Несущий смерть - Линда Ла Плант

Из-за позднего часа парковка у здания была почти пустой, и Анна легко нашла место. Внутри горел свет, и она пошла к входу. Стеклянная дверь была заперта, но внутри сидел ночной охранник и читал газету. Она постучала в дверь — охранник обернулся, и она показала ему через стекло свое удостоверение. В сопровождении охранника она поднялась на лифте на этаж, где находился офис Раштона. В приемной горел свет. Охранник набрал на панели код, и дверь бесшумно отворилась. Попросив его подождать в приемной, Анна пошла по коридору. Дверь кабинета Раштона была открыта настежь, в кабинете горел свет. Анна окликнула Раштона, но ответа не получила. Толкнув дверь, она вошла в кабинет и увидела, что весь пол усеян бумагами. Она сделала еще шаг вперед — мертвый Раштон смотрел прямо на нее широко открытыми глазами.

Он сидел за столом, слегка откинувшись на спинку кожаного вертящегося кресла. Анна осторожно обошла вокруг стола, стараясь не наступать на раскиданные бумаги, и пощупала пульс, хотя и понимала, что это бессмысленно. Рука холодная — уже наступило трупное окоченение. Следов насилия нет: безупречная рубашка и галстук в полном порядке, на пиджаке нет следов крови или слез. Анна заглянула под стол: ноги Раштона чуть согнуты в коленях, брюки прекрасно отутюжены, туфли начищены до блеска.

Анна направилась обратно к выходу и, обходя стол с другой стороны, остановилась: на шее Раштона возле артерии был небольшой синяк и тонкая струйка крови. Постояв немного в нерешительности — что делать? — Анна достала мобильник и набрала номер:

— Это я.

— Узнал. Слушай, прости, если я тебя…

— Ты сказал, что он будет убивать дальше.

— Ну?

— Так и есть — теперь Дэвид Раштон.

— А ты откуда знаешь?

— Стою с ним рядом.

— Ты что, одна там, черт побери?

— Да.

— Буду через полчаса.

— Позвонить в полицию?

— Нет. Дождись меня и, ради всего святого, ни к чему не прикасайся.

Анна не удержалась и открыла ящик стола. Обернув руку салфеткой, достала ежедневник в кожаной обложке и тщательно пролистала, страницу за страницей. Дойдя до сегодняшнего дня, увидела имя Джулии Брендон, аккуратно записанное авторучкой.

Ленгтон совершенно очаровал ночного дежурного: тот даже предложил заварить им чаю! Стоя поодаль, Анна наблюдала за Ленгтоном и, как всегда, поражалась тому, как быстро он овладевал ситуацией. На ходу натягивая резиновые перчатки, вошел в кабинет и направился к столу, чтобы осмотреть труп, как и Анна, аккуратно переступая через разбросанные документы. Произвел полный осмотр и сказал, что, по всей вероятности, Раштон умер несколько часов назад. Затем подошел к аппарату для уничтожения бумаг и взглянул на горы мелко нарезанной бумаги в нижней части. Пробормотал, что на полу они вряд ли найдут что-нибудь интересное: судя по запаху, машину запускали не так давно. Вышел из кабинета и через несколько минут вернулся снова.

— Прекрасно, у них есть камеры наблюдения. Видишь этот белый квадратик у двери? В приемной тоже есть камеры, но они на виду.

Как и Анна, он стал один за другим открывать ящики стола. Дойдя до самого большого, негромко рассмеялся:

— Ты только погляди: клиентов-то записывали, а они и не подозревали. Ну, где тут у нас микрофон?

Анна указала на край стола. Рядом с пепельницей лежал маленький микрофончик-прищепка.

— Вряд ли записали что-нибудь толковое.

— Кнопка записи до сих пор нажата, — заметила Анна.

— Ну да, — ответил он, глядя на мертвого Раштона. — Пожалуй, лучше сделать все как положено и пусть его увозят.

Не снимая перчаток, он осмотрел синяк на шее Раштона, потом взглянул на большой телевизионный экран.

— Ну-ка, посмотрим, что тут записалось.

Ленгтон попросил Джорджа, ночного охранника, открыть им какой-нибудь другой офис. Осторожно вынул кассету из магнитофона и, не обращая на Анну внимания, вышел.

Они спросили Джорджа, заходил ли при нем кто-нибудь в здание; тот твердо ответил, что с семи часов, когда он принял смену, в здании никого из посторонних не было. Мистер Раштон предупредил, что задержится, и попросил не выключать свет в его офисе, сказал, что выключит сам, когда будет уходить. Джордж подробно описал, в чем заключаются его обязанности: он должен наблюдать за всеми офисами, поэтому время от времени ему приходится обходить этажи, и тогда вход надолго остается без присмотра. Ему хотелось остаться с Ленгтоном и Анной, но они попросили его вернуться к главному входу, чтобы впустить полицейских, когда они приедут.

Ленгтон отхлебнул чаю и, все еще не снимая перчаток, вставил в магнитофон кассету из стола Раштона. Нажал кнопку «пуск», облокотился на спинку стула и приготовился слушать; Анна сидела рядом.

Сначала голос Раштона долго сообщал, кто и когда приходил к нему на прием за последние три дня. Ленгтон слушал и прокручивал большие куски пленки вперед.

— В ежедневнике он записал, что Джулия Брендон…

— Тихо! Это ее голос?

Анна наклонилась к столу.

— Мне пришлось попытаться объяснить все этой даме-детективу — у меня не было выбора.

— Почему ты не позвонила?

— Это случилось во время обыска, когда она была в доме. Я совершенно собой не владела, и, честно говоря, мне стало легче, когда я рассказала.

— Фейган был с тобой?

— Да, но не во время этого разговора.

— Бог мой, Джулия, почему ты не воспользовалась его помощью?

— Потому что не воспользовалась.

— Ну ладно, успокойся. Свидетелей при разговоре не было, и твои признания не имеют никакой силы.

— Я рассказала ей все.

— Давай с начала: что именно «все»?

Шмыгая носом и сдерживая рыдания, Джулия заявила, что обратилась к нему потому, что нуждалась в помощи.

— Ты ее и получила, черт тебя побери, но я же предупреждал: держи язык за зубами. Мне не нужны осложнения. У меня вполне легальный бизнес.

— Да знаю я.

— Я ни в чем не нарушил закон, Джулия!

— Ну да, за что я тебе и переплатила кучу денег.

— Джулия, детка, все мои клиенты платят мне за операции с их финансами. Твой случай оказался сложнее других.

— Что теперь будет?

Раштон вздохнул и разразился длинной тирадой о том, что ей необходимо получить свидетельство о смерти мужа, чтобы он, Раштон, смог перевести деньги на ее имя.

— Я столько раз им говорила про похороны, но они все не отдают тело.