Необычная гувернантка - Карен Рэнни

– Зачем вы мне все это говорите?

– У меня странное чувство, будто я за вас в ответе, мисс Синклер. Особенно после того, что вам пришлось вынести ради нас.

– Вы можете гордиться своим сыном.

– А я и горжусь им, но это отнюдь не значит, что я не замечаю его недостатков. Мой сын на редкость упрям, самоуверен и надоедлив, но он талантливый, великодушный, преданный и уж точно самый несносный из всех детей рода человеческого, которых я когда-либо в жизни любил.

– Он тверд и несгибаем, совсем как вы, мистер Гордон. – Беатрис обернулась и посмотрела в лицо Камерону. – Поставив перед собой цель, он идет к ней с той же решимостью.

Мистер Гордон недоверчиво изогнул бровь, точь-в-точь как Девлен, и Беатрис невольно улыбнулась.

– И когда же я успел проявить все эти качества?

– Вы легко могли погибнуть при крушении экипажа, мистер Гордон. Но вы выжили.

– Напротив, мисс Синклер. Меня лишь легко ранило. – Он улыбнулся, но от его улыбки у Беатрис по спине поползли мурашки. – Вы знаете, что такое любовь, мисс Синклер? Любишь так отчаянно, что готов отдать всего себя, без остатка? – Он испытующе взглянул на Беатрис. – О, я вижу, вам известно это чувство. Но иногда любовь превращается в свою противоположность, становится разрушительной и злой силой. – Камерон медленно отогнул плед, прикрывавший его ноги. До сих пор Беатрис думала, что отец Девлена парализован, но теперь она ясно увидела аккуратно подвернутые чуть ниже колен пустые брючины. – Это сделала моя жена. – Он опустил глаза, оглядывая себя, и горько усмехнулся. – Она приказала хирургу ампутировать мне обе ноги, хотя в этом не было нужды. Я мог бы потерять несколько пальцев, отделаться легкой хромотой и ходить с тростью. Повреждения не были серьезными.

Беатрис в ужасе попятилась.

– Но зачем?

– Зачем птичку сажают в клетку, мисс Синклер? Чтобы слушать ее пение. Мы ведь не думаем о свободе птицы, когда желаем доставить себе удовольствие. – Беатрис ухватилась за стену. Ее сотрясала дрожь. – Моя жена подозревала, что я интересуюсь другими женщинами. Вы готовы выслушать признание? Я не был ей верным мужем. И все же не думаю, что я заслужил такое жестокое наказание за свои грехи. – Беатрис потрясение покачала головой. – До недавнего времени я считал, что Ровена причастна к покушениям на Роберта. Она на такое способна. – Камерон направил кресло в конец коридора, к маленькому оконцу, и окинул взглядом гряду холмов в отдалении. – Я думал, что она хочет погубить Роберта и этим заслужить мое прощение. Получить отпущение грехов. Она предложила бы мне герцогскую корону взамен ног, которых сама же меня и лишила. Как будто одно другого стоит.

Беатрис замерла, не в силах вымолвить ни слова. Никогда еще ей не приходилось слышать ничего более чудовищного. Не зря ей всегда казался зловещим этот дом. Она открыла дверь в свою комнату. Ей вдруг захотелось быть как можно дальше от Камерона Гордона.

– Он уехал. – Камерон отвернулся от окна и посмотрел на Беатрис. – Девлен покинул замок.

– Да? – Она сцепила руки, стараясь спрятать поглубже свои чувства и выглядеть бесстрастной.

– Вы можете еще догнать его, если поспешите.

– Не думаю, что он захочет видеть меня снова.

– Любви всегда стоит дать еще один шанс, мисс Синклер. Если это настоящая любовь. – С этими словами Камерон развернул свое кресло и покатился прочь. Беатрис всегда казалось, что отец Девлена достоин жалости. Теперь же она увидела перед собой другого человека. Судьба заставила его измениться, но не сломила.

Она подошла к окну и посмотрела вниз, на подъездную аллею. Карета Девлена обогнула замок и исчезла из виду. Из своего окна Беатрис не могла видеть извилистую дорожку, ведущую вниз с горы.

«Странная прихоть – пускаться в путь с наступлением сумерек».

Солнце садилось. Угасающие лучи скользили по островкам нерастаявшего снега, озаряя мир золотистым сиянием.

Дорога делала петлю по крайней мере трижды. Беатрис знала: ближайший к замку склон одолеть невозможно, он слишком крут и опасен, но примерно на середине дороги по обеим сторонам тянулась земляная насыпь. Если перелезть через стену, можно пройти коротким путем и опередить карету. Главное – успеть перехватить Девлена, прежде чем экипаж спустится в долину.

Беатрис не стала брать накидку, решив, что без нее будет легче перебираться через стену, и ринулась к лестнице. Закатное солнце окрасило ступени в красный и оранжевый цвета. Какое счастье, что еще не стемнело! Но даже ночью оставалась надежда нагнать свою любовь. Беатрис сделала глубокий вдох и бросилась бежать. Один раз она упала, поскользнувшись на ледяной корке, но заставила себя подняться и снова побежала. И вот вдалеке она увидела карету Девлена.

«Господи, пожалуйста, задержи его. Не дай ему покинуть меня».

Добежав до того места, где дорога резко уходила в сторону и описывала петлю, Беатрис снова чуть не упала, но сумела сохранить равновесие, соскользнув к самому краю обрыва. Различив впереди второй виток дороги, она бесстрашно устремилась к обочине и перекинула ногу через стену. Не останавливаясь и не раздумывая, а лишь взмолившись про себя, чтобы земля по ту сторону стены оказалась не обледеневшей, девушка принялась осторожно спускаться, цепляясь за низкие кусты. Миновав третий поворот, она почти догнала карету. Должно быть, Девлен вопреки обыкновению ехал очень медленно. А может, само провидение было на стороне Беатрис?

Она спустилась к самому подножию горы. Теперь нельзя было терять ни минуты. Беатрис встала на середине дороги, раскинула руки и закрыла глаза. Возможно, это судьба – погибнуть под колесами кареты Девлена?

Экипаж показался из-за поворота. Кучер закричал, вскочил и резко натянул вожжи, пытаясь остановить лошадей. Огромные колеса заскользили по узкой дороге. Беатрис в ужасе замерла. Ей показалось, что карета вот-вот опрокинется и сорвется в пропасть. Лошади захрапели, спотыкаясь и оскальзываясь, карета медленно накренилась, съехала в сугроб и остановилась.

Возница все еще кричал по-французски что-то весьма неучтивое в адрес Беатрис. Она узнала Гастона, но не двинулась с места, а только опустила руки.

Дверца кареты открылась, и на дороге в бледных лучах заходящего солнца появился Девлен, мрачный, как посланник самого сатаны. Беатрис невольно вздрогнула, встретив его взгляд. Она храбро вздернула подбородок и набрала в легкие побольше воздуха.

– Сумасшедшая! Ты едва не погибла!

– Я не могла позволить тебе уехать. Я должна тебе сказать, – прерывающимся голосом прошептала Беатрис. По щекам ее покатились слезы.

– Что сказать?

– Я никогда не подозревала тебя… – Она немного помолчала и честно добавила: – Разве что на какое-то мгновение. После Эдинбурга. Но я понимала, что тот, кто предоставил ребенку убежище, не станет после убивать его.