Поле брани - Дейв Дункан

– Я же не велел тебе спать с ней!

Парень пожал плечами:

– Упросила. Ей иначе не спится.

Раздался еще более грубый хохот, но теперь Кейди не обратила на него внимания. Она уставилась в пол, понимая, что Кровавый Клюв пытается защитить ее, пусть и весьма странным способом.

Птица Смерти хлопнул сына по плечу:

– Последи за ней хорошенько этой ночью. Ночевать будете у моего костра. – Он снова подозрительно взглянул на пальто Кейди. – Не забивай себе голову бредовыми идеями, принцесса, – сказал он на языке импов. – Легионы тебя не спасут. – Он недоверчиво усмехнулся. – И береги моего внука.

Король важно прошагал к двери и вышел. Кейди почувствовала удушье и мелкую дрожь.

Кровавый Клюв кивком велел ее следовать за ним, в то время как сам он пошел за отцом. Вожди продолжали оживленно болтать.

Сегодня ночью бежать не удастся.

– Это скучно! – возмущался Джалон. – Скучно, скучно, скучно! Ну кто так путешествует? Где облака пены, где таинственные огни, горящие на мачтах во время бури? Мне нужен подветренный берег, волны выше саллинга и чтобы мы не отходили от помпы!

– Только без меня, пожалуйста, – взмолился Рэп, поворачивая штурвал. – Это корыто развалится на части, стоит его как следует встряхнуть.

За пятьдесят лет своего существования старое каботажное судно, грязное и протекающее, вряд ли противостояло хотя бы одному шторму и при малейших признаках непогоды наверняка укрывалось в какой-нибудь безопасной гавани.

Море напоминало застывшее серебряное зеркало, на котором заходящее солнце прочертило багровую царапину. Ветер был настолько слаб, что «Неустрашимый» едва мог двигаться в нужном направлении, но Рэпу доставляло удовольствие следить, чтобы паруса были наполнены.

Он стоял свою первую вахту, а Джалон составил ему компанию – развалился тут же на сухих досках палубы, опираясь на локти.

– И все-таки плыть лучше, чем продираться через джунгли.

– Ты видишь в этом смысл. – Джалон повернул голову и посмотрел на Рэпа мечтательными васильковыми глазами. – А я – ни малейшего! Дарад настолько туп, что ему нравятся подобные вещи. Трудности для него – повод проявить свою силу и храбрость, и мы, остальные, с удовольствием уступим ему эту честь.

Джалон был единственным из четырех компаньонов Сагорна, чье общество доставляло Рэпу искреннее удовольствие. Немного низковат для етуна, а в остальном в его внешности не было ничего необычного. Блестящие золотистые волосы и нежная кожа – она облезала уже во второй раз – делали его похожим на юношу. При этом его поведение было совсем нетипичным. Художник, менестрель, мечтатель, безнадежно непрактичный и неизменно пребывающий в хорошем настроении, он совершенно не походил на етуна.

Кстати, и Рэп не походил на фавна по той же самой причине – Джалон был полукровкой, и текущая в его жилах кровь эльфов вполне объясняла то, что он, казалось, ничуть не изменился с тех пор, как двадцать лет назад Рэп впервые его увидел. За эти двадцать лет Джалон, по его меркам, должен был бы стать старше года на четыре, но на внешности художника это никак не отразилось.

Одного этого хватало, чтобы кого угодно одолела ностальгия.

А тут еще на севере показалась низкая тень острова Китх, который тоже навевал воспоминания о юности и приключениях, о другом романтическом походе, который в ту пору казался столь же безнадежным, как и этот.

Антропофаги группами сидели на палубе. Они легко относились к жизни. Разноцветная татуировка на их смуглой коже казалась какой-то удивительно пышной, словно цветы на хорошо удобренной клумбе. Тролли гораздо лучше чувствовали себя в уединении, подальше от солнечных лучей. Стоило открыть любую дверь на «Неустрашимом», и за ней непременно оказывался прячущийся тролль. Не важно, была ли это кладовка, камбуз, каюта, насосное отделение или рундук – зубастое чудовище сидело там, согнувшись в три погибели, и глуповато улыбалось, когда его обнаруживали. Тролли охотно становились общительными, когда их об этом просили, просто они не могли подолгу пребывать в многолюдной компании.

– Ты думаешь о чем-то невеселом, – мягко сказал Джалон.

Рэп сосредоточил свое внимание на парусах:

– Нет.

– Ты думаешь о чем-то невеселом, – повторил Джалон с той же интонацией. – Скажи мне, в чем дело, сынок.

– Сынок! Так-то ты обращаешься к царствующему монарху!

– Я на сто десять лет старше тебя. – На лице художника промелькнула улыбка, сделавшая его похожим на подростка. – Ну же, скажи дедушке, что тебя беспокоит. Очевидно, не имперский флот.

– Нет.

Никаких чужих парусов поблизости не было. Возможно, экипаж «Неустрашимого» еще не доложил о пропаже корабля. Матросы сошли на берег, имея при себе порядочное количество золота, и, как это свойственно етунам, вряд ли протрезвеют, пока это золото у них не кончится.

– Жаль, что я не знаю, как дела у Шанди и Распнекса, – посетовал Рэп.

– У них все в порядке, – ответил Джалон, перекатываясь на спину и подкладывая руки под голову.

– С чего ты взял?

– Так говорит Грунф. По ее мнению, Зиниксо знает, где приблизительно находится ее логово. Сговор искал чародейку по его приказу тут и там, но в последнее время угомонился. Если бы кто-то из твоих соратников попался, дварф учуял бы Грунф, как мухи чувствуют падаль.

Рэп уже слышал раньше эту теорию и считал ее малоубедительной. Потерять волшебные свитки было самой большой глупостью в его жизни.

Он очень беспокоился за Инос и детей, которых оставил в Краснегаре. Добрался ли до них Шанди, успел ли предупредить? Хватило ли Инос здравого смысла искать убежища в Кинвэйле? Но Рэп не мог обсуждать свои семейные дела с Джалоном.

– Итак, Сисанассо. Не сегодня-завтра мы подойдем к берегу. Среди фавнов должны быть волшебники. Впрочем, почему должны – я знаю, что есть. Моя мать была родом из Сисанассо.

Если они решат отправить кого-нибудь в Сисанассо в качестве вербовщика, то единственный подходящий кандидат – это он сам, а Рэп оставаться на берегу не хотел. Хотя он, безусловно, самый слабый из огромного числа собравшихся на судне волшебников, только ему под силу поддерживать мир между двумя так не подходившими друг другу группами. Во всяком случае, и те и другие считались с ним. Пока положение отнюдь не критическое, но Рэп был уверен, что они выйдут из повиновения, едва он покинет корабль. Кроме того, ему претила мысль о том, чтобы остаться в стороне в то время, как другие будут продолжать войну. Это его война, черт побери! Но пренебречь возможностью пополнить свои ряды в Сисанассо – об этом нечего и думать, послать туда тролля или антропофага – тем более.