История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

Истина находится где-то посередине между этими двумя взглядами на отступление русских — позорным и почетным. Русская армия была серьезно потрепана, но не разбита. Как и в сражении на Альме, союзные войска не смогли развить успех и сразу же после сражения начать наступление на Севастополь. Осада города продолжалась еще восемь месяцев.

Для обеих сторон Инкерман был чрезвычайно ожесточенным сражением на очень ограниченном пространстве — большинство боестолкновений проходило на площади примерно в одну квадратную милю. Через два дня после сражения Патулло писал домой матери, что «Всемогущий милосердно провел меня целым и невредимым через один день ужасного побоища»[580]. К сожалению, как мы потом увидим, удача покинула его. Потери сторон до сих пор остаются предметом споров. Из 40 219 русских, участвовавших в сражении, не менее 10 729 были убиты, ранены или пропали без вести — всего 27 %. Примерно такая же пропорция потерь у британцев — 32 % (2357 человек из 7464). У французов потерь было относительно меньше, 929 человек из 8219, или 11 %[581]. Однако эти ужасные числа не полностью отражают тот факт, насколько сильно пострадали подразделения, участвовавшие в бою, поскольку потери распределялись неравномерно. Например, в русской армии из 46 задействованных батальонов 16 (четыре полка) почти не пострадали, «12 были практически уничтожены, 12 выведены из боевого расписания, а десять признаны годными для дальнейшей службы, но со сниженной численностью»[582].

В британской армии потери были меньше, но и они оказались разрушительными. Для многих подразделений, участвовавших в Инкерманском сражении, процент потерь имел тот же порядок, что и в первый день битвы на Сомме 1 июля 1916 г., хотя общие данные во втором случае во много раз больше. Например, в батальоне Патулло «3 офицера были убиты и… 4 ранены, 27 рядовых убиты и пропали без вести, и около 95 ранены, в результате чего в нашем несчастливом подразделении в строю осталось только 4 офицера и 248 рядовых»[583]. Другими словами, из 850 человек, вступивших в бой, боеспособность сохранили только 30 %. Сегодня такое подразделение признали бы небоеготовым. Союзники выиграли сражение, но это была пиррова победа, цена которой определяется не просто числом убитых и раненых. Большая часть потерь пришлась на 2-ю и 4-ю дивизии, а также гвардейскую бригаду 1-й дивизии. Непропорционально большими были потери среди офицеров всех рангов. Например, из десяти генералов, командовавших войсками под Инкерманом, все были убиты или ранены. Таким образом, здесь не было «кабинетных генералов» — несправедливое обвинение против старших офицеров во время Первой мировой войны, — поскольку командующие часто погибали во главе своего войска. Примерно такой же характер потерь отмечается и у русских: шесть генералов и шесть командиров полков[584]. После Инкерманского сражения боеспособность британской армии в Крыму была серьезно подорвана, поскольку к ней не прибыло пополнение, способное компенсировать потери. Не менее серьезный удар — гибель или ранение многих опытных офицеров и солдат. Один из военных историков, ветеран Второй мировой войны, с горечью отмечает:

Это язвительное замечание подтверждается фактами: потери под Инкерманом и тяготы суровой крымской зимы лишили британскую армию большей части былой маневренности и боеспособности. Впоследствии, во время решающей атаки на Третий бастион Севастополя (Большой редан) 8 сентября 1855 г. британские офицеры, к своему ужасу, обнаружили, что их солдаты, многие из которых были неопытными новобранцами, «не всегда идут вместе с ними на врага»[586]. Конечно, в Инкерманском сражении случались и отдельные случаи трусости, но храбрость британской армии в целом никогда не подвергалась сомнению. Не менее тридцати одного подразделения получили почетные названия в честь Инкермана. В Королевской военной академии в Сандхерсте до сих пор существует Инкерманская рота — такого почета удостоилось только одно сражение Крымской войны.

ИНКЕРМАН: АНАЛИЗ И ПОСЛЕДСТВИЯ

Последствия Инкерманского сражения многообразны. Во-первых, оно стало причиной затишья под Севастополем в течение следующих трех холодных и влажных месяцев. Суровые условия обрекли большинство солдат британской армии на настоящие мучения. В отличие от них французы в первую крымскую зиму устроились с большими удобствами в своих лагерях и снабжались лучше. Тем не менее не могло быть и речи о том, чтобы сделать паузу в боевых действиях и согласно славным традициям XVIII в. вернуться «на зимние квартиры». Самые серьезные недостатки британской армии оставались теми же — командование (Раглан и его штаб), тыловые службы и медицинское обеспечение. Более того, проблемы с логистикой усугублялись характерной для этого сезона плохой погодой, кульминацией которой стал жестокий шторм 14 ноября 1854 г., потопивший или повредивший многие корабли в Балаклавской бухте и вблизи берега. Флот лишился не менее двадцати двух судов: пятнадцати транспортов и пяти паровых корветов. Возможно, самой серьезной потерей был пароход «Принц», который вез зимнюю одежду для армии. Конечно, был заказан и отправлен новый груз, но до его прибытия в Крым прошло несколько месяцев. Другой серьезный аспект катастрофы — двадцатидневный перерыв в поставках фуража для лошадей; эта неприятность усугублялась плохими дорогами между Балаклавой и лагерями[587]. Если союзники были не в состоянии до весны начать новую бомбардировку и соответственно штурм Севастополя, то русские не могли рисковать, ввязываясь в еще одно крупное сражение, пока не получили подкреплений.

Во-вторых, в результате боевых потерь и невозможности прислать новые соединения — бригады и дивизии, — в отличие от небольшого количества отдельных подразделений (батальонов) и пополнения новобранцами старых, британская армия превратилась в младшего партнера французской. Недостаток сил, вскоре усугубившийся нехваткой укрытий, топлива и продовольствия, в результате чего выросла заболеваемость, вынудил французов забрать инкерманский сектор у британцев. Статистика ярко иллюстрирует проблемы личного состава британской армии: хотя номинально численность сил под командованием лорда Раглана увеличилась с 35 643 человек 1 октября до 43 005 человек тремя месяцами позже, за тот же период количество солдат и офицеров «в строю» уменьшилось с 23 049 до 21 973[588]. До самого конца кампании французы отвечали за четыре пятых осадных позиций вокруг Севастополя, в том числе напротив Малаховой башни, которая в конечном итоге стала главной целью атак союзников.