За секунду до выстрела - Николай Чергинец

Черт неохотно полез в карман и, достав портмоне, вынул из него небольшой ключик. Подошел к стулу, на котором лежал чемодан, и открыл его. В чемодане лежали две книги, полотенце и три грампластинки в конвертах. Крайнюк положил на стол пластинки и осмотрел книги.

Но ни в них, ни в чемодане денег не было. Крайнюк начал складывать пластинки в чемодан, но неожиданно нащупал в конвертах кроме пластинок еще что-то. Через минуту из них были извлечены тридцать купюр по сто рублей каждая.

— Откуда у вас эти три тысячи и почему вы их прятали в конверты с пластинками?

— Это мои деньги, а спрятал я их туда только для того, чтобы их не украли.

— А для чего вам понадобилось хранить чемодан у Флейтова?

— Просто он чаще, чем я, дома бывает.

Славин понимал, что так просто добиться от Черта правды нельзя, и спросил у Крайнюка:

— Где Флейтов?

— В соседнем кабинете.

Владимир Михайлович вышел в коридор и направился в кабинет, где находился Флейтов. Открыв дверь, он увидел сидевшего на стуле лысого мужчину средних лет.

— Ваша фамилия, имя, отчество?

— Флейтов Михаил Александрович.

— Откуда вы приехали?

— Из Пензы.

— Когда познакомились с Чертом?

— Это с Андреем?

— Да.

— Три дня назад. Мы с ним вместе устроились на квартиру к одному хозяину. Один раз сходили на танцы в санаторий «Грузия», а вчера на вокзал. Больше нигде я с ним не был. Он гораздо моложе меня, и наши интересы во многом не совпадают. Его тянет к женщинам, в рестораны, а мне хочется покоя, посидеть у моря.

Славин уже решил, что ничего полезного для себя узнать он не сможет, и хотел закончить разговор. Но вдруг вспомнил слова Флейтова, что он вместе с Чертом ходил на вокзал, и спросил:

— Михаил Александрович, с какой целью вы ходили на вокзал?

— Андрей в камере хранения хранит свои вещи. Там он взял маленький чемоданчик, который позже оставил у меня в комнате, и мы вернулись домой.

Славин поблагодарил Флейтова, попросил его еще немного задержаться и направился в кабинет Крайнюка. Спросил у Черта:

— Андрей Андреевич, где квитанция на сданные в камеру хранения вещи?

— Какая квитанция? — спросил Черт. Его лицо стало мертвенно бледным. Сотрудники милиции незаметно переглянулись. Они поняли, что развязка близка. Славин взял свободный стул и сел напротив Черта:

— Андрей Андреевич, нам ничего не стоит пригласить сюда понятых, обыскать вас, найти квитанцию и посмотреть, что вы храните в камере хранения. Не сомневаюсь, что там мы обнаружим похищенные деньги. Но я хочу напомнить, что добровольная выдача похищенного является, согласно закону, облегчающим вину обстоятельством, и предлагаю вам воспользоваться этим.

Черт опустил голову. Он, конечно, понимал, что ему не вывернуться из этой ситуации. В кабинете наступила напряженная тишина, которую нарушил подозреваемый. Он стукнул кулаком себе по колену:

— Нет, вора из меня не получится. Пойдемте на вокзал, я отдам вам эти деньги, черт бы их побрал!

Крайнюк улыбнулся:

— Пока их черт поберет, другой Черт прихватит. Сколько вы растратили денег?

— Тысячи две — две с половиной, не больше.

Славин смотрел на освещенную электрическими фонарями площадь и огорченно думал о Черте: «А ведь мог честно, как все нормальные люди, жить. Жадность погубила... Ну ладно, завтра домой...» И снова появилась неясная тревога, вспомнился Купрейчик. Славина потянуло в Минск.

Прошло три года. Многое изменилось в жизни за это время. Семен Антонович Горчаков был переведен на повышение в Москву. Славин стал старшим оперуполномоченным уголовного розыска по особо важным делам, работал в управлении.

Иван Мочалов тоже получил повышение и работал в районном отделе старшим оперуполномоченным. Совсем недавно ему присвоили очередное звание старшего лейтенанта. Он женился и вместе с женой Мариной жил в однокомнатной квартире. Сестра Ивана Юля вышла замуж за старшего лейтенанта милиции, работавшего в ОБХСС. Год назад у них родился сын.

Татьяна Андреевна продолжала работать в школе директором. Хлопот у нее было немало: кроме директорских, прибавились и депутатские. Она была депутатом городского Совета. Но, несмотря на загруженность, Татьяна Андреевна старалась помогать детям и Надежде Леонтьевне Купрейчик, у которой уже после трагической гибели мужа родился третий ребенок — мальчик. Назвали его Петром. Пожалуй, Надежде Леонтьевне было труднее всех. Надломленная тяжелым горем, неожиданно свалившимся на нее, она долго не могла прийти в себя. Анастасия Георгиевна Славина, Маргарита Ивановна окружили Надежду Леонтьевну заботой и вниманием, старались побольше находиться у нее.

Однажды, когда Славин во время обеденного перерыва на минутку забежал к Купрейчикам, Надежда Леонтьевна стояла на кухне и, уткнувшись лицом в детскую кофточку, громко плакала, причитая. Владимир Михайлович попытался ее успокоить:

— Ну, что ты так себя доводишь, Наденька? Ведь не вернешь же его слезами, а у тебя трое детей. Тебе надо их вырастить.

Он отвел ее в комнату, усадил на диван. Надя попыталась ему что-то сказать, но вдруг заплакала снова: «Господи, где взять силы, чтобы пережить все это!»

И тут Владимир вспомнил, что сегодня день рождения Алексея.

Он позвонил Мочаловой, а затем матери и жене и попросил их немедленно прийти к Надежде Леонтьевне. А вечером у нее собрались все родственники. Выпили вина, вспомнили Алексея Васильевича. Женщины плакали, а Владимир Михайлович и Ваня Мочалов, уединившись в кухне, вели разговор на волнующую их тему: как найти бандита, забравшего удостоверение Алексея Васильевича. Славин, с разрешения начальника управления, ездил в Гродно, где подробно ознакомился с делом об убийстве Купрейчика.

— Как удалось выяснить, оба погибших бандита — бежавшие с мест лишения свободы рецидивисты. Познакомились они незадолго до нападения на сберкассу. Скорее всего и третий преступник — случайный знакомый. Алексею Васильевичу каким-то образом удалось завладеть обрезом охотничьего ружья. В схватке он убил одного из бандитов, а второй разрядил пистолет в Алексея Васильевича, а затем убил своего напарника. Сделал он это, очевидно, ради того, чтобы завладеть всеми деньгами и убрать лишнего свидетеля. Я думаю, что последнее обстоятельство и говорит о том, что преступники не были друзьями.

— И он же забрал удостоверение Алексея Васильевича.

— Да. Это, пожалуй, пока самая лучшая для нас ниточка, которая должна привести к преступнику. Он наверняка попытается использовать это удостоверение.

«И вот, — думал Владимир Михайлович, вспоминая тот разговор, подходя к зданию городского управления, — прошло уже столько времени, а третий преступник так и не объявился».