Так близко к горизонту - Джессика Кох

– Нет. Да даже если так, я всё время говорю по телефону за рулём, из-за этого я не съезжаю в яму.

Дэнни был прав. Ему постоянно звонил кто-то из агентства или из учеников; Дэнни принимал звонок, чем бы ни занимался.

– Хорошо, – покорно сказала я.

Дэнни вздохнул:

– Мне потом нужно будет позвонить. Доган и другие тренеры должны были разделись моих учеников. Кто знает, смогу ли я снова взять их.

– Конечно, сможешь. Это только переломы. Они заживут. Больше ведь ничего не случилось. Или?

Он молчал.

– Дэнни?

Он взял мои руки в свои и притянул меня к себе. На солнце его глаза блестели той синевой, которая всё ещё невероятно восхищала меня.

– Даки! – он посмотрел мне в глаза; он снова учился этому взгляду. – Почему ты ставишь под сомнение то, что я тебе говорю? Я когда-нибудь лгал тебе? Это была авария, больше ничего.

Его упрёк был справедлив. Почему я сомневалась в его словах? Наши отношения основывались на абсолютной честности. Не считая вынужденной лжи про его родителей вначале, он никогда не лгал мне.

Внезапно я почувствовала угрызения совести и решила просто доверять ему, как я делала раньше. Не было причин так не делать.

– Я верю тебе, – подтвердила я.

Возможно, я и правда слишком много думала, в конце концов автоаварии происходят каждый день по всему миру.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо сказал он. – Давай пойдём наверх. Рики собирался заскочить попозже, – он протянул мне руку и дал помочь ему забраться наверх. Потом он обнял меня и прижал так крепко, насколько позволяли его сломанные кости.

– Не беспокойся за меня, – прошептал он. – Я справлюсь. Тебе нужно сосредоточиться на экзаменах.

На этой фразе все тревожные звоночки в моей голове должны были сработать, но они этого не сделали. Я держала слово и доверяла ему, так же, как делала всегда.

Я осталась до конца часов посещения. Потом вместо того, чтобы уехать из больницы, я два часа болталась по коридорам и ещё один час пряталась в общем душе. После того, как заступила ночная смена и ушёл последний посетитель, я прошмыгнула по тёмным коридорам и скользнула в комнату Дэнни. Он слушал музыку и уставился на меня так, будто увидел призрак. У него были покрасневшие глаза, что заставило меня предположить, что он плакал.

– Даки. Ты откуда?

– С улицы, – прошептала я.

– А. Да ладно. Как это тебя не выставили отсюда?

– Секрет фирмы.

Дэнни пододвинулся к краю кровати, чтобы освободить мне место. Это его свойство я любила больше всего. Он никогда не ругал меня, если я делала что-то сумасшедшее или необычное. Напротив, чаще всего он с восторгом принимал участие в моих проделках или сам придумывал невозможные идеи. Даже после потери Кристины.

Я заползла к нему на кровать.

– Ты абсолютно ненормальная, – прошептал он, почти прикоснувшись к моим губам.

– От тебя заразилась.

Он тихо рассмеялся:

– Хорошо, что ты копируешь моё лучшее качество.

Несмотря на узость больничной койки и его сломанные рёбра, нам удалось заняться сексом, хотя ему пришлось просто лежать на спине. Времена, когда в этой позиции его охватывала паника, давно прошли. Теперь я могла делать с ним всё, даже опираться на его запястья. Сейчас же мне приходилось следить только за тем, чтобы не трогать его левый бок. Потом я улеглась рядом с ним, и, прижавшись друг к другу, мы уснули.

На следующее утро в пять в палату зашла медсестра и сильно удивилась, обнаружив нас вдвоём в кровати. Она выгнала меня из палаты, и следующие два часа я снова шаталась по коридорам, пока не вернулась на завтрак.

Дэнни поделился со мной, а я затем прокралась на кухню и стащила добавку. С такими скудными порциями не мудрено и с голоду умереть. Еле живая от недосыпа я в конце концов поехала на работу, а вечером снова вернулась.

– Анализ крови в порядке, – сказал Дэнни вместо приветствия, когда я зашла в комнату. – Он стал хуже, но в норме.

– Насколько хуже? – спросила я.

– В пределах нормы, – коротко ответил он. – Не такой, чтобы начать лечение. Врач говорит, сначала нужно вылечить рёбра, а потом уже у терапевта сделать ещё один анализ. До этого мне не стоит заморачиваться.

– Ну, звучит логично. Как ты?

– Я умираю от скуки. Хочу домой. Лучше бы тебе поспать и сегодня ночью здесь. Возможно, нам повезёт, и они снова застукают нас, и тогда выставят и меня.

⁂

Через шесть дней Дэнни выписали, и я некоторое время пожила у него, смирившись с трудной дорогой до работы и недовольством родителей. На день я оставляла с ним Лайку. Так у него было хоть какое-то общество. Он подолгу гулял с ней и научил её множеству трюков вроде «Умри», «Дай пять» и «Кувырок». Прогулок ему было мало, но всё же он хоть как-то убивал время. По вечерам мы вместе готовились к моему экзамену. Не успела пройти неделя с тех пор, как его выписали, он не выдержал. Я как раз стояла на кухне и намазывала масло на хлеб, когда он крикнул из гостиной:

– До сих пор я не знал, от чего умру, но теперь понял.

– Ах да? – крикнула я в ответ. – Интересно. От чего же?

– Скука, – простонал он. – Без сомнения, скука.

– От скуки ещё никто не умирал, – сказала я народную мудрость и откусила бутерброд.

– В причине смерти будет написано – скука, – упрямо продолжал он.

Конечно, ему было скучно. В другое время он целые дни проводил в спортивном центре, по утрам бегал, по вечерам часто катался на велосипеде, а ещё мимоходом успевал участвовать в фотосъёмках. Раньше около него крутилась Кристина, и он почти никогда не был один. Телевизор и компьютер никогда не могли занять его надолго, для этого у него было слишком много энергии.

А теперь он уже много дней часами сидел в саду на траве, потому что садовая мебель давила ему на рёбра, и читал книгу за книгой. Он предвкушал выходные, в которые поедет в Карлсруэ. Он хотел ехать туда на такси, и я знала, что его от этого не отговорить, даже если ему придётся ползти туда на четвереньках, поскуливая.

С бутербродом в руке я зашла в комнату. Дэнни лежал на диване на животе, свесив голову и руки на пол.

– Что, чёрт возьми, ты делаешь? – спросила я, не прекращая жевать.

– Йогу. Видно же.

– Это не йога. Это хрень, – выразила я своё мнение.

– По мне, так как раз этим я и занимаюсь. Всё лучше, чем ничего не делать.

– Ты думаешь, это хорошо для рёбер?

– Без понятия, – проворчал он. – Чем это может повредить, они ведь и так уже сломаны? Мне скучно. До смерти скучно.

– Одевайся, – приказала я. – Мы идём на улицу.