Ошибка юной Анны - Вадим Норд

Пациентам не положено умирать.

Никогда.

Совсем.

В идеале не положено, а в жизни, увы, случается.

В пластической хирургии смерть пациента воспринимается особенно остро. Человек лег на операционный стол не для того, чтобы избавиться от какого-то тяжелого, чреватого серьезными осложнениями, а подчас и несовместимого с жизнью заболевания. Человек всего лишь хотел улучшить свою внешность, стать красивее. Но…

– Дело слишком сложно для того, чтобы обсуждать его по телефону…

Сложность дела сомнения не вызывала. Несложные дела не требуют привлечения экспертов, и о них не говорят дрожащим, взволнованным голосом. Но почему нельзя дать информацию по телефону? Что за секретность?

– Журналисты как с ума посходили, – пустился в объяснения собеседник, словно угадав невысказанную мысль. – Правдами и неправдами пытаются добыть информацию, не гнушаются самыми нелепыми слухами, делают на их основе еще более нелепые выводы. Не исключено, что кто-то из любопытствующих слушает сейчас наш разговор!..

Скорее всего собеседник преувеличивал, но кто его знает, какие там у них обстоятельства. Но телефон – далеко не единственное средство обмена информацией.

– На ваш имейл я тоже ничего отправлять не хочу, Александр Михайлович.

Нет, коллега из Нижнего Новгорода определенно умел читать мысли.

– Не уверен, что и в этом случае будет соблюдена конфиденциальность. Вдобавок не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что я пытался как-то повлиять на вас. Официально вас будет приглашать следователь, вот пусть он вас и вводит в курс дела. Нам с вами только обвинений в предвзятости не хватало.

«Нам с вами» немного настораживало, потому что в какой-то мере объединяло. А эксперт никак не может объединяться с какой-либо из заинтересованных сторон. Не должен, не имеет права.

– Вот вы приедете, ознакомитесь со всеми материалами, пообщаетесь со всеми… м-м… причастными и тогда уж сами составите мнение, сделаете выводы.

«Вы приедете»? Кажется, еще никто не собирался приезжать. Какой, однако, хваткий человек. Обратился с просьбой и сразу все решил. В одностороннем порядке.

– Простите, Вадим Родионович, но вы, кажется, слишком торопитесь, – мягко упрекнул Александр. – Я не уверен, что смогу к вам приехать. Очень занят, напряженный график.

– Я понимаю, Александр Михайлович! – перебил собеседник. – У вас-то, да чтоб график был ненапряженным! Но и вы меня поймите! У меня, у нас не просто крупная проблема, а большая беда. Уголовное дело! Следователю очень понравилась идея пригласить в качестве эксперта вас. Практикующий хирург с большим опытом и превосходной репутацией, причем совершенно со стороны – это как раз тот человек, который нам нужен. С учетом сложности дела следователь решил назначить комиссионную экспертизу. Доцент нашей медакадемии Рыкалов и кто-то совсем со стороны – это идеальное в данном случае сочетание, если слово «идеальный» здесь вообще уместно. У нас с вами знакомство шапочное, и оно никак не может послужить препятствием для привлечения вас…

Знакомство действительно было «шапочным». Оказавшись рядом на одной из конференций, обменялись парой слов и визитными карточками, а затем здоровались при встречах на других мероприятиях, вот и все.

– Вы не подумайте, что я не доверяю вам или Василию Тимофеевичу, нет, дело не в доверии. От меня здесь вообще ничего не зависит, все решает следователь, но вот он как раз считает, что для надежности в таком сложном случае нужны два эксперта, потому и назначил комплексную экспертизу. А я решил навести справки, то есть узнать, не согласитесь ли вы, Александр Михайлович, принять участие… Ох!

