Миссия – любовь - Юлия Басова

На первый взгляд ситуация с Самураями была совершенно обычной. Иногда чужаки по каким-либо причинам пытаются напасть на смертных. Ясные не вмешиваются – слишком много чести. Спектры спокойно воздействуют на буянов, и все заканчивается мирно.

Самураи всегда жили тихо, никому не мешали, да и им никто не мешал. Все было чудесно, пока они не столкнулись с тобой. И буквально сошли с ума. После той бойни на поле, нас, Ясных, осудили за неоправданную жестокость, ты понимаешь? Могло бы обойтись без кровопролития. Не обошлось. Хотя я хорошо понимаю Роберта. Спокойно смотреть, как мучают молодую беззащитную девушку… – Отец помолчал, потом добавил: – Только один из Самураев оказался вполне приличным человеком…

– Алексей Львович, – я грустно покачала головой, – он был очень хорошим. Роберт мне сказал, что он просто не мог позволить своим чувствам вырваться наружу. Ведь в таком случае мне могло быть очень плохо.

Отец понимающе кивнул и подтвердил:

– Да, никто из чужаков не умеет любить хрупких земных женщин. Поэтому, как правило, избегают их. Это касается и Самураев, и Ясных, за исключением, пожалуй…

– Таких мужчин, как ты? – перебила я. – Ты ведь создан для любви и можешь осчастливить любую женщину?

– Я пытаюсь понять, почему Оля, которая давно уже должна была наблюдать за тобой, не вмешалась тогда, на поле. Ведь можно было обойтись без жертв. Ладно бы погиб один Самурай, так нет – сколько ребят полегло. А ведь они всего лишь делали свою работу. И хорошо делали, – рассуждал отец. – Девчонка ведь прекрасно понимала, что чувствует Роберт. Он не мог не вмешаться. А Маса и его помощник попросту сначала не разобрали, кто перед ними. А потом уже было слишком поздно. В этом нет их вины.

– Я наблюдала за боем. Это было страшное зрелище. – Я помотала головой, чтобы отогнать жуткие воспоминания. – Мечи у них такие странные, как в «Звездных войнах». Не из металла, а огненные, и пламя синее. У всех Самураев такие есть?

– Да. И ничего в них нет странного. Раньше вот все на телегах передвигались, а кто побогаче – в экипажах. А сейчас уже поезда появились, автомобили, вертолеты и самолеты. Удивительно, не правда ли? Технический прогресс, мать его.

Отец, наконец, улыбнулся, но сразу поскучнел, как будто вспомнил что-то неприятное. К чайнику так никто и не притронулся – очень уж интересным был разговор. Отца беспокоило, почему не вмешалась Оля. «Ну, не вмешалась и не вмешалась. Все же хорошо закончилось!» – думала я; но отец продолжал рассуждать:

– Может, она хотела сделать плохо Роберту? Ведь она его не очень-то жаловала. По ее мнению, он не имел права быть Ясным, ведь мать у него – обычная, земная. Оля сравнивала его и себя, и ей казалось, что она такая же сильная и талантливая. Она его считала человеком, а не Ясным. Почему тогда ей нельзя, а ему можно?

– Она, наверное, жалела, что тогда, в колонии, так аккуратно его зарезала, не искалечив. Его ведь легко восстановили после этого? – небрежно спросила я.

– Это она тебе сказала? – изумился отец. – Иначе откуда ты могла узнать, что одноглазый паренек Слава и Оля – один и тот же персонаж…

– Папуля, – спокойно ответила я, – ты произвел на свет очень неглупую дочь. И я тебе за это благодарна.

На самом деле я поняла это еще в университетском парке, когда Оля пыталась меня прикончить. Барышня явно сожалела, что дала Роберту шанс. Наверное, тогда она еще не верила в успех эксперимента. А теперь успела возненавидеть его за то, что он, полукровка, стал Ясным. И когда ей поручили аккуратно прикончить меня, Оля решила отомстить.

Вдруг я вспомнила то, что тревожило меня все время после встречи с Олей: вот она смотрит на мои руки, затем, видя, что я это заметила, отводит взгляд. Опять смотрит, потом мы снова разговариваем, потом она пытается меня убить, потом…

– Слушай, – воскликнула я, – а почему все так интересуются моими руками? Не знаешь?

Отец отрицательно покачал головой. Я поняла: его по-прежнему что-то беспокоит и он никак не может с этим справиться.

– Пап, – взволнованно спросила я, – ну что с тобой, в конце концов? Ты такой хмурый, будто у тебя кто-то умер…

Отец неожиданно вскочил и заходил по комнате.

– Да как же ты не понимаешь, птица моя, заяц мой! – заорал он. – Я не хочу, чтобы это произошло! Я все бы отдал, лишь бы тебя оставили в покое! Так бы и случилось, если бы не твои странные способности! До тебя не одна женщина не могла того, что можешь ты! Они хотят заполучить твой талант, и как можно скорее!

– Ну и пусть, – равнодушно ответила я, – а что мне здесь-то делать?

Я, конечно же, лукавила. Если бы со мной был Роберт и нам не мешали мои назойливые кавалеры, я бы с огромным наслаждением прожила обычную земную жизнь. Но поскольку это уже не сбылось, мне оставалось только надеяться на другую судьбу.

– Что делать? Что делать?! – продолжал бушевать отец. – Ты еще спрашиваешь? Да ты можешь все! Любить, быть любимой, и, что самое важное, ты не должна уходить от того, кто тебе дорог!

– Это что-то из личного? – нахмурилась я. – А мне казалось, вы с матерью расстались, потому что ты ее просто разлюбил. Сам, добровольно.

– Такие, как я, хотя бы способны любить! Да, нам не хватает одной женщины, чтобы почувствовать себя счастливыми. Нам и миллиона не хватит; но мы дарим свои чувства! А те, другие, рождены, чтобы воевать, они просто бездушные боевые человекоподобные роботы. Это же немыслимо! Ты тоже хочешь так?

– Погоди, пап, – остановила я этот клокочущий водопад, – Роберт не бесчувственный, и Герберт тоже. Значит, еще не все потеряно и Ясные могут любить.

– Пойми, Мила, таких как вы с Робертом, Ясных наполовину, только двое. Вы еще плохо изучены. Но те из нас, которые знают о его чувствах к тебе, говорят, что причина этой страсти – твои способности, не более того. Просто на других Ясных это не действует, а Роберт все-таки когда-то был человеком.

«Вот, значит, как! Они считают, что я его зачаровала!»

– Они все ошибаются, – самоуверенно сказала я, – он просто любил меня, потому что не мог не любить. Я это твердо знаю.

Сердце болезненно сжалось. Я вспомнила фотографии в журнале. «Да, Мила, ну ты и умница. Наверное, именно из-за того, что Роберт тебя так любил, ты решила от него избавиться! Наговорила кучу гадостей, которые были продиктованы детскими обидами. Страхами. Неуверенностью. Сиюминутными опасениями, которые можно легко отогнать, если рядом – любимый».

– Пойми, – горячо заговорил отец, прерывая мой сеанс самобичевания, – я не желаю тебе такой жизни, какой живу сам! Ты будешь несчастна там, я это точно знаю! У них очень жесткие методы! Ты будешь делать лишь одно – подчиняться приказам! А это ужасно, по себе знаю.

– Пап, о чем ты? – попыталась я угомонить отца. – Расскажи, пожалуйста. Ну, что плохого в том, что Ясные поддерживают мир во всем мире? Это же здорово!

Отец энергично потряс головой, снова забегал по комнате, резко остановился и сказал: