Игры богов - Александр Золотько

– Подержи пацана, – крикнул Щука Блохе. Тот прижал мальчишку к себе. Сухарь перестал биться на дороге. Несколько домов на улице горели, и огонь перебирался на другие. Лежали убитые. Крики и лязг оружия доносились от Черного храма.

– Куда? – спросил Щука. Их осталось четверо.

– Пошли к воротам, – сказал, задыхаясь, Крюк.

– А добыча? – спросил Горластый.

– Какая, на хрен, добыча, – махнул свободной рукой Блоха. – Пошли. Детвору от огня надо убрать.

И они пошли к воротам.

Щука подумал, что нужно бы поискать оброненный меч, но решил, что потом вернется. Потом. Все потом. Сейчас детвору…

Они слишком мало пробыли в войске. Они просто забыли. Они видели одно – дети. И огонь. И они чувствовали себя виноватыми, ведь это Крюк, пусть случайно, но убил их мать. Дура психованная. Детей нужно было спасать, а не за копье хвататься…

Перед воротами стоял отряд телохранителей с Синего острова. Короткая медная стена. Они имели четкий приказ.

– Куда детей тащите? – спросил командир полусотни.

Если честно, он сейчас хотел бы оказаться там, в давке уличных боев. Стоя возле ворот, добычей не разживешься.

– Пусть в стороне постоят, – сказа Крюк. – От огня подальше…

Дети уже не кричали. Мальчишка перестал кусаться, а девчонки молча вытирали слезы. Близняшки, наконец разобрал Щука. Счастье в семью, когда рождаются близнецы. Счастье… Щука оглянулся на город.

– Отведи в сторону, – приказал командир полусотни одному из своих.

Тот подошел к Блохе, взял мальчишку за руку. Блоха отступил.

– Ничего, – сказал рыбак, – теперь все… Телохранитель, не выпуская руки мальчика, ткнул мечом.

– Ты чего? – пробормотал Блоха. Телохранитель отбросил мертвое тело в сторону и обернулся к близняшкам, стоявшим возле Щуки.

– Помоги, – сказал телохранитель Щуке. Девчонки закричали.

Щука отодвинул их себе за спину. Блоха бросился к лежащему мальчишке. Все еще не соглашаясь поверить в происходящее, он посмотрел на свои руки.

– С ума сошел? – спросил телохранитель у Щуки. – Девок давай… Что, приказа не слышал?

– Отойди, – выкрикнул рыбак и оттолкнул телохранителя.

Тот споткнулся обо что-то и упал.

– Да что ж вы делаете? – спросил Щука.

К нему, подчиняясь жесту командира, бросились трое. Ожившие медные фигуры.

Щука ударил. Попал кулаком в край шлема и вскрикнул от боли. Его схватили за руки. Потащили от детей. Один из телохранителей замахнулся, но сбоку подскочил Блоха. В руке у него был меч. И меч скользнул телохранителю куда-то под мышку, между пластинами панциря. Телохранитель закричал и упал. Блоха выдернул меч, обернулся ко второму телохранителю, но ничего сделать не успел. Ему разрубили горло.

Щуку больше не держали. Он толкнул девчонок к домам, подхватил лежащий на мостовой меч и обернулся, чтобы прикрыть близняшек.

Слева от него вдруг оказался Крюк, а справа – Горластый. Блоха хрипел. «Бьется, как рыба», – подумал Щука. И вдруг вспомнил… Сон…

„лезет он по высоченной каменной стене, долез почти до самого неба и повис на кончиках пальцев. А в носу зачесалось немилосердно. И нет никакой возможности почесать. Чихнул Щука и сорвался. А вместе с ним со стены полетели и другие, среди которых успел Щука распознать Горластого и многих знакомых рыбаков. Рыбаки летели молча и даже как-то сосредоточенно…

Глупый вещий сон. Он виноват. И других за собой потащил.

Над головой что-то прошуршало. И еще раз. Тонко вскрикнула девочка. Щука оглянулся. Девчонки лежали. В спинах – стрелы. Щука успел подумать, что плохо все получилось, но обернуться не успел.

В спине полыхнул огонь. Мостовая бросилась навстречу. Больно. И вдруг оказалось, что это не мостовая, а стена. Высоченная каменная стена из давнего сна. И нужно, обязательно нужно доползти до верха.

Щука пополз.

– Давайте, – сказал он Крюку и Горластому. – Не отставайте…

«Им тяжело, – подумал Щука. – У Крюка нет руки, железяка вместо нее. А Горластый – не пацан. Ничего, вот сейчас заберусь на гребень – и подам им руку. Осталось немного… Сейчас».

Щука не знал, что Горластый и Крюк уже умерли. Он не знал, что к нему самому уже приближается парень с Синего острова, уже заносит меч…

Силы закончились внезапно. Щука повис над пропастью, потом пальцы разжались, и он полетел вниз. Или вверх…

– Суки, – сказал полусотник, – ясно ведь сказано было – никаких рабов. Хочешь разбогатеть, пройдись по домам. А эти – в драку полезли…

– Вот такие дела, – сказал Бес. – Нужно было вмешаться…

– Во что? – спросил Бродяга.

Они сидели на стене прямо над воротами, там, где Бес нашел Бродягу после начала штурма.

– Узнал, кто такой Разрушитель? – спросил Бес. Бродяга пожал плечами, и Бес расценил это как знак согласия. «Узнал, – подумал Бес. – Ну и ладненько». Они сидели и молчали, глядя на загорающийся город. Слушали отчаянные крики горожан и рев победителей. Видели, как рыбаки пытались вывести детей из города. Видели, как умерли дети и рыбаки.

– Во что вмешаться? – спросил Бродяга.

– Хоть детей бы…

– Что?

– Ну… Отобрать у тех уродов, которые их волокли с собой, в рабство, и отогнать этих красавцев. – Бес указал пальцем на полусотню телохранителей.

– Детей жалко, – со странным выражением произнес Бродяга.

– А что? Город, понятно, спасти нельзя было, а этих детей… – Бес почувствовал, что говорит что-то не то. – Вообще, и город тоже, наверное, можно было отмазать… Ты же нашел Разрушителя?

– И что? – Бродяга взглянул на Беса и отвернулся. – Город спасать было нельзя. Поздно. Нужно было спасать мир.

Бродяга невесело улыбнулся:

– Пошлая фраза – спасать мир. Бог и его верный Бес.

– Кстати, о верном Бесе, – спохватился Бес. – Когда мы сможем рассчитаться? По прейскуранту?

– Три месяца, если не ошибаюсь, беспрерывной на меня работы, – устало сказал Бродяга. – Но мы можем сократить срок. Сегодня до утра правильно отработаешь – и рассчитаемся. Ты хотел бы встретить того бога, который убийц к тебе посылал?

– Спрашиваешь, – усмехнулся Бес.

– И что бы ты ему сделал? – спросил Бродяга.

– В морду бы дал, – сказал Бес. – Хотя бы разик.

– Я так и думал. – Бродяга оглянулся через плечо. – О, а вот и за нами приехали.

Светясь разноцветными огнями, шагах в пятидесяти от ворот, перед городом, стоял корабль.

– Ни хрена себе… – восхищенно простонал Бес.