Поле брани - Дейв Дункан

– Боги! Мне следует быть осторожнее в будущем.

– Я думала, вы сторонник войны. Это ведь не так?

– Не совсем так, – ответил император. – На мой взгляд, мир лучше. Но, признаться, придерживаюсь теории, что, однажды показав свое умение сражаться, потом смогу выбирать мирные решения, не опасаясь быть обвиненным в слабости.

Он отвернулся от нее, словно хотел получше разглядеть дверь.

– Вполне возможно, у меня ничего бы не получилось.

– Думаю, получилось бы. И еще получится. Это делает вам честь. Некоторые войны, кстати, бывают и справедливыми.

– Вы считаете?

Этот вопрос мог бы показаться странным, но теперь она знала Шанди – он ничего не принимал на веру.

– Да, – сказала она. – Когда етуны напали на мое королевство, я приказала уничтожить их всех до единого, а большинство из них были немногим старше Гэта. Но с тех пор нам никто не угрожал.

– Если война справедлива для одной стороны, не значит ли это, что для другой стороны она несправедлива? Или я все перевернул с ног на голову?

– Нет, вы правы. Извините, если я вас обидела.

– Мне приятно беседовать с вами. Знаете ли, за всю жизнь со мной никто никогда так не говорил.

Бедный, бедный Шанди! Его мать была шлюхой в самом худшем смысле этого слова. У него не было ни братьев, ни сестер, а скорее всего, и настоящих друзей – даже в детстве. Может быть, жена? Но было бы слишком жестоко говорить сейчас об императрице. Шанди просто с ума сходил от тревоги за нее. И все же есть определенные пределы, в которых Инос готова утешать одиноких мужей, даже если они императоры, а этот разговор опасно приближался к этим пределам. Интересно, уж не лунный ли свет так действует на людей? Или одно одиночество тянется к другому?

– Крутой Откос навевает на меня не очень радостные воспоминания, – твердо сказал Шанди. – А чем огорчены вы?

Он подошел ближе.

Вполне справедливо. Она вызвала его на откровенность, теперь ее очередь. Непринужденная дружеская беседа становилась все более напряженной и вместе с тем интимной.

– Поездкой в этом дилижансе.

– А я-то грешил на обед!

Она улыбнулась, затем хихикнула на тот случай, если он не разглядел улыбку.

– И обед тоже. Нет, я всю дорогу вспоминала свою предыдущую поездку в таком большом экипаже.

– Когда?

– Когда уезжала из Хаба. Много лет назад. И до обеда мы тогда проделали весь путь до Кинвэйла.

Шанди вздохнул:

– Тогда я догадываюсь, кто правил.

– Да, – сказала она. – Хотите, я развеселю вас? Лакеем в этом путешествии был Птица Смерти. Я и тетушка Кейд – семьсот лиг за одно утро!

Инос засмеялась.

Рэп правил.

Рэп покинул ее. И Кейди. А теперь еще и Гэт.

Шанди обнял ее, заметив, как тяжело у нее на душе.

Наконец появились слезы. При свете луны он держал ее в объятиях, а она рыдала у него на плече.

Это было самое долгое путешествие по Тропе, которое Тхайла когда-либо проделывала, за исключением разве что той ночи, когда она впервые отправилась в Теснину. Ее не покидало подозрение, что она ходит кругами. Быть может, архонт позаботился о том, чтобы Тропа отбрасывала ее назад.

Наконец она заметила впереди свет и услышала отдаленный гул прибоя. Луна поднялась еще выше, свет ее пробивался через молочно-белые облака. Ветер колыхал траву на дюнах.

Вокруг костра сидела странная группа, отбрасывая на песок извивающиеся тени. Нет, поняла Тхайла, это две группы. По одну сторону обезумевшая от горя съежившаяся старуха рыдала в объятиях смущенного мальчика, по другую сторону сидели двое молодых людей. Тхайла знала их, это были воспитанники из Колледжа. Бледные и взволнованные, они напряженно посмотрели на нее, и Тхайла почувствовала их огромное облегчение оттого, что она наконец-то появилась. Должно быть, умирающий был полным волшебником, и эти двое получат два других Слова Силы.

В стороне виднелся коттедж. Свет в нем не горел, но архонтам он и не нужен. Тхайла брела, утопая в песке, и чувствовала, как колотится ее сердце. Только одно Слово! Только одно Слово!

Дверь в темноту была открыта. Чей-то голос произнес:

– Входи!

Она узнала его, этого крепкого золотоглазого мужчину, возрастом намного моложе, чем по ее представлениям надлежит быть архонту.

– Да, мы уже встречались, – нетерпеливо произнес он и жестом указал на постель.

Смертельно бледное лицо на подушке сплошь покрывали морщины. Глаза были закрыты. Сквозь земное соленое дыхание моря чувствовался оккультный запах смерти – душный и жестокий.

– Тебе нужно Слово Тайлон, – бесцеремонно сказал Рейм. – Я разбужу старца. Подожди минуту.

Он прошел мимо Тхайлы и вышел за дверь, оставив ее наедине с умирающим.

Зачем? А, конечно, чтобы ничего не услышать. Слова можно было сказать только вслух, как это принято у обычных людей, не у волшебников. Ей кто-то сказал об этом или она просто всегда знала? Вспомнив свою прабабушку Фейн, девушка осторожно приблизилась к кровати и опустилась рядом с ней на колени. Эта Вахта Смерти будет намного короче, чем возле Фейн. Человек дышал хрипло и со свистом. Интересно, она когда-нибудь узнает его имя?

Медленно ползли минуты. Если бы она решилась проникнуть в его сознание, то увидела бы агонию. Болезненное желание сделать это вдруг охватило ее. Лицо умирающего стало неподвижным, словно вырезанное из старой слоновой кости, и теперь он напоминал бюсты в Скриптории. Тхайла подняла край простыни и вытерла струйку слюны, сбегавшую с его губ.

Его веки дрогнули и слегка приподнялись. Рот искривился, точно от боли. Что за страшная смерть! Она почувствовала себя стервятником, кружащимся над трупом.

«Которое?» – спросил он мысленно.

«Дать вам чего-нибудь? Воды?»

«Нет. Я в некотором смысле тороплюсь, воспитанница. Так которое?»

«Тайлон».

Он попытался заговорить вслух и, не сумев выдавить ни звука, провел языком по губам. Тхайла наклонилась ближе, подставив ухо. Он прохрипел что-то невнятное, судорожно вздохнул, попытался снова.

И сказал.

Слово взорвалось величием и силой.

Пошатываясь, Тхайла вышла из дома и едва не столкнулась с Квитом. Бедный малый, совсем еще ребенок, он торопился к умирающему, чтобы узнать Слово и стать стажером. Вокруг него светилось облако страха.