Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

Ларк кивнула. Ее лицо при этом оставалось равнодушным.

Высокая женщина протянула Рапсодии руку:

— Рада с вами познакомиться. Меня зовут Илиана. Рапсодия пожала руку и улыбнулась, заметив, что на лице Илианы тут же появилось странное выражение.

— Я бы хотел, чтобы Рапсодия у вас немного поучилась, — сказал Ллаурон. — В особенности у тебя, Ларк. Ее интересует садоводство. Кроме того, я и сам собираюсь преподать ей несколько уроков.

— Она ученица? — спросила Ларк, лицо которой по-прежнему ничего не выражало.

— Нет, она наша гостья. Надеюсь, вы окажете ей гостеприимство.

Ларк снова кивнула.

— Хорошо. Так, пожалуйста, найдите ей местечко и какую-нибудь рабочую одежду. Вы ведь не боитесь испачкать руки, правда, дорогая?

— По-моему, вы меня видели вчера вечером, когда я появилась у вас в доме, не так ли?

— Да уж! — рассмеялся Ллаурон. — Если мы договорились, я оставлю вас в надежных руках, а сам вернусь за вами к заходу солнца.

— Она живет не в бараках? — спросила Ларк.

— Нет. Я же сказал, что Рапсодия — моя гостья. — Голос Ллаурона прозвучал спокойно и даже ласково, но в глазах появилось такое выражение, что Рапсодия поежилась. — Не сомневаюсь, что вы понимаете: я не стал бы посягать на ваше драгоценное время и никогда не привел бы к вам человека, не разделяющего наших убеждений и не являющегося сторонником нашего дела, матушка.

Ларк снова кивнула, по-прежнему с каменным выражением лица.

— Вашего дела? — смущенно переспросила Рапсодия. Ллаурон и Ларк переглянулись, а потом Главный Жрец повернулся к Рапсодии и улыбнулся:

— Сохранение леса и земли, забота о Великом Белом Дереве. Я правильно сказал о вас, дорогая? Вы ведь уважаете природу, правда?

— Да, конечно.

— Хорошо. В таком случае, все идет так, как и должно. До свидания, матушка! До свидания, Илиана! Надеюсь, вы получите удовольствие от ваших занятий, дорогая. — Ллаурон прошел по тропинке к своей лошади и уехал, помахав на прощание рукой.

Три женщины наблюдали за ним, пока он не скрылся из вида в лесу. Затем Илиана обняла Рапсодию за плечи и спросила:

— Вы приехали вчера вечером?

— Да.

Женщины переглянулись.

— Значит, переполох поднялся из-за вас, — сказала Илиана, а Ларк молча повернулась и направилась за ограду.

— Переполох? — спросила Рапсодия, чувствуя, что внутри у нее все похолодело.

— Да, вчера вечером у границы священного леса появилось несколько десятков крестьян. Ллаурону пришлось подняться посреди ночи и поговорить с ними, требуя, чтобы они разошлись по домам. Я никак не могла понять, что все это означает. По-видимому, они искали кого-то, кто, по их мнению, им принадлежит и кого у них отняли.

Ледяные пальцы вцепились в сердце Рапсодии. Какой страшный проступок она — по мнению крестьян — совершила, что они так упорно преследуют ее? Она пробыла около их деревни совсем недолго, встретилась с Каддиром, а потом он ее увез. Вряд ли они могут обвинить ее в совершении какого-то преступления…

И тут она вспомнила, как ужасно выглядела, когда вышла из леса. Может быть, они решили, что она — злой дух, виновный в чьей-нибудь болезни или смерти или наславший на них какие-нибудь иные беды? Она поплотнее закуталась в плащ.

Илиана заметила, что девушка нервничает, и обняла ее еще крепче:

— Не волнуйтесь, милая, они ушли. И не вернутся. Ллаурон намерен вас защищать — значит, вам нечего бояться. Идемте, поможете нам с компостной ямой.

Больше недели Рапсодия каждый день приезжала учиться у Ларк. Та редко разговаривала с гостьей, да и то лишь, когда речь заходила о растениях. Рапсодии потребовалось немало времени, чтобы понять, что причина — в сковывающей Ларк робости.

Однако когда та показывала растения или обсуждала со своей ученицей, как следует за ними ухаживать, она оживлялась, и в ее голосе появлялось возбуждение. Она прекрасно разбиралась в своем деле, и Рапсодия делала подробные записи ее лекций на листах пергамента, которые давала Илиана.

Как правило, пока солнце не поднималось высоко на небо или в плохую погоду, они проводили время в доме Ларк, где сушили травы, смешивали их для медицинских или парфюмерных целей. В домике стоял удивительный запах. Рапсодия не возражала против долгих часов нелегкой работы, наслаждаясь возможностью побольше узнать о травах и растениях. Иногда она пела Ларк песни, которым ее научила мать, хотя та не понимала слов.

Через десять дней Рапсодия поступила в распоряжение Илианы, которая вместе с ученицей объезжала огромные поля. Несмотря на зиму, там работали филиды — готовили землю к весеннему севу. Последователями религии филидов были, главным образом, крестьяне, жившие в больших сельских поселениях, и Илиана рассказала Рапсодии, что в западной части континента их насчитывается около полумиллиона — число, поразившее Рапсодию.

Но больше всего Певицу заинтересовали ритуалы, касающиеся сева и сбора урожая, обряды, благословляющие землю, возрожденную после зимнего сна, и плоды крестьянского труда. Церемонии, которые изучали ученики-филиды, проводились на языке Серендаира — том самом, на котором она разговаривала в детстве. Его нынешнее название — «древненамерьенский» — вызывало у Рапсодии печальные мысли. Значит, получается, что она, Акмед и Грунтор — древние намерьены?

Впрочем, эта мысль родила другую, еще более неприятную. На самом деле они вовсе не древние намерьены, они — ПРЕДКИ древних намерьенов. Учитывая, как давно, по представлениям историков, был Намерьенский век, ей казалось, будто само Время забыло о ней и ее друзьях. Но оно обязательно о них вспомнит и еще явится, чтобы потребовать свое.

В конце первого месяца Рапсодию снова передали Каддиру. Он был искусным целителем, о чем постоянно всем напоминал. Впрочем, несмотря на его напыщенность, Рапсодия быстро поняла, что он — опытный учитель, который умеет передать свои знания так, что ученики быстро понимают его и могут сразу же применить свое умение на практике.

Проработав две недели в больнице Каддира, девушка отправилась на занятия к брату Альдо, который тоже был целителем, но занимался животными. Рапсодия получала настоящее удовольствие, обучаясь у этого мягкого, спокойного человека, который обладал удивительными манерами, способными утихомирить даже диких зверей.

А потом ее направили к Гэвину, мрачному, вечно молчаливому главе лесничих и разведчиков — тех самых вооруженных людей, которых Рапсодия уже видела, когда Каддир впервые привез ее сюда. Воины много путешествовали, иногда служили проводниками на Намерьенских Тропах, помеченных специальными знаками, поставленными в память о странствиях Первого и Второго намерьенских флотов. Складывалось такое впечатление, что сейчас мало кто путешествует по Тропам; лишь пилигримы приходили сюда, чтобы поклониться Дереву.