Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

— Совершенно верно, — сказал Ллаурон. — Закон выборности Наследника требует, чтобы религиозный орден назвал будущего Главного Жреца, который должен быть здоровым, энергичным и способным пережить того, кто занимает этот пост в настоящий момент. — Он наклонился вперед и заговорщическим голосом прошептал: — По правде говоря, мне кажется, что я гораздо моложе и здоровее бедняги Каддира. Сомневаюсь, что он меня переживет. Рапсодия рассмеялась, немного смущенно:

— Я с вами совершенно согласна.

— Я думаю, когда Круг соберется снова, они, возможно, лишат Каддира звания Наследника и передадут его Гэвину. У того больше шансов меня пережить. К тому же он очень мудрый человек. Каддир, конечно, тоже. Кроме того, добрее его я еще никого не встречал. Думаю, именно это качество делает его таким замечательным целителем.

Рапсодия кивнула в знак согласия.

— Наследник дает обет безбрачия, чтобы избежать проблем родственного наследования. Если у Наследника будут дети до того, как он или она станет Главным Жрецом, могут возникнуть ненужные осложнения. На самом деле это ужасно: Главный Жрец имеет право создать семью, если пожелает, но, как правило, к тому моменту, когда он получает свой пост, он уже становится беспомощным слабым стариком — как я, который большую часть своей жизни ждал смерти своего предшественника. Глупо, верно?

Неожиданно Рапсодия поняла, что ужасно устала.

— Наверное… Извините меня, Ллаурон, пожалуй, мне пора отправляться спать.

Ллаурон встал и проводил ее до двери своего кабинета.

— Да, дорогая, поспите. Завтра вам предстоит трудный день. — Он чуть прикоснулся к ее руке. — И я буду рад, если оба ваших друга согласятся меня посетить. Я уверен, что с удовольствием познакомлюсь с ними.

Рапсодия вздрогнула. Она ничего не говорила ему о двух фирболгах. Заглянув в голубые глаза старика, Рапсодия увидела в них искорки смеха.

— Что вы сказали? — прошептала она.

— Да ладно вам, дорогая! Это же мои земли. Неужели вы полагали, что я не замечу на них чужаков? Сначала я подумал, что фирболги решили на нас напасть, но довольно скоро понял, что это маловероятно. Их земли далеко отсюда, и мои разведчики обязательно натолкнулись бы на двух фирболгов, странствующих за пределами Канрифа. Я догадался, что они ждут вас, поскольку они внимательно наблюдают за моим домом. Мне страшно интересно узнать о том, как вы оказались в их компании. Впрочем, это может подождать. Передайте им мое приглашение — я с радостью приму их в моем доме. Рапсодию всю затрясло.

— Я… не думаю… не слишком хорошая идея, — пролепетала она, полностью выдав себя. — Они немного… не общительны.

Ллаурон кивнул:

— И я их нисколько в этом не виню. Фирболгов часто за людей не считают. А как насчет компромиссного решения? Я сам к ним приду. Спросите у них, не возражают ли они против того, чтобы со мной встретиться? У них в лагере. Я буду один. Невероятно интересно! Я еще ни разу не видел фирболгов.

— Хорошо, — проговорила наконец Рапсодия, у которой закружилась голова. — Я у них спрошу.

Главный Жрец радостно заулыбался:

— Вот и отлично. Я буду с нетерпением ждать встречи с ними. Спокойной ночи, дорогая!

— Спокойной ночи!

Рапсодия поспешно покинула кабинет и, словно в тумане, начала подниматься по лестнице в свою комнату. Она быстро разделась и забралась под одеяло, пытаясь решить, как будет объясняться с Акмедом, учитывая его нелюбовь к незнакомым людям и в особенности к священникам. Она так и не смогла ничего придумать, а потому закрыла глаза и забылась беспокойным сном. Ей снилось, как гибнет Остров, а потом она увидела глаза друзей, узнавших, какое количество их секретов перестало быть секретами.

ПОЛНАЯ ЛУНА отбрасывала диковинные белые тени на тающий снег. Рапсодия медленно ехала на гнедой лошади по темной лесной тропинке, и сильный ветер пытался сорвать с нее плащ.

Приблизившись к деревушке Трэф-и-Гвартег, где она распрощалась с фирболгами, девушка привязала лошадь к голому сикомору и оставила ей мешок с овсом, а сама начала пробираться по подтаявшему снегу в глубину леса, к условленному месту встречи.

Найти это место оказалось просто. Во-первых, девушка прошла обучение у Гэвина и бывала с ним здесь, не забывая всякий раз обращать внимание на ориентиры, указанные Акмедом. А во-вторых, она прекрасно видела, что ее поджидают там две тени — огромная и поменьше.

Только увидев своих друзей на лесной полянке, Рапсодия поняла, как сильно по ним соскучилась. Ничего удивительного, что ей не хватало Грунтора, но она вдруг с изумлением обнаружила, что испытывает те же чувства и по отношению к Акмеду. Путешествуя по Корню, она довольно долго ненавидела дракианина, винила в том, что он втянул ее в этот нескончаемый кошмар.

Но сейчас, разглядев его тень в лунном свете, заливающем ночной лес, она поняла, что Акмед стал ей гораздо дороже, чем она могла бы предположить. Может быть, дело в том, что прошло время и она к нему попросту привыкла?

Или же в том, что он — один из двоих в этом мире, кто знает о ее прошлой жизни?

Она бросилась на грудь Грунтору, который подхватил ее на руки. В отличие от нее, фирболгам так и не удалось помыться за прошедшие два месяца; удивительно, что их никто не обнаружил: Рапсодия почувствовала их издалека.

— Ой беспокоился, герцогиня, а ты такая красавица, просто глазам приятно, — сказал сержант дрогнувшим голосом.

— Вы даже не представляете, как я рада вас видеть! — прошептала она, прижимаясь к великану.

Когда Грунтор опустил ее на землю, она повернулась к Акмеду и протянула к нему руки. Ей показалось, что у него на лице промелькнула тень улыбки. Он быстро обнял ее и повел за собой к укрытию среди деревьев, где они могли спрятаться от свирепого ветра и поговорить.

Добравшись до скрытой от посторонних глаз полянки, они уселись на замерзшее бревно, напротив друг друга.

— С тобой хорошо обращались? — спросил Акмед, сложив на коленях руки в перчатках. — Не обижали?

— Нисколько не обижали. Вам удалось найти что-нибудь интересное?

— Кое-что. А еще мы изучили район к югу отсюда, который называется Авондерр, и нашли основной торговый путь в морской порт. Мы сможем без проблем доставить тебя туда так, что нас никто не заметит. Оттуда ты отправишься домой.

У Рапсодии пересохло во рту, и она едва не разрыдалась, с трудом сдержав слезы и вспомнив, что дракианин запретил ей плакать.

— Это уже не нужно. — Ее голос задрожал. В глазах Акмеда появилось изумление:

— Почему?

— Потому что Остров погиб четырнадцать веков назад.

После того как Рапсодия немного успокоилась, фирболги принялись расспрашивать о том, что ей удалось узнать. В особенности их интересовало все, что имело непосредственное отношение к Серендаиру.