Величайший рыцарь - Элизабет Чедвик

– Юстициарий получил приказ, касающийся меня, – сообщила Элоиза, пока девушки пересекали газон.

Стояла поздняя весна, но погода решила в этот день надуть губы, и вдалеке появились дождевые тучи. Холодный ветер раздувал плащи, пытался сорвать головные уборы, обнажая тяжелые золотые, как пшеница, косы Изабель и блестящие темные Элоизы.

– Ты не уезжаешь? – у Изабель от отчаяния округлились глаза.

Хотя Элоиза и не так долго жила в Тауэре, она скрасила одинокое существование Изабель, и девушка не могла себе представить, что с ней будет, если она так скоро потеряет подругу.

Элоиза пожала плечами.

– Вероятно, придется. Лорд Ранулф сказал, что получил письма от короля, который передает меня опекуну.

– А он сказал кому?

Элоиза сморщила нос.

– Вильгельму Маршалу, – ответила она и фыркнула. – Он не с севера.

Изабель покачала головой. Она тоже не слышала про этого человека, потому что, как и Элоиза, воспитывалась вдали от всех дворцовых дел. Она знала, что важными людьми являются владельцы Ленстера, Стригила и Лонгевиля.

– Вероятно, какой-то нормандец, у которого опилки вместо мозгов, – добавила Элоиза. – Лорд Ранулф почти ничего не сказал, но я видела, что это имя не произвело на него впечатления.

– И что ты будешь делать?

– А какой у меня выбор? – Элоиза скрестила руки под плащом. – Наверное, если он мне не понравится, я всегда могу подлить ядовитого зелья из болиголова ему в вино или сделать так, чтобы он свалился в болото. В торфяниках есть такие места, где целиком затягивает овец и коров, так почему бы им не проглотить и человека, не оставив следа?

Если Элоиза надеялась услышать возглас ужаса от подруги, то ее ждало разочарование. Изабель родилась в Ирландии и прекрасно знала про болота, в которых тонут люди, доставляющие неприятности. Ее мать иногда высказывалась так, особенно о норманнах. Изабель пожелала гибели и вечных мук неизвестному Вильгельму Маршалу за то, что забирает ее недавно обретенную подругу.

– А когда он приедет? – спросила девушка.

Элоиза пожала плечами.

– Лорд Ранулф не сказал. Ты же знаешь, какой он. Вытянуть из него что-нибудь – это словно вытесать чашу из скалы. Скоро, надеюсь. Я хочу домой.

Начался дождь, Дамаск поджала хвост и потрусила назад тем же путем, которым они шли. Ее гладкая шерстка напоминала мокрое серебро. Львы наелись мяса и больше не рычали. Только время от времени от клеток доносился одинокий рык.

– Интересно, кого король назначит управлять моими землями? – Изабель вздрогнула, поворачивая вслед за собакой.

Капли дождя падали ей на лицо, как слезы. Она тоже хотела домой, но этого не случится, пока ей не назначат опекуна, и только одному Богу известно, насколько для этой цели подойдет тот мужчина. Он может согласиться на это, только чтобы высосать все из ее земель, и ей самой ничего не удастся сделать. Пешка, которую вынут из шкатулки и отбросят в сторону с шахматной доски. Изабель сжала кулаки и почувствовала, как у нее напрягается спина, потом шея и начинает стучать в висках.

– Не стоит ни о чем волноваться, пока этого не случилось, – весело сказала Элоиза. – Ты ничего не можешь сделать… только ждать подходящего момента, если мужчина окажется недостойным.

– А если ничего не случится? – чуть не подавилась словами Изабель. – А если меня будут держать здесь, пока я не сгнию?

– О-о, не будут! – Элоиза потянулась к ней. – Прекрати, не плачь!

Изабель дернулась и отпрянула от нее.

– Я не плачу! – рявкнула она.

Элоиза обиделась и больше не приставала.

Сквозь косые струи дождя Изабель наблюдала за мужчиной, спешивавшимся с прекрасного черного коня. Потом он передал поводья одному из оруженосцев. Она посчитала очень несправедливым, что какой-то неизвестный рыцарь может приезжать и уезжать, когда захочет, а она заключена в башню, словно какая-то преступница.

* * *

Вильгельм видел, что Ранулф де Гланвиль, юстициарий Англии и старший управляющий короля Генриха, недоволен приказом короля передать Элоизу из Кендаля под его опеку. С другой стороны, Ранулф всегда имел виды на наследниц, стремясь увеличить богатства собственной семьи, и всегда относился к Вильгельму с завистью и предубеждением. Он считал его прожигателем жизни, правда, прекрасно владеющим мечом и языком, но никчемным, никудышным человеком, еще и подозревавшимся в прелюбодеянии. Вильгельм точно знал, что думает Ранулф.

– Вас следует поздравить с такой удачей, – лицемерно сказал де Гланвиль, и его губы растянулись в улыбке. Правда, она была ледяной. – Как я понимаю, вы получаете не только леди Элоизу, но еще и право владения Картмелем. Поместье лорда.

– Я понимаю, насколько щедр король, ответил Вильгельм ровным голосом. – Мне хотелось бы увидеть девушку и организовать ее отъезд.

Юстициарий приподнял тонкие седые брови.

– Вы торопитесь… лорд.

Последнее слово было произнесено очень мягко, и могло восприниматься и как выражение почтения, и как оскорбление. Вильгельм сделал вид, что ничего не заметил.

– Естественно, – сказал он. – Мне нужно посмотреть земли и начать управлять ими, а они находятся в другой части Англии. Поскольку Элоиза из Кендаля – моя новая подопечная, то я хочу с ней познакомиться и дать ей день на упаковку вещей.

Де Гланвиль неохотно кивнул.

– Я прикажу ее позвать. – Он подозвал слугу. – Как я понимаю, вы собираетесь жениться на девушке?

Вильгельм издал неопределенный звук, думая, что все внезапно обеспокоились его семейным положением.

– Я слышал, что у вас тут живет еще одна наследница, – в задумчивости произнес он.

– У меня несколько наследниц. Они приходят и уходят, когда король посчитает нужным передать их опекунам и мужьям, – холодно ответил де Гланвиль. – И я сомневаюсь, что он посчитает нужным одаривать вас большим, чем то, что уже дал.

Вильгельм ответил на оскорбление улыбкой и поднял кубок с вином. Он слышал, что дочь Ричарда Стронгбау живет в Тауэре. Все знали, что девушка – один из самых больших призов в королевстве, которые только можно получить в результате брака. Лишь наследница Шатору на французской границе обладала правами на большие земли. Мужчина, который получит такую собственность, будет не просто бароном, а настоящим магнатом. Вильгельм уже несколько дней думал, не это ли имела в виду королева Алиенора. Еще он думал, насколько честолюбив он сам. Вильгельм мельком видел дочь Стронгбау в тот день, когда отправился в Иерусалим. Это была худенькая девушка, начинавшая превращаться в женщину, с большими голубыми глазами и каплями дождя, сверкавшими, словно драгоценные камни, у нее на волосах.

Вернулся слуга вместе с двумя девушками – стройной блондинкой и более молодой полногрудой особой с веснушками и яркими глазами цвета меда. Лицо Ранулфа де Гланвиля помрачнело и стало почти такого же цвета, как его рубашка, крашенная мареной.