул и взмахнул перед лицом раскрытыми ладонями.

–Тише, Шен, ты меня пугаешь!

–Что вы задумали?

–Разве плохой не должен умереть?

–Тц, и ты туда же!

–Не мы придумали эту игру,– сказала я.

Джошени бросил на меня дикий взгляд, но ничего не сказал.