Сияющая цитадель - Дэвид Эддингс

— Не вмешивайся, Спархок.

— Не могу, Даная. Так значит, это ты стоишь за тем, какСефрения вела себя в Дэльфиусе?

— Не мели чепухи. Я послала ее в Дэльфиус, чтобыизлечить ее от этой глупости.

— Ты уверена, Афраэль? Ты ведь и сама ведешь себясейчас не лучшим образом.

— Мне не по душе Эдемус и его почитатели. Я хотелавылечить Сефрению из любви к ней, а не потому, что мне нравятся дэльфы.

— Однако вначале ты, Богиня, заступилась за нас передродичами своими, — заметила Ксанетия.

— Опять-таки не из приязни к твоим соплеменникам. Мои родичибыли неправы, и я возражала им из принципа. Тебе, впрочем, этого не понять. Тутзамешана любовь, а вы, дэльфы, давно уже переросли это понятие.

— Как же мало ты знаешь нас, Богиня, — с грустьюпроговорила Ксанетия.

— Раз уж мы заговорили откровенно, и я в кое-какихтвоих словах, анара, примечал нелюбовь к стирикам, — колко заметилСпархок.

— У меня есть тому причина, Анакха, и не одна.

— Уверен, что есть и что у Сефрении их не меньше.Однако не в том дело, испытываем мы друг к другу приязнь или наоборот. Янамерен исправлять все это. Мне надо заниматься делом — и я отнюдь не намерентерпеть при этом женские свары. Я вас всех примирю — даже если для этого мнепридется прибегнуть к помощи Беллиома.

— Спархок! — воскликнула потрясенная Даная.

— Никто не хочет рассказать мне, что же на самом делепроизошло во время войны с киргаями, ну да, может, это и к лучшему. Вначале мнебыло любопытно, теперь — нет. Суть в том, милые дамы, что мне наплевать на то,что случилось тогда. Судя по вашему поведению, все там были хороши. Я намеренпрекратить эту нелепую возню вокруг былых обид. Вы ведете себя как дети, и меняэто уже начинает раздражать.

На следующее утро под глазами у Сефрении были темные круги,лицо потускнело, лишенное обычного оживления. Поверх белого стирикского одеянияона набросила накидку без рукавов густо-черного цвета. Спархок никогда преждене видел, чтобы она так одевалась, и ее выбор — и одежды, и цвета — показалсяему не предвещающим ничего хорошего. Она явилась к завтраку неохотно, лишь понедвусмысленному приказу Эланы, и сидела чуть поодаль от всех, окружив себя,точно крепостной стеной, своей обидой. На Вэниона она не смотрела, а отзавтрака отказалась, сколько ни уговаривала ее Алиэн.

Вэнион страдал не меньше. Его отрешенное лицо заливалабледность, почти такая же, как в те времена, когда он взял на свои плечитяжесть мечей, в глазах стояла боль.

При таких обстоятельствах завтрак прошел напряженно, и всевстали из-за стола с неподдельным облегчением. Они направились прямиком вголубую гостиную и там приступили к делам.

— Остальные не столь уж важные птицы, — говорилКааладор. — Ребал, Сабр и барон Парок — определенно деятели второго сорта.На самом деле они только используют уже имеющиеся противоречия между местнымнаселением и тамульцами. Скарпа — это совсем другое дело. Начать с того, чтоАрджуна вообще край неспокойный и Скарпа использует это на полную катушку.Другим заговорщикам приходится быть поосмотрительнее, потому что эленийскиекоролевства запада густо заселены. Там нелегко найти безлюдное местечко, апотому мятежникам приходится скрываться. А вот Юго-восточная Арджуна — почтичто сплошные джунгли, так что у Скарпы там в достатке укрытий, да еще таких,которые он может оборонять. Он выдвигает, как и другие главари, кое-какие патриотическиелозунги, но не в этом, похоже, его главная цель. Арджуны куда более хитроумныйнарод, нежели эленийские крестьяне или крепостные.

— Тебе известно что-нибудь о его прошлом? —спросил Улаф. — Откуда он родом, чем занимался до того, как заварил всюэту кашу, и тому подобное?

Кааладор кивнул:

— Это как раз узнать было нетрудно. Скарпа был хорошоизвестен в определенных кругах еще до того, как примкнул к заговорщикам. —Каммориец скорчил гримасу. — Жаль, что не придумаешь другого слова.«Заговорщики» звучит так мелодраматично. — Он пожал плечами. — Как быто ни было, Скарпа — ублюдок.

— Кааладор! — одернул его Бевьер. — Здесьдамы!

— Это не непристойность, сэр Бевьер, скорее констатацияфакта. Скарпа — плод романа воинственно неразборчивой арджунской шлюхи истирика-отступника. Это была странная парочка, и произвела она на свет весьмастранное дитятко.

— Не слишком увлекайся этой темой, Кааладор, —зловеще проговорил Стрейджен.

— Остынь, Стрейджен. Не ты один в этом мире родился внебрачного союза. Если уж на то пошло, я и сам не уверен в том, кто был мойпапаша. Незаконное происхождение не такой уж большой грех для человека сголовой и талантом.

— Милорд Стрейджен чересчур чувствителен к своемупроисхождению, — небрежно пояснила баронесса Мелидира. — Я не разговорила с ним об этом, но он по-прежнему ощущает некую неполноценность. Это,впрочем, не так уж плохо. Он настолько самоуверен во всем остальном, чтонекоторая толика неуверенности в себе не дает ему сделаться совершенноневыносимым.

Стрейджен встал и отвесил ей подчеркнуто пылкий поклон.

— Ах, да сядь же ты, Стрейджен, — сказала она.

— На чем это я остановился? — пробормоталКааладор. — Ах да, вспомнил. Энтот, стал-быть, Скарпа народился в Арджуне,в зачуханной придорожной забегаловке, ну и, само собою, с нежных годковдушеньку свою тешил всеми пакостями, какие только может измыслить ублюдок,ежели его драть некому.

— Кааладор, ради Бога!.. — выразительно вздохнулСтрейджен.

— Я просто развлекаю королеву, старина, — пожалплечами Кааладор. — Она зачахнет, если время от времени не потчевать ееэтой простонародной стряпней.

— Кааладор, — прервала его Элана, — чтоозначает «зачуханная забегаловка»?

— Дак ить, ваш-ш-величество, чего есть, того иозначает. Забегаловка — энто, стал-быть, лачуга с дешевой жратвой и дряннойвыпивкой, а «зачуханная» — энто, значитца, грязнущая ну до тошноты. Знавал я вдетстве одного парня, дак его все так и кликали — Зачуханный. Конура его грязьюзаросла, что вам так и не снилось, а и сам он не больно-то за чистотой гонялся.

— Думаю, на сегодня с меня довольно этого говора,мастер Кааладор, — улыбнулась Элана. — Тем не менее, спасибо зазаботу.