Миссия – любовь - Юлия Басова

Увидев впереди горящий джип, я поняла, что опоздала. Это была папина машина. Видимо, она на полном ходу влетела в бетонный забор, после чего загорелась, как факел. Скорее всего, повредило бензобак. Как – непонятно.

Я подъехала почти вплотную, распахнула дверь и выпала на мерзлую землю. Уже не сдерживаясь, я громко и протяжно завыла: «Папа! Папа!» В мгновение ока я оказалась рядом с БМВ и заглянула внутрь. То, что я увидела внутри, заставило меня похолодеть от ужаса. Мой отец сидел на водительском месте и смотрел на меня глазами, полными отчаяния. Языки пламени лизали обшивку салона, приборную панель, его одежду. Папа будто не замечал, что горит, и не пытался спастись – просто сидел в огне и что-то тихо шептал.

Я судорожно зашарила по двери, пытаясь открыть ее. Жгучая боль почти парализовала меня, но я не останавливалась. Отца уже не было видно за гигантской огненной пеленой, и я, скорее надеясь, чем веря, продолжала звать: «Папа!»

Правая рука увязла в огне, и я уже перестала чувствовать боль, лишь сердце надрывалось от отчаяния. «Я только тебя обрела, папа! Ты не можешь так легко исчезнуть! Я прощаю тебе все, что ты сам не можешь себе простить, только живи!»

Неожиданно я почувствовала, что меня хватают за плечи и отрывают от машины. Я попыталась вырваться, решив, что это – пожарные. Я заорала, словно бешеная кошка, и постаралась извернуться так, чтобы освободиться из этих стальных объятий, но вдруг почувствовала резкую боль и обмякла.

Сознание покидало меня, и языки огня, танцевавшие на крыше отцовской машины, медленно расплывались.

Открыв глаза, я увидела Роберта. Я лежала на заднем сиденье его джипа, а он сидел на водительском месте и, развернувшись всем корпусом, холодно рассматривал меня.

– Где отец?

– У него не получилось, – спокойно, даже сухо, ответил Стронг.

– Что? – засипела я, затем откашлялась и заговорила уже нормальным человеческим голосом: – Что не получилось?

– Перезагрузиться. Начать все сначала.

– Он жив?

«Что за глупость… На что я надеюсь? Кому удавалось уцелеть в огне? Супергероям в комиксах?»

Роберт усмехнулся:

– Нам трудно умереть.

– Ты хочешь сказать… – выдохнула я, – он…

Договорить я не успела: мой отец торопливо шел по белому полю прямо к нам. Он открыл пассажирскую дверцу и сел в машину Стронга. На меня он даже не взглянул.

– Давай отсюда, пока менты не приехали, – негромко попросил он Роберта, – ни к чему.

«Рэйнджровер» плавно двинулся вперед по извилистой дороге. «Стоп! Я оставила свою машину там, на поле. Опять на поле. Сколько можно? Нет, на этот раз нужно ее забрать. Я ведь не миллионерша, чтобы разбрасываться автомобилями».

– Роберт, останови!

Стронг и мой отец одновременно обернулись и посмотрели на меня удивленно, как на говорящую собачку.

– Спасибо, господа, за поддержку, – чеканя каждое слово, сказала я, – но мне надо пойти туда, где я оставила свой автомобиль, и забрать его. Он в полном порядке вообще-то.

Джип Роберта встал как вкопанный. Теперь, когда моему «англичанину» не надо было следить за дорогой, он развернулся ко мне всем телом и воскликнул:

– Ты с ума сошла? Управлять автомобилем в таком состоянии?!

Я вскинула брови:

– Это в каком таком состоянии? А-а-а, ты думаешь, я в шоке оттого, что мой отец только что пытался покончить с собой, врезался на всей скорости в бетонный забор и сгорел на моих глазах? Или я в шоке оттого, что этот самый отец сидит сейчас, живой и невредимый, рядом со мной и даже слова благодарности не произнес? Я ведь каждый день гоняюсь за кем-нибудь по шоссе на огромной скорости, чтобы потом спасти из огненной ловушки! Зачем говорить спасибо? Или, дорогой Роберт, я должна до сих пор быть в шоке от неожиданной радостной новости, что ты женишься на какой-то голливудской худышке?

Я резко замолчала и отдышалась, глядя то на папу, то на Стронга. Отец и Роберт тоже молча смотрели на меня. Я никак не могла понять странного выражения их лиц. Наконец, отец сказал:

– Дочка, прости. Спасибо тебе за то, что пыталась спасти меня. Я не достоин этого.

Он помолчал, будто подыскивая слова, затем добавил:

– Знаешь, я не ожидал, что ты будешь так сильно бороться за мою никчемную жизнь. Что кинешься в огонь ради меня.

– Ты о чем? – недоуменно поинтересовалась я. – Я не бросалась в огонь, а лишь пыталась открыть дверь, чтобы выпустить тебя на свободу.

– Дверь полыхала. Ты не заметила? – насмешливо, но с уважением в голосе спросил Роберт.

«Его голос, его прекрасный голос… – Покраснев до ушей, я отвернулась. – Только бы не сорваться, только бы не зареветь!»

Я собралась и проговорила с достоинством:

– И все же, господа, я пойду, если не возражаете. Если у кого из вас снова возникнет непреодолимое желание самоубиться, обращайтесь. Всегда к вашим услугам, Мила Богданова.

Боже, как мне в тот момент хотелось выскочить из машины Роберта и разрыдаться в голос! Никогда еще не испытывала я одновременно столько разнообразных эмоций. В моей душе боролись между собой страх, облегчение, негодование, обида, ярость, любовь… И еще что-то непонятное…

Я поспешно дернула ручку, чтобы выскочить на мороз. Дверь не поддалась. «Понятно, Роберт заблокировал центральный замок. Что ж, ему придется выпустить меня, придется!»

– Открой! – приказала я.

– Ты не сможешь вести машину, – спокойно сказал Роберт, – у тебя правой руки почти нет.

– Что за бред? – немеющими губами спросила я, переводя взгляд вниз, начиная, впрочем, понимать, что это было за непонятное чувство. Боль. Жгучая, почти невыносимая физическая боль. «Как же я сразу не заметила? Как могла так долго этого не замечать?»

Мою руку тщательно перебинтовали почти до локтя. Кое-где через белоснежную марлю проступали темные пятна. В памяти немедленно всплыла картинка, как я просовываю руку в огонь, пытаясь открыть водительскую дверь папиной машины, и она тонет в языках пламени, но я почему-то ничего не чувствую.

– Сильно там… все?

– Лучше тебе не смотреть. Пока, по крайней мере, – тихо посоветовал Роберт.

– Давайте не будем стоять здесь и выяснять отношения, – вдруг подал голос мой отец. – Мила, езжай с Робертом. Я сяду за руль твоей машины.

– Ключи в зажигании, – легко согласилась я.

– Кто бы сомневался! Не в твоем характере возиться с такими мелочами.

Отец окинул меня взглядом, полным нежности, и вышел. Я посмотрела ему вслед и заметила, что вся его одежда висит лохмотьями. Она обгорела, а он – нет.

Мы с Робертом молча смотрели, как папа идет к машине. Наконец, он оказался внутри, захлопнул дверь, и «Мазда» резко рванула с места.