Собеседник остановился, чтобы перевести дух – волнение или сердечная недостаточность. Впрочем, не исключено, что он подыскивал нужные слова, которые помогли бы ему убедить «практикующего хирурга с большим опытом и превосходной репутацией». Александру стало немного неловко. Он подумал о том, что вполне способен выкроить два-три дня на поездку в Нижний. Не исключено, что понадобится приезжать еще раз, на суд, но это тоже ненадолго, на один-два дня. Как обычно, придется пожертвовать тем, чем жертвовать проще всего – работой над диссертацией. Это уже входит в привычку. Пора, ради пущей правдивости, назвать «диссертационные» дни «резервными», или «днями для срочных дел». Но, если говорить начистоту, то два, три или четыре дня диссертацию не спасут и существенно работу над ней не продвинут. А тут коллега просит помочь разобраться в сложной проблеме, в важной проблеме. С одной стороны – диссертация, с другой – уголовное дело по обвинению в халатности, повлекшей за собой смерть пациентки. Серьезное дело, решаются судьбы нескольких человек и одной клиники. Врач, осужденный за халатность, в профессиональном смысле обречен. Путь в хорошие учреждения ему заказан. Если он не прощается с медициной, а продолжает работать, то на большее, чем должность дежуранта в «скоропомощной» больнице или врача районной поликлиники рассчитывать не может. Для клиники один-единственный случай халатности с летальным исходом может стать поистине роковым. Репутации зарабатываются долго, а рушатся в один момент. Однако же и халатность в медицине встречается не так уж и редко. Некоторые циники даже позволяют себе шуточки, связывая халатность с халатами, мол, если носишь халат, то поневоле начинаешь халатно относиться к своим обязанностям. Но это не тот случай, когда шутки уместны. Если просят помочь и ты можешь это сделать, то надо помочь, пусть даже и просьба не совсем по душе. Александру больше нравилось лечить, чем выступать в роли эксперта.

– Скажите, Вадим Родионович, а кому принадлежала идея пригласить меня в качестве эксперта? – пользуясь паузой, спросил Александр.

– Мне, – удивленно и с каким-то едва уловимым вызовом ответил собеседник и, не дожидаясь дальнейших вопросов, пустился в объяснения: – Я считаю, что ваша кандидатура подходит идеально. Мы с вами никогда не пересекались в делах, у нас нет взаимных интересов, вас никто не сможет упрекнуть в заведомой предвзятости. Это был первый главный критерий, потому что сами понимаете, что…

– Понимаю, – поспешно сказал Александр, немного утомившись многословием Вадима Родионовича.

– Второй главный критерий – ваш профессионализм…

Про свой профессионализм Александр слушал не очень внимательно – прикидывал в уме, как лучше перекроить свое расписание. Рассчитывать на один-два дня было бы немного опрометчиво, но трех для полного ознакомления с ситуацией хватит вполне. Да-да, именно трех, ведь предстоит не просто знакомство с делом, но и кое-какие бюрократические формальности, на которые тоже потребуется время. Со среды по пятницу будет удобнее всего, так придется переносить всего одну операцию, четверговую. Пациентка как раз хотела прооперироваться как можно скорее (никакой необходимости, просто характер такой, «торопыжливый», как говорила бабушка), вот и будет ей новый подбородок в понедельник прямо с утра. Нет, лучше во вторник, пусть понедельник останется в запасе, мало ли что. Деловые встречи сдвигались гораздо легче операций, тем более что с кем-то можно переговорить по скайпу, а с кем-то обменяться письмами. Современный деловой этикет позволяет решать огромное количество дел удаленно-дистанционно. Вот чего нельзя делать по скайпу, так это проводить собеседования с кандидатами в сотрудники. Чтобы правильно оценить человека, его надо видеть вживую. Ничего страшного, пятничные собеседования можно объединить с теми, что назначены на вторник. Очень удобно проводить собеседования в конце рабочего дня, если процесс и затянется, то другим планам не помешает… Александр дослушал дифирамбы до конца и сказал, что согласен выступить в роли эксперта и готов приехать в следующую среду. Вадим Родионович обрадовался, пообещал забронировать «приличный номер в приличном отеле», встретить и «организовать все наилучшим образом». Александр на это ответил, что номер он забронирует сам и встречать его не надо, достаточно будет договориться со следователем, чтобы тот смог увидеть его сразу после приезда, объяснить суть дела и выдать материалы для ознакомления. На том и закончили. Александр тряхнул головой, отгоняя продолжавший звучать эхом в правом ухе прилипчиво-приторный баритон Вадима Родионовича, и набрал в поисковике «Клиника «Палуксэ» Нижний Новгород смерть пациентки». Попутно подивился странному названию клиники. Имя Поллукса[1] изменили для благозвучия? Зачем? Или то первые слоги фамилий учредителей, распространенный вариант «конструирования» названий. Какие-нибудь Павлов, Луков и Сэй Бао.