Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро

После объявления манифеста на Ивановской площади участники церемонии, разделясь на две группы, разъехались по Москве для объявления в слободах.

Все действующие лица были в парадных мундирах и ливреях, а их лошади убраны в богатые попоны с вензелями императрицы (у офицеров такие «вензеловые имена» были выложены из золотого шнура по красному бархату, у рейтар — из желтого шерстяного шнура по красному сукну). Кроме того, офицерские лошади имели золотые уздечки, пряжки и бляхи сбруи; в их гривы были вплетены богатые золотые шнуры с кистями[1126]. У заводных лошадей парадные попоны были из василькового сукна, окаймленные золотым галуном, с богато вышитыми на углах Императорскими вензелями, а посредине двуглавым орлом. У капралов, унтер-офицеров и офицеров медный прибор на оружейных и амуничных вещах был вызолочен; у офицеров портупеи были покрыты красным бархатом с обшивкой из золотого галуна.

Парадные кафтаны гвардейцев были длинные, красные, с воротником, обшлагами и подбоем васильковыми; камзол и штаны красные; галстук белый; тупоносые сапоги с штибель-манжетами, раструбами и шпорами; перчатки с обшлагами; шляпа с золотым галуном, с двумя золотыми кистями и белым бантом. Капралы отличались позолотой пуговиц; офицеры — нашивкой из золотого галуна на кафтане и камзоле, золотого галуна с бахромой на обшлагах перчаток, белым плюмажем на шляпах, золотым шарфом-кушаком и позолотой серебряных шпор.

Особо выделялись богато расшитая золотым галуном придворная ливрея музыкантов и серебряные литавры в расшитых золотом и убранными золотными кистями завесах[1127]. Украшением действа служили и сами дворцовые лошади; известно, что на придворной конюшне в правление Елизаветы Петровны стояло 1200 лошадей[1128] самых разных мастей и отмастков — соловые, буланые, розовые, чубарые, пегие, моренкопфы (чалые с черными головами), изабелловые и т. д., пышные гривы и хвосты которых в эстетике барокко ценились больше, чем все другие их достоинства[1129]. Лошади трубачей, которых выбирали из придворных цуговых, с 1737 г. традиционно были серыми.

Стоит учесть, что хорошо известный отбор в полки по шерстям (т. е. по мастям), введенный при Анне Иоанновне, в те годы был временно отменен. В марте 1741 г., уже в правление Ивана VI, был отдан следующий приказ: «хотя в прошлых годах по определению бывших Штапов Л[ейб]-Гв[ардии] в Конном полку, штаб и обер-офицерам велено было, дабы собственные свои верховые парадные лошади, были бы шерстьми вороные и карие, или за неимением таких шерстей — гнедые; а ныне, по штабному рассмотрению… велено вышеписанным чинам заводных парадных лошадей, кроме тех, на которых сами будут, иметь разных шерстей, токмо бы были всеконечно добрые, хорошие и достаточные; а не так как прежде сего в парадах присмотрено, и при смотрах бывали, под богатыми попонами худые лошади»[1130]. Но все же в эти и в последующие годы в Конной гвардии преимущество отдавалось лошадям чистой вороной масти, а при невозможности иметь в полку лошадей одной масти они подбирались по мастям в шеренги[1131].

И люди, и лошади Конной гвардии были привычны к парадам. Требования к выучке лошади в это время были довольно высоки: «надо, чтобы все лошади были хорошо выезжены, а всадники ловки и умелы, так как очень сложно соблюсти в точности схему езды и вести всех лошадей на одном движении и в одинаковой каденции», — утверждал мэтр Haute École Ф. Гериньер[1132]. Безупречное подчинение лошади достигалось не иначе, как через ежедневную скрупулезную манежную работу, и тяжелая гвардия «упражнялась воинскими ученьями почти ежедневно, с семи до девятого часа утра»[1133]. Обучение проходило под началом высококлассных берейторов Кадетского корпуса. Главнейшей целью обучения всадников было получение ими прочного навыка «лошадей во власти своей иметь»[1134].

Можно предположить, что в ходе «коронационного» конного балета, рейтарами демонстрировались, кроме манежных фигур Haute École, и упражнения (эволюции) из конной экзерциции, чьи геометрические построения легко могли быть трансформированы в фигуры «танца».

Известно, что 11 января 1742 г., вскоре по восшествии на престол, Елизавета Петровна опубликовала указ «О чинении в полках экзерциции как было при жизни Императора Петра Великого»[1135], недвусмысленно заявив о себе как о его «дщери». Для кавалерии этот указ означал возврат к петровскому Уставу 1716 г.

Могли ли всадники за три месяца, оставшиеся до начала коронационных торжеств, разучить новые движения по стандарту четвертьвековой давности? Более вероятно, что в ходе апрельских коронационных празднеств рейтарами демонстрировались твердо усвоенные ими фигуры и эволюции из переводной «прусской» конной экзерциции, введенной Минихом для тяжелой кавалерии в 1731 г., тем более что именно по ней велось обучение в Кадетском корпусе.

Согласно этой экзерциции, основным был строй, развернутый в три шеренги. Дистанция между шеренгами была в три шага; интервалов в шеренге не было, всадники сидели на лошадях сомкнутыми рядами «голень в голень». Построения сомкнутого строя в точности соответствовали общеевропейским требованиям. Они заключались в следующем: