Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

Зачем я ей сказала? Неужели меня настолько ошеломило то, как Дженнифер Уэйнрайт называет Лео по имени, словно они знакомы?

– «Шомэ»? Я даже не знаю, что это такое! Ну ты даешь!

Мне пришлось позволить ей полюбоваться моим бриллиантовым браслетом, объяснить, что маргаритки – это намек на мою работу, и, не успела я опомниться, как Дженнифер уже устроилась на стуле напротив. Я почувствовала, как Бэджер пятится под мой стул.

– Да уж, Бриллиантовый Принц! – Дженнифер снова наклонилась вперед и похлопала меня по руке. – Ну что, вы уже назначили дату? Ты и твой, – она обозначила в воздухе кавычки, словно единственная в Йоркшире знала, что это такое, – «международный чемпион в лыжном спорте и банкир»?

– Откуда ты знаешь, что Лео… – начала я.

– Не бойся, я не сталкер! – Она захихикала, отчего мне стало еще больше не по себе. – Я работаю в «Ротери газетт». И мне приходится следить за всеми национальными и интернациональными историями. Для дела. – Она изобразила, что печатает по воздуху. – А еще я подписана на твиттер Лизы Бахманн. Она так вдохновляет!

Да, это имело смысл. После Келли Дженнифер стала главной разносчицей непроверенных слухов и нелепых сплетен. Никто не осмеливался ей перечить и ссориться с ней, боясь того, что может выйти наружу. Сегодня ее легко было представить на пороге любого дома, вымогающей подробностей о сгоревшей до углей картошке и наличии страховки, задающей вопросы наподобие: «Не отвратило ли это вас от картофеля навсегда?»

– Я несколько раз пыталась звонить твоим родителям, – дружелюбно продолжала она. – Но они, похоже, ничего не знают, хотя это и странно, верно? Мама сказала тебе, что я звонила? Она сказала, что передаст мой номер.

Я смотрела на Дженнифер Уэйнрайт сквозь темные стекла очков (дорогих, от «Тома Форда», Лео купил их мне в дьюти-фри, когда я забыла свои) и пыталась придумать, как выйти из этого разговора, не убежав сломя голову. Я не хотела привлекать к себе внимание местной газеты. Но тихий голос на краю сознания напомнил мне, что я ношу бриллиантовый браслет, я собираюсь выйти замуж за настоящего принца, а Дженнифер Уэйнрайт наверняка все еще живет со своим парнем Кианом и все так же стрижется в «Каттинг Крю» на Лоутер-стрит.

– О-о-о, это от «Тома Форда»? – И опять она наклонилась вперед, и на миг мне почудилось, что она сейчас сдернет очки с моего носа и попытается примерить.

– Да, – сказала я. – Дженнифер, пожалуйста, не звони моим родителям – они никак со всем этим не связаны.

– Не связаны? Почему? Но ты же не будешь возражать, если я пришлю фотографов? – настаивала она. – Чтобы они сделали несколько снимков дома, где ты росла, фото родителей. Можно спросить их, что они чувствуют по поводу того, что их дочь вошла в высший свет. Хотя… – Она сделала паузу, усиливая эффект. – Ты ведь не здесь росла, верно?

У меня внутри все оборвалось, словно на тех жутких американских горках в Элтоне, где первые десять секунд боишься расстаться с обедом.

– Вы… переехали? Я права?

Она смотрела на меня, хищно следя за выражением моего лица, и я знала, что, несмотря на огромные очки, она уже многое прочла на моем лице. Она знала о Келли, знала о том, что мы продали дом, чтобы выплатить долги, знала все. И знала, что я это знаю.

А в моей голове зазвучал голос Лео, который говорил, что проще дать прессе кусок, в который она вцепится, чем ждать, что они смогут нарыть самостоятельно. Он был прав.

И мне пора думать так, как разбирающийся в пиаре человек, а не как перепуганный подросток. Я могу задавить это в зародыше. Нужно только мыслить, как Жизель, рассказать Дженнифер то, что я хочу ей рассказать. А не то, чего хочет она. Это же всего лишь «Ротери газетт», господи!

Я собрала всю холодность, которая была в моем характере.

– Хорошо, – спокойно ответила я. – Почему бы нам не поговорить сейчас, пока я здесь, чтобы ты перестала названивать моим родителям? Согласна?

– Да. – Дженнифер просияла. – Слушай, я пойду закажу себе кофе и что-нибудь поесть. Я корову готова проглотить до пяти часов вечера. Хочешь кусочек торта? У них здесь хорошие чизкейки.

– Нет, спасибо, – машинально ответила я. – На этой неделе я не ем молочные продукты.

Она уставилась на меня так, словно я сошла с ума.

– Что?

– Не ем молочные продукты. Предписание дерматолога. Это неудобно, но… красота требует жертв. – Я улыбнулась своей лучшей улыбкой принцессы. – Когда твоя свекровь – ведущая мировая супермодель, приходится повышать ставки.

Дженнифер глазела на меня пару секунд, очевидно пытаясь осознать реальность того, что услышала, а затем умчалась в кафе.

«Да! – подумала я и быстро обновила блеск для губ, глядя в металлическую столешницу. – Пусть я пока и не на уровне Софии, но я к нему приближаюсь, по шагу зараз».

Не знаю, как я сумела дожить до конца четырех изматывающих недель программы, расписанной Софией, но я это сделала, и, должна признаться, к тому времени, как пришла пора лететь на фотосессию, я с трудом себя узнавала.

У меня впервые в жизни появилась отчетливая талия. Я сумела пройти курс молодого бойца под руководством сумасшедшего тренера, гонявшего меня четыре дня в неделю, и при этом еще работать с Тедом (та кредитка у «Харви Николс» сама себя не закроет). И, раз уж в нашей квартире все равно нечего было есть, кроме ежедневно доставляемых диетических продуктов в белых коробочках, у меня не оставалось иного выхода, кроме как придерживаться диеты.

София договорилась о доставке двойных порций: я думала, что это очень мило с ее стороны – позволить Джо морально меня поддержать. Но Джо пояснила: скорее всего, София хочет удостовериться, что другой еды в доме нет и мне нечем будет соблазниться.

– Я собираюсь быть подружкой невесты, – добавила она. – А для главной подружки невесты маленькая фотогеничная задница еще важнее, чем для самой невесты. Это практически императив. Моя задница может стать моим трамплином в известность!

Однажды мы чуть не подрались за последний кусочек брокколи, и я начала всерьез подумывать о вкусных углеводных печеньях Бэджера, но мы сбросили ровно столько, сколько обещал доктор Джонсон, и Джо праздновала это, всю субботу расхаживая по дому и саду в бикини, чему Дикон, прикипевший к биноклю, радовался до истерики.

Мои волосы тоже выглядели сияющими, ногти стали лучше, хотя Тед и не мог понять, зачем мне перчатки в перчатках.

– И долго это будет продолжаться? – бурчал он, когда мы засаживали дикими цветами область за купленным Ричардом Пэлэс Вью.

Трава здесь росла клочковатая, но после того, как Тед вспахал эту землю и прошелся по ней с бороной, крича о том, что необходимо сделать тест грунта, она была готова превратиться в привлекающую бабочек луговину с наперстянками, васильками, ромашками и алтеем. В сочетании с придуманными мной балконными клумбами, где будут расти лаванда, маки и георгины, бывшая лужайка через пару месяцев превратит Пэлэс Вью в пчелиный рай. Чему я была очень рада, и Тед по-своему тоже.