Голод Рехи - Мария Токарева

class="p1">До изменников не добрался, так срывал злость на однажды пойманном рабе. Так его до сих пор воспринимал предводитель? Как забаву и ненужную вещь? Теперь Рехи ощущал себя преданным. Горечь защипала пересохшее горло и глаза. Несправедливо! Нечестно. Неправильно. Он хотел вывести Ларта, сохранить его, а получал лишь тычки под ноющие ребра. Значит, Ларт не заслужил спасения. Никто не заслужил. Единственный верный приятель по жизни – это голод.

Злость вскипела в жилах, кулаки, которые до того прикрывали голову, решительно сжались. Рехи призвал весь свой гнев, чтобы вскочить на ноги.

«Ничего, сейчас подпитаемся!» – ухмыльнулся он про себя. А дальше его вел аромат желанной крови, давнее неосуществленное желание. Он выпрямился во весь рост и кинулся вперед, уклонившись от очередной атаки Ларта.

– Что ты… – только и воскликнул предводитель, когда острые клыки впились в его шею. Теперь Рехи не собирался останавливаться по приказу, никто бы не оттащил его за волосы, как случалось обычно. Он перехватил руки Ларта с окровавленными костяшками и выкрутил их. В это время кровь из шеи хлынула в рот и потекла по подбородку. Да, с ней не сравнилась бы пресная кровь людей, и большинство полукровок не принесли бы подобного наслаждения. Чем-то манила именно его кровь. Только его.

– Нет… Рехи… Нет, – вскрикивал Ларт, но эльф его уже не слушал. Голод Рехи пересилил разум и желание спасти непутевого короля. Голод никогда не предавал. Если уж Ларт желал погибнуть в деревне и стать чьим-то кормом, то Рехи давно считал, что только он имеет право испробовать сполна манящего эликсира. Из-за него терпел подколки Ларта, из-за него просыпался после оргий возле шеи предводителя, из-за него так долго томился в плену, из-за него добровольно пошел на битву с людьми. И вот теперь получил свой главный приз. Получил и не унимался, жадно слизывая с кожи алые капли, припадая к отворенной жиле, вокруг которой уже взбухали грубо растерзанные края.

– Рехи… Пожалуйста, – только выдохнул Ларт, медленно оседая на песок. Ноги его подкосились, руки бессильно повисли. Дрожащий голос не подходил ему, не украшал, делал еще более жалким. Выпить бы до дна, стереть эту картину разрушенного могущества, предать тело песку…

Но перед решающим, самым полным глотком Рехи дрогнул. Он вспомнил, как сражался вместе с предводителем, как вслушивался в его рассуждения, как рисковал собой, да и Ларт спасал его. Так не случается от одного лишь голода. Значит, существовало что-то еще, что-то более сложное. И как это называли прошлые люди? Рехи не вспомнил слова, тем более разум его затуманила кровь, от которой тело буквально пронизала новая сила.

– Что ты… зачем? За что? – бормотал Ларт, распластавшись на песке. Белая кожа приобрела землистый оттенок. А Рехи стоял над ним, окончательно запутавшись в себе.

В нем сплетались обида с возникшим чувством вины, гнев – с раскаянием. Он хотел бы добить, но одновременно уже представлял, как потащит Ларта на своем горбу через пустыню. В конце концов, в таком состоянии предводитель не стал бы упираться. Но ноющая челюсть, рассаженные губы и лоб напоминали о проявленной им жестокости. Жалкий царек – вот и все, что осталось от короля, который вел в битву, вызывая трепетное восхищение в пылу сражения.

Теперь же, глядя на раскинувшееся подле ног создание, Рехи не испытал ничего, кроме презрения. Он небрежно бросил:

– Ты говорил, что нет никаких запретов. Я могу пить только кровь. Ну что ж… Ты был вкусным!

Вот и все. Что-то перегорело и отравилось внутри, в душе. Прежняя путаница прошла. Ларт был вкусным. Ларт – просто еда. И от этого делалось легко и свободно. Хотя, возможно, такая свобода и вела лишь к смерти, как и говорил Митрий. Но он все еще мог выбирать. Ларт лишился всего, у Рехи же оставалась первая и последняя цель – красный огонек на горизонте. И в этом странствии единственным спутником был голод.

– Стой, тварь! Стой! Я тебя… Знаешь, что я с тобой сделаю! Я тебя найду! Ты не уйдешь далеко! – завывал за спиной обессиленный Ларт. Но Рехи оставлял его, уходил и не оборачивался, привычно прокладывая цепочку следов по песку. Наконец-то он вернулся к прежнему себе! Вот уже и деревня скрылась из виду и Ларта, наверное, доели ящеры. Разве это должно волновать?

Рехи шел вперед, со злостью тараща глаза на красный огонек. Больше эльф ни на что не годился. Вышвырнули из утробы однажды, и теперь он брел молча вперед, стремясь к этому призрачному свету, вслушиваясь в сны прошлого. Его создали как орудие, как наследника бесполезной силы. Хорошо же поиграли семарглы с судьбами миров, как Ларт играл в своей деревне. Но все они расплачивались за свое высокомерие.

Ларт… Ларт… Отчего же вместо ощущения свободы сердце сковывала гнетущая пустота? Вроде бы голод прошел, а ощущение себя преданным не проходило. Его предали, и он теперь предал – в тот самый миг, когда впился зубами в шею. Не стоило. Лучше бы бросил в гуще сражения… Лучше бы… Лучше бы вообще не бросал!

Рехи сжал кулаки, не позволяя себе обернуться. Все, как в начале пути. Он снова сбежал, хотя имел возможность остаться, поступить иначе. Но теперь Ларт ни за что не простил бы нападения. Оставалось только уходить все дальше, убеждать себя, что Ларт – это случайная встреча. Рехи брел достаточно долго, по крайней мере, так ему показалось.

Высокие горы, конечно, все еще были далеко. Они пронзили пиками свод и намотали на себя облака, как дымящиеся вываленные потроха на острие меча. К ним и пролегал нелегкий путь, а за спиной оставалась сброшенная кожа. Ящеры линяют, скидывают чешую, вот и Рехи сбрасывал и сбрасывал с себя кожу, меняя цвета и маски. Он считал, что с Лартом только играет роль, чтобы выжить. Но то ли маска приросла к лицу, то ли вовсе не роль он играл.

«Ларт… Нет, я не могу вернуться, – судорожно подумал Рехи к вечеру суматошного страшного дня. – Нет! Я должен вернуться!»

И так эта мысль крутилась в голове в разных формах, пронзала грудь, а сладостный вкус на языке оседал горечью. Тем временем под ногами все больше дрожал песок. И отнюдь не от ветра. Откуда-то вновь доносился отдаленный запах серы. Рехи вскинулся и вспомнил о своих смутных предчувствиях.

Восстание заставило забыть о них на время, но беспощадная неживая природа не ждет живых существ. По равнине разнесся утробный рев, который не перекрыл бы рык самого крупного ящера. Стонала сама