За секунду до выстрела - Николай Чергинец

Мужчина в светлой рубашке повернулся к Славину лицом, и Владимир Михайлович чуть не вскрикнул. Перед ним стоял Антон Крайнюк. Боевой друг и товарищ, с которым они вместе сражались в одном партизанском отряде, а затем служили в отделе по борьбе с бандитизмом. Они расстались в сорок пятом, когда раненный в одной из операций Крайнюк попал в госпиталь, а Славин уехал на учебу в офицерскую школу. Время, расстояния, бурные послевоенные годы разлучили бывших друзей. И вот Славин видел живого и невредимого Крайнюка перед собой. «Одет в гражданском, — думал Владимир Михайлович, рассматривая Крайнюка, — материал о краже получает. Значит, так же как и я, в уголовном розыске работает». Крайнюк, не обращая внимания на громкий разговор, начал листать бумаги, находившиеся в папке. Постепенно картина спора стала проясняться и для Славина. Получалось, что спорил со старшим лейтенантом только молодой мужчина. Второй, постарше, скорее всего находился в милиции по другому вопросу и с интересом слушал громкий темпераментный разговор. Славин же продолжал смотреть на Крайнюка. «Как Антон изменился за эти годы! Интересно, узнает ли он меня?»

Крайнюк наконец оторвался от бумаг, взглянул на молодого парня и обратился к дежурному:

— Послушай, Джемал, о чем вы спорите?

— Да ты посмотри на этого человека! — возмущенно заговорил старший лейтенант. — Видишь ли, вчера он, чтобы угостить своих друзей шашлыком, взял в какой-то отаре барана. А сегодня пришел и требует, чтобы мы нашли ему хозяина отары. Он, понимаешь ли, хочет заплатить за барана. А где я ему найду этого хозяина, если он даже не помнит, в каком месте забрал этого чертового барана. Был пьян! Тоже мне пояснение. Когда я пять литров выпью, я все равно не забываю, где нахожусь, и на чужих баранов не зарюсь. А он и сегодня навеселе. Пришел в милицию и ругает нас, что мы плохо работаем, раз не знаем, у кого из жителей, а может быть, в каком-нибудь колхозе Абхазии барана в отаре не хватает. Пристал ко мне, ругается... Оскорбляет...

— Как оскорбляет?

— Говорит, что я тоже из той отары.

Крайнюк улыбнулся:

— Что, узнал?

— Да ты что? — вскипел и без того горячий старший лейтенант. — Я тебе что, баран?

— Не кипятись, Джемал, я же пошутил, — улыбнулся Крайнюк и обратился к молодому мужчине: — Идите, дорогой, домой. Придите в себя, успокойтесь и принимайтесь за розыск хозяина отары, из которой вы одолжили барана.

Молодой мужчина безнадежно махнул рукой, повернулся и, направляясь к дверям, по-русски сказал:

— Не хотят понять честного человека, а еще милиция.

Когда он подходил к дверям, Славин уловил запах спиртного и подумал: «Надо же, в такую жару пить!» Капитан перевел взгляд на Крайнюка и чуть не расхохотался. Антон, выронив из рук папку и широко раскрыв глаза, смотрел на него. Славин улыбнулся:

— Что так смотрите на меня, товарищ Крайнюк?

— Володя? Славин!

Крайнюк бросился к Славину, и они крепко обнялись. В дежурке стало тихо. Все с удивлением смотрели на эту сцену.

— Славин, черт, дружок ты мой! — говорил Крайнюк, сжимая в железных тисках своего боевого товарища. — Пойдем ко мне в кабинет, поговорим.

Они вышли в коридор, а навстречу им — подполковник милиции. Он вел под руку того же молодого человека, который совсем недавно требовал от дежурного найти хозяина украденного им накануне барана.

Крайнюк тихонько сказал:

— Смотри, Володя, начальник отдела поймал воришку. — И, не выдержав, спросил у подполковника: — За что вы его, Борис Мелитонович, задержали?

