Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

Слова, наконец-то вырвавшись на волю, оказали на нас такой эффект, как будто в комнате распылили газ.

– Ей бы так все это понравилось, – рыдала мама. – Выбирать платья, и говорить о цветах, и помогать тебе устраивать праздник!

Я сглотнула. Я знала, что будет сложно. Избегать упоминаний о Келли в ходе прочих обсуждений и так оказалось непросто, но тут уж мама передвинула футбольные ворота. Ее воображаемая Келли могла мечтать о том, чтобы рассаживать моих гостей, но Келли, которую я помнила, накануне моей свадьбы наверняка бы выкрасила волосы в черный или укоротила платье на пару футов.

– Я тоже всегда хотела, чтобы она была подружкой невесты, – осторожно сказала я. – Но я не знаю, сумела бы она умолчать о некоторых подробностях. Безопасность будет на высшем уровне…

– Ты хочешь сказать, что она недостаточно для этого хороша? – вскинулась мама.

Мы с папой обменялись усталыми взглядами.

– Нет, Памела, – ответил папа. – Эми говорит, что половине коронованных особ Европы, которые будут присутствовать на приеме, вряд ли понравится интрижка с другом жениха и сплетни о девичнике.

– Ох, господи, Стен! Свадьба Дебби состоялась десять лет назад! Сколько ты еще будешь ее вспоминать?

Мне хотелось напомнить, что за последние семь лет никто из нас не удостоился большего, чем поздравление с днем рождения от Келли, так что лишь Богу известно, сколько свадеб она испортила за это время, но я держала рот на замке.

Папа повернулся ко мне, явно желая усмирить бурю и прося о поддержке.

– Я уверен, что, если Келли захочет появиться на свадьбе Эми, ее с радостью примут. Не так ли, родная?

Они оба смотрели на меня, и их честные лица были полны надежды, что хотя бы я смогу поступить правильно. Я видела это выражение слишком часто, оно не требовало пояснений. Эми, наша надежная рассудительная дочь. Эми, которая нас не подведет.

Я хотела сказать, что буду рада видеть Келли, правда хотела. Но даже в теории эта идея заставляла меня мысленно кричать: «НЕТ! НЕТ! НЕТ!»

– Конечно, – солгала я.

Мама настояла на том, чтобы помыть посуду, – что означало «Мне нужно взять себя в руки», – так что мы с папой отправились пить чай во дворе.

Он показал мне новый рой, который купил у пчеловода из Скарборо, а потом мы поговорили о цветах, которые я посадила, и о том, как мы с Тедом связываемся со всеми пчеловодами Лондона, чтобы те помогли нам со сбором меда. Все было почти как в прежние времена, когда мы беседовали часами, вот только Бэджер напомнил, что согласился спокойно сидеть в поезде только потому, что я пообещала ему длинную прогулку, во время которой он мог бы обнюхать все старые метки.

– Я с тобой не пойду, – сказал папа, сурово глядя на Бэджера, который отвечал ему тем же. – За твоей мамой лучше приглядывать.

Он печально улыбнулся, и я поняла, что он хочет сказать.

– С ней… с ней же все будет хорошо? – Я покосилась на кухонное окно. – Я изо всех сил пыталась облегчить ей эту задачу, прием будет скромным. И она не обязана принимать участие в многолюдном цирковом представлении в Нироне, если ей не хочется: уверена, мы сможем это уладить.

– Я знаю. – Папа взглянул на свои руки, загрубевшие от работы с землей. – Она хочет там быть, Эми. Она гордится тобой, мы гордимся. И ей действительно нравится Лео. Он умный парень.

Со стороны папы это была высшая похвала: золотой значок надежности. Лео получил больше баллов, чем можно было ожидать, отправив маме целый ящик лимонов, растущих в цитрусовых садах, после того, как она сказала ему, что прочла о них в интернете. Он получил еще больше баллов от папы, прислав их первым классом, уплатив за доставку и добавив семена, которые можно было попытаться вырастить у нас.

На миг мне захотелось сказать папе о том, что Лео собирался инвестировать деньги в мой бизнес, чтобы я могла больше времени проводить с ним в Нироне, но я не стала. Я не знала, что хотела бы услышать в ответ.

– Келли вообще не выходила на связь? – спросила я вместо этого.

Я думала, что она могла найти сведения обо мне в интернете, поразиться моему превращению в Леоми. И, если так, появиться и попытаться выйти на контакт.

Он покачал головой.

– Я ни за что не скажу этого твоей маме, милая, но, возможно, это и к лучшему. Я не хочу, чтобы твоя мама подумала, что она захотела вернуться только ради… ну… Ты понимаешь, о чем я.

– Пап, – сказала я искренне, поскольку мама не могла нас подслушать, – если бы наша Келли появилась сейчас, решив, что может охмурить брата Лео и получить бесплатно уйму вещей, я бы первой погнала ее из церкви. В свадебном платье или нет, я не побоялась бы сбить ее с ног, как в регби.

Он рассмеялся, и с его лба исчезли напряженные морщинки.

– Ты уж лучше выведи этого пса, пока он не уничтожил мои клумбы. Мы никуда не денемся до твоего возвращения.

Я ничего не сказала, просто обняла его. Папа был единственным мужчиной, который мог заставить людей смеяться или плакать одним движением седых бровей и верно выдержанной паузой.

Пока Бэджер заново знакомился с фонарями в парке, я пыталась подсчитать, сколько членов моей семьи примет приглашение на свадьбу. Получалось немного: мы разорвали большинство контактов, спасибо Келли.

Мне хотелось дать маме время прийти в себя, так что я зашла в кафе на углу, где подрабатывала по выходным во время выпускных экзаменов. Кто-то определенно занялся им с тех пор, поставив снаружи столики и стулья под полосатым навесом. Я заказала кофе для себя и миску воды для Бэджера, надела темные очки и начала листать присланные Лизой инструкции.

– Эми? Эми Уайлд?

Я подняла взгляд. Женщина примерно моего возраста с очень черными волосами, подстриженными в каре, нависла над моим столом.

– Это ты, ну надо же! – Она победно улыбнулась, и верхняя губа поднялась, демонстрируя кроличьи передние зубы, которые немедленно подсказали мне: это Дженнифер Уэйнрайт.

Я захлопнула папку, и давно забытая паника узлом скрутила мои внутренности. Примерно как тогда, когда Дженнифер Уэйнрайт топила меня в женском туалете старшей школы Ротери.

– Привет, – сказала я и хотела было снять очки, но передумала.

– О! Я сразу узнала тебя по твоим чудным волосам! – Голос у Дженнифер был куда дружелюбнее, чем в те дни, когда она называла мою прическу совсем иначе: то «тролльей башкой», то «лобком альбиноса». – Я слышала, что ты теперь вращаешься в куда более интересных кругах!

– Эмм… – Почему это она так дружелюбна?

Но не успела я ответить, как она наклонилась вперед и коснулась моего запястья.

– О-о-о, вот это браслет! Какое чудо! – Она резко вскинула взгляд. – Это подарок от Лео? Он от «Тиффани»?

– Гм, нет, «Шомэ».