Двойник для шута - Виктория Угрюмова

— Какая же ты бываешь ехидная, — потупила глаза Алейя. — Если бы я не знала, что остальные двенадцать часов ты обо мне и не вспоминаешь, подумала бы Бог знает что.

— Я приехала еще вчера утром, — сказала Террил. — Думаю, сейчас граф не в претензии.

— И молодые женщины весело засмеялись, перемигиваясь и строя забавные рожицы.

В этом прекрасном расположении духа их и нашел Аластер, пригласивший императрицу и ее придворных дам к обеду.

Ежегодный роанский турнир собирал огромное количество гостей и участников со всего света. По пышности с ним могла сравниться, пожалуй, только свадьба императора. Гостиницы, постоялые дворы и даже простые трактиры были буквально забиты приезжими, но хозяева, конечно, не жаловались на такой наплыв постояльцев.

Огромный амфитеатр не мог вместить и десятой части желающих посетить турнир и полюбоваться этим великолепным зрелищем. На зеленых склонах были разбиты цветастые шелковые шатры участников и их спутников. Рыцари, по традиции, останавливались под открытым небом.

Множество игроков заключали пари. На кон ставились и мелкие серебряные монеты, и целые состояния. Контракты заключали тут же, в маленьких палатках, разбросанных вокруг рыцарского лагеря, над которыми на белых досках были вывешены условия нескольких десятков возможных комбинаций ставок. Празднично одетые люди выстраивались в очереди, и тут же бродили стражники и сотрудники Тайной службы, охраняя покой и безопасность сограждан.

На огромной круглой арене выступали жонглеры, акробаты и фокусники, развлекая почтенную публику. Разносчики напитков и сладостей бродили вдоль рядов, предлагая свой товар. Отдельно от граждан Великого Роана и сопредельных государств были размещены ходевенские вельможи, издалека прибывшие на этот грандиозный праздник. Они разительно отличались от всех и представляли собой удивительное зрелище, так что многие, очень многие смотрели не на арену, а на ходевенцев, находя в этом не меньший, а то и больший интерес.

Наконец запели фанфары, возвещая начало турнира, и выбежали на арену герольды, представляя участников первого тура.

В амфитеатре, в отдельной ложе, уже появился государь в сопровождении супруги и довольно большой свиты. По случаю праздника он был одет в традиционные цвета дома Агилольфингов — зеленый и золотистый. Длинный плащ с вытканным на нем драконом, расшитый хризолитами, хризопразами и зелеными бериллами, волочился по земле. Сверкали в лучах солнца огромные изумруды ожерелья и браслетов, на их фоне простым и безыскусным казался боевой меч, висящий на поясе у Ортона, — с удобной рукоятью, обмотанной слоями потертой от времени и частого употребления кожи. Это был знаменитый на весь мир меч Даджаген, принимавший участие еще в битве на Бангалорах и являющийся своеобразным хозяином роанского турнира.

Император сел в удобное кресло, выполненное также в виде сидящего дракона, голова которого возвышалась над императором на два локтя; Арианна уютно устроилась в таком же, но меньших размеров. Эти кресла она видела впервые и потому разглядывала их чуть ли не с большим любопытством, чем происходящее вокруг. За спинами их величеств находились безмолвные, неизменные гвардейцы-телохранители: по правую руку от Ортона — Аластер и Аббон Сгорбленный, по левую от Арианны — Аббон Флерийский и Сигурд всегда, на месте не сидел, а умудрялся оказаться там, где ему сейчас было удобнее. И император не без зависти на него поглядывал. Здесь находились граф Теобальд Ойротский со своей Террил и, конечно же, барон Сид Кадоган с Алейей и Ульрикой. В эту же ложу был приглашен посол Альворана — граф Шовелен со своим племянником, — и многие альворанские, да и не только альворанские вельможи то и дело косились на них.

Тем временем на арене разворачивалось захватывающее действо.

В первом туре участники состязались в стрельбе из лука, метании копья, ножей, топора и верховой езде. Выступали они большими группами по двадцать пять человек, но победителями должны были стать только пять, и потому соревновались они отчаянно. Одновременно с состязанием воинов проходило негласное состязание их оружия.

Во время стрельб очень быстро выяснилось преимущество круторогих, больших, но сделанных из легчайшей древесины анамурских луков перед энфилдским, аммелордским, а также ходевенским оружием. Склеенные из нескольких слоев дерева разных пород и тончайших костяных пластин, они били на пятьсот шагов и насквозь пробивали бронзовый щит. Правда, знатоки поговаривали, что к анамурскому луку для успеха предприятия следует прибавить еще и анамурского лучника.

Зато в верховой езде отличились всадники из Ашкелона и донгийской провинции Унанган, откуда издавна ввозили в Роан самых породистых, быстрых и выносливых коней. Черный султан ашкелонского рыцаря и желтый унанганца маячили далеко впереди плотной толпы остальных всадников.

В метании копья не было равных копьеносцам Эмдена и их знаменитым арумбаям — копьям в полтора человеческих роста длиной и с наконечником, похожим на маленький меч, длиной в две, а шириной в одну ладонь.

Арумбаи изготавливались только из древесины баджу-арумбай — самого гордого дерева мира.

Легенда гласила, что во время сотворения Лунггара шла борьба между черными и светлыми силами. Сражались несметные полчища несколько дней и ночей подряд, пока не были убиты все воины и поле битвы не покрылось мертвыми, неподвижными телами. И тогда заспорили два духа — Черный и Светлый, — чья же вышла победа, но не смогли прийти к соглашению. И тогда бросили они клич над полем боя: чей воин встанет сейчас и выпрямится, тому войску и достанется победа. Но никто не откликнулся. Второй раз позвали своих рыцарей духи Лунггара — и снова не нашлось живого. А на третий раз рыцарь светлого воинства по имени Арумбаи встал один между землей и небом и стоял так до тех пор, пока солнце, опускаясь за горизонт, не омочило свои лучи в его алой крови. С тех пор закаты такие багряные.

Говорят, что гордый Арумбаи вернулся из страны Мертвых, чтобы добыть победу своему войску. И тем спас целый мир, ибо, выиграв это сражение, Светлый дух стал властен над Лунггаром, а Черный был отсюда навеки изгнан. И потому законы человеческие и Божьи преследуют тех, кто одержим черной силой — убивает, ворует, лжет, ненавидит, предает… А Светлый дух отблагодарил Арумбая, дав ему новую жизнь. Он сделал его деревом — прямым, стройным, высоким, без единого изъяна. Растет баджу-арумбай, тянется к солнцу и небу, которые защищал, крепко держится корнями за землю, которую полил своей кровью, и благодарная земля дает ему несокрушимую силу. И легка и светла древесина баджу, как легка и светла была душа рыцаря, ровен его ствол, как ровна была спина Арумбая, стоявшего посреди поля битвы.

Копья-арумбаи имели свои имена и передавались из поколения в поколение. Стоили они дороже, чем добротный дом, но рыцари, владевшие этим оружием, считали, что это вполне оправданно.

Зато с топорами ловчее всех обращались лотэры и тетумы, посвятившие свою победу прекрасной императрице Арианне, дочери своего повелителя Тойлера Майнингена.

Первый тур продолжался в течение восьми часов. Шумная, веселая публика, с неослабевающим интересом следившая за всем, что происходило на арене, даже ела на ходу, что весьма радовало лоточников и разносчиков напитков.