— Чуть на меня не наехал. Посмотри на него, пьяный, еле на ногах стоит, а за руль машины сел.

Мужчина удивленно посмотрел на Крайнюка и возмущенно проговорил:

— Не пойму, что творится. Я же сам приехал в милицию, а меня задерживают. Видишь, что получается; когда я обратился в милицию — меня прогнали, когда ушел из милиции — меня туда обратно силой тащут. Что творится! Кому жаловаться?

Смеясь, Славин и Крайнюк поднялись на второй этаж и вскоре были в небольшом кабинете. Друзья, перебивая друг друга, начали вспоминать свою партизанскую жизнь. Славин узнал, что Крайнюк, после того как вылечился, в сорок шестом году поступил в офицерскую школу милиции. А когда окончил учебу, руководство, зная, что у Антона неважное здоровье, направило его работать в Абхазию. У Антона даже слезы радости на глазах появились, когда он узнал, что Татьяна Андреевна и ее дети остались живы.

— Представляю, что им довелось пережить, — задумчиво сказал Антон. — Ну, а как Петр Петрович? Небось, в полковниках уже ходит?

Опустив голову, Славин тихо сказал:

— Погиб он... во время проведения операции по обезвреживанию банды. Один из бандитов узнал его и успел выстрелить первым. Да ты этого гада должен помнить. Это дружок Мирейчика, тоже полицай — Юшевич.

— Что ты говоришь! Ох, как зря мы его тогда вместе с Гришкой не расстреляли.

— Его Петр Петрович искал. Даже уже вышел на след, а тот, гадина, банду сколотил, собрался со своими дружками на кассира завода и его охрану напасть и захватить деньги, предназначенные для зарплаты. А наши ребята брали их, как говорится, за секунду до выстрела. Ох, как жаль Петра! Перед моим вылетом сюда к нам после окончания офицерской школы милиции прибыл Ваня — его сын. Честно говоря, я рад, что он будет служить со мной.

Крайнюк рассказал, что он женат на грузинке, имеет двух детей. Поинтересовался:

— Володя, а ты сюда на отдых приехал?

— Какой там отдых, — улыбнулся Славин, — в командировку. — И Владимир Михайлович рассказал о цели своего приезда.

Крайнюк встал:

— Пошли к моему начальнику. Доложим, и я договорюсь, что буду тебе помогать.

Антон уговаривал Владимира остановиться у него дома, но Славин, не желая стеснять семью друга, настоял на своем и поселился в гостинице.

— Понимаешь, — успокаивал он огорченного Крайнюка, — я же море вижу впервые. В свободное время, даже ночью, интересно побыть у него. Зачем же стеснять супругу, детей!

После того как Славин был устроен в гостинице, они решили розыск Черта начать завтра с утра и направились к Крайнюку домой. Жил он высоко в горах, и когда друзья поднялись к его дому, Славин, глядя на развернувшуюся у их ног панораму города, восхищенно сказал:

— Ух ты! Красота-то какая, словно на самолете летишь! У меня голова закружилась от такой высоты.

В этот вечер в доме Крайнюков был настоящий праздник. Жена Антона — высокая черноглазая Кето, — слушая воспоминания друзей, улыбалась и подавала к столу все новые блюда.

Разошлись поздно. Антон проводил Славина до самой гостиницы. Владимир Михайлович распрощался с другом и, когда тот ушел, не заходя в гостиницу, направился к морю. Вдоль набережной шла аллея, которую украшали пальмы и кипарисы. Стояла тишина. Воздух был насыщен запахом цветов и моря. Луна отражалась в совершенно спокойном, казавшемся уснувшем море. Владимир Михайлович подумал, что все это похоже на чудесный, сказочный сон. Он сел на удобную деревянную скамью и задумался. Уже в который раз за этот вечер вспомнились боевые друзья, отец. И вдруг он неожиданно подумал о Купрейчике: «Интересно, как ему отдыхается? Он же в Сочи. Может, после того, как найду Черта, махнуть к Алексею? Вот удивился бы он!»