Величайший рыцарь - Элизабет Чедвик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может быть, – согласился Иоанн, но выглядел он как солдат, который сражался до конца и у которого уже нет сил продолжать борьбу. – А ты как? Ты принял решение относительно своей подопечной?
Иоанн бросил взгляд на Элоизу, которая играла в бабки с оруженосцами. Вильгельм тоже посмотрел на нее. Волосы выбились из-под прикрывавшей их сеточки, на щеке была грязь. Вильгельм очень ее любил, но так, как любят щенка, так, как он когда-то любил принцессу Маргариту.
– Я сомневаюсь, что приглашу тебя на наше бракосочетание, – тихо сказал он.
– Но ведь даже если не подходит она сама, подходят ее земли, – заметил Иоанн.
Поскольку его брат как раз собирался жениться из-за приданого, совершенно не думая о характере невесты, Вильгельм посчитал бестактным спорить по этому поводу.
– Да, и я управляю ими так, как считаю нужным, независимо от того, женюсь я на ней или нет.
– Ты гораздо прочнее здесь закрепишься, если женишься на ней.
– Да, но тогда я больше ни на кого не смогу смотреть.
– А-а, – Иоанн прищурился и внимательно взглянул на брата. – Этого тебе недостаточно. Ты хочешь большего.
Вильгельм подергал мочку уха. Иоанн почти попал в точку. Вильгельм никак не мог решить: взять ли то, что Генрих легко отдал, или подождать и добиться того, что ему следовало по мнению королевы?
– Я не могу представить, что всю жизнь проживу здесь, – сказал он минуту спустя и с удивлением услышал нотку нетерпения в собственном голосе.
Иоанн сложил руки на груди.
– Только смотри: не перехитри самого себя, – с мрачным видом сказал Иоанн. – Горстка крошек лучше, чем никакой буханки вообще, о чем тебе уже пора знать.
* * *
Вильгельм взял в руки королевский указ, который писарь как раз закончил ему читать, и уставился на него. Ровные строчки из коричневато-черных букв были ему непонятны. Вильгельм предпринимал попытки освоить грамоту, но в результате лишь перепачкал чернилами пальцами и разозлился. Неважно, сколько раз учитель пытался вдолбить ему значение букв – его мозг упрямо отказывался воспринимать их. Он уже давно знал: то, что одни люди усваивают легко и естественно, для других остается тайной. Вильгельм мог осадить замок или командовать отрядом… Именно поэтому он и получил этот вызов. Живот неприятно скрутило, но выражение его лица оставалось спокойным.
Гарри Норрейс выжидательно смотрел на него, как гончая, которая надеется получить лакомство.
– Ты собираешься ответить, да? – с готовностью спросил он.
– Нет, – ровным голосом произнес Вильгельм. – Я буду сидеть на заднице и ничего не делать.
На лице Норрейса появились ужас и изумление. Вильгельм сложил пергамент в четыре раза и улыбнулся.
– Конечно, я отвечу, олух. Неужели ты мог подумать, что я сделаю что-то другое?
Он посмотрел на письмо, которое запомнил, пока писарь читал его вслух. Король приказывал Вильгельму присоединиться к нему, как только сможет. Король Филипп французский захватил крепость Генриха Шатору. Война приближалась быстрее, чем молния летом. А Генриху требовались опытные, решительные и стойкие люди, чтобы выдержать бурю.
– Король хочет, чтобы я привел как можно больше рыцарей и опытных воинов, – Вильгельм сжал плечо друга. – Можешь начинать распространять новость и собирать людей. Мне нужно поговорить с теми, кто находится здесь, а к другим отправить посыльных на быстрых лошадях. Я хочу быть готовым к отъезду завтра на рассвете.
Элоиза смотрела на Вильгельма и теперь напоминала жалкого щенка.
– Я знала, что вы не останетесь, – сказала она, и у нее задрожала нижняя губа.
Стоял поздний вечер, и они сидели в его личных покоях; считалось, что они играют в шахматы, но ни один из них уже давно не делал хода. Вильгельм в мыслях был далеко, вместе с королем. Элоиза думала только о предстоящем неизбежном расставании.
Вильгельм вертел в руках пешку из слоновой кости.
– Я не могу остаться, – сказал он. – Я нужен королю.
– И вы этого ждали.
Вильгельм посмотрел на нее поверх шахматной доски.
– Да, – ответил он.
– А что с вашими обязанностями на севере?
– У меня есть толковые и способные помощники, которых я могу оставить вместо себя.
У нее в глазах появилось осуждение.
– Значит, все, что вы делали, – это тянули время и доили корову?
Вильгельм смотрел на девушку в упор, пока она не опустила глаза.
– Я делал и то, и другое, но мне очень жаль, если ты считаешь это моей единственной целью. – Вильгельм откинулся на спинку резного стула и скрестил руки. – Когда я берусь за выполнение какой-то задачи, то делаю все, что могу, и не изменяю своему слову, – тихо произнес он. – Тебе не будет плохо под моей опекой. Я клянусь тебе в этом.
– Наверное, что вы считаете удачей, что не женились на мне, – жалобно сказала Элоиза.
Вильгельм улыбнулся.
– Я считаю честью быть твоим опекуном.
Он взял ее руку в свою. На двух пальцах были золотые кольца, но Элоиза не особо берегла их. Одно оказалась поцарапано, на втором поврежден камень. Ногти были обкусаны, а на руке бросались в глаза следы укусов: ее пожевал щенок одной гончей. Вильгельм поднес руку девушки к губам и поцеловал, как делали при дворе, затем перевернул кисть, поцеловал ладонь и прикрыл поцелуй пальцами. Он делал это сотни раз с разными женщинами, иногда льстил им, когда это предшествовало интимным отношениям, а иногда просто таким образом выражал симпатию, сочувствие и сожаление.
– Вам не нужно меня развлекать, – сказала Элоиза с чувством уязвленной гордости.
– А я и не развлекаю. Я могу говорить красиво, как принято при дворе, но я честен с тобой.
Элоиза посмотрела на свою руку, пальцы которой были сжаты над его поцелуем.
– А что с Дениз де Шатору? Вы тоже будете с ней честны?
Вильгельм нахмурился. Обращение Генриха за помощью прибыло вместе со взяткой. Пусть только Вильгельм придет ему на помощь и приведет с собой столько рыцарей, сколько сможет собрать – и Генрих отдаст ему крепость Шатору. Он сможет ею владеть, вступив в брак с молодой наследницей этой крепости – Дениз, леди Берри.
Вильгельм пожал плечами.
– Она может от меня ничего не получить. Совсем ничего, включая честность.
Он потянулся и встал из-за шахматной доски.
Элоиза играла с косой, накручивая ее на указательный палец.
– Я не понимаю, – сказала она голосом поставленной в тупик девушки.
– Шатору находится в руках французского короля. Генрих обещал мне нечто, за что мне придется бороться всеми силами. Не на жизнь, а на смерть! Он бывает щедрым, только если вынужден проявлять щедрость.