Горячий ключ - Валентина Мельникова

Качество было вовсе не плохим, видно, снимал хороший фотограф. Изображение из-за большой скорости было лишь слегка смазанным. Павел увидел мост, повернутые вверх лица… Ольга, Артем, Агнесса… И камнемет. Они все-таки сделали его, аналог современного миномета — так, кажется, говорил профессор? Сердце Павла мучительно сжалось. Но он постарался не подать виду, насколько ему сейчас больно, что он не оправдал их надежды, не сумел выполнить такое простое, как теперь ему казалось, задание и обрек этих дорогих ему людей на гибель.

— Что это? — Полковник ткнул в камнемет пальцем. — Что это за фигня?

Павел небрежно махнул рукой:

— Там есть один чокнутый профессор, он уговорил других построить эту штуковину, чтоб метать камни. Не помню, как она называется, но, по-моему, пользы от нее как от козла молока.

— Ничего себе. — Полковник с яростью разорвал фотографию и бросил обрывки на пол. — С помощью этой штуковины они здорово раздолбали мост.

Павел внутренне возликовал.

Полковник убрал фотографии в карман и спросил:

— Скажи, почему ты ушел оттуда? Ты вроде бы боишься за свою жизнь, но зачем тогда рисковал, переходил перевал?

Павел вспомнил Синяева и рассмеялся:

— Слушай, неужели не понятно? У этого чертова моста в меня стреляли. Поэтому я решил, что в горах все-таки безопаснее, есть шанс спастись, а там все одно — или пуля в лоб, или кишки на просушку. Как видишь, я оказался прав. Я здесь и пока еще жив.

— Да-а, — протянул полковник, — пока еще жив! — Он сделал пару шагов к порогу и остановился. — Не вздумай бежать! За дверью охрана и, если что, живо в твоей молодой башке сквозняк устроит.

Полковник скрылся за дверью, а Павел метнулся к большой русской печи. За охапкой березовых поленьев, приготовленных на растопку, он разглядел большой нож для лучины. В долю секунды Павел схватил его и затолкал под штанину — так, чтобы тот попал заостренным концом в ботинок.

Конечно, если приглядеться, то можно заметить, что ноги приобрели разную толщину, но он все-таки надеялся, что бандитам будет не до созерцания его ног, когда придет время загружаться в вертолет. Правда, Павел не понимал, что сможет сделать одним тупым тесаком против десятка вооруженных автоматами головорезов, которые непременно набьются в машину, но, завладев даже столь сомнительным оружием, почувствовал себя чуть увереннее.

Артем решил не подниматься по тропе. С одной стороны, он остерегался, что может невольно выдать этот тайный путь вражеским наблюдателям, которым, будь они чуточку хитрее и повнимательнее, не составило бы никакого труда засечь его попытки пробраться по карнизу к убежищу. С другой — он все-таки не знал, кто его там на самом деле ждет: друзья или враги. Потерявшись в тумане, он действовал в одиночку, но взрывы — один на мосту, два на дороге — говорили о том, что его товарищи не растерялись и продолжают сражаться даже в отсутствие начальника гарнизона.

Но самая главная причина, почему он решил идти обходным путем, была в другом. С больной ногой пробираться по узкому и крутому карнизу было бы крайне неудобно, поэтому самые опасные участки пришлось бы преодолевать практически на четвереньках. Артем с отвращением представил, как он, по-обезьяньи согнувшись, карабкается по откосу… А вдруг в этот момент его увидит Ольга? Увидит — и засмеется… Насмешек, тем более от женщины, тем более — от любимой женщины, он не выносил, особенно тогда, когда по-настоящему ощущал свою слабость, даже если и не был в ней нисколько виноват, как сейчас, например, или тогда, когда его ранило. Он лежал в госпитале, молоденькие медсестры, перевязывая его, совершенно беззлобно подшучивали над ним, а он скрипел зубами и ругался про себя на чем свет стоит, проклиная тот миг, когда так бездарно лоханулся, подставив вертолет под удар.

Артем с трудом миновал нагромождение крупных скальных обломков, чертыхаясь от боли и временами уже жалея, что из-за дурацкого самолюбия подвергает больную ногу столь серьезным испытаниям. Но карабкаться, а вернее, ползти по камням вверх было гораздо легче и безопаснее по сравнению с тем, что ему пришлось испытать при спуске. Он подошел к входу в убежище с той стороны, откуда его никто не ждал, и это стоило ему в кровь искусанных губ, сбитых ладоней и, вдобавок к растянутым связкам, основательно ушибленного колена.

Но наконец все преграды были преодолены, и Таранцев, измотанный донельзя, грязный, измаявшийся от неизвестности и беспокойства за судьбу дорогих ему людей, затаился в паре метров от входа в убежище, стараясь понять, есть ли там кто-нибудь. А если есть, то враги это или друзья?

Несколько мгновений он различал лишь журчание ручья, который бежал где-то в камнях. Потом расслышал разговор. Разговаривали двое — мужчина и женщина. Артем чуть не задохнулся от радости: те, к кому он стремился изо всех сил, живы!

Хватаясь за камни, он с трудом приподнялся на ноги, чтобы с определенным достоинством проковылять до входа в убежище, но долетевший до него обрывок фразы, произнесенной женщиной, заставил его занять прежнюю позицию и напрячь слух.

Артем узнал голос Ольги:

— …ты мне очень дорог, и мнение твое мне не безразлично. Но пойми, я не могу переступить через себя. Голова у меня занята одним: каким образом выбраться из этой заварушки. С заданием мы не справились, да еще ни в чем не повинных людей подставили… Ведь все сходилось к тому, что они воспользуются старыми караванными тропами.

Не зря ведь угнали табун из Сей за перевал. Они и раньше таким же способом переправляли большие партии наркотиков.

— Насколько я понимаю, вы все-таки вышли на их проводника? — Это был голос Сергея Малеева.

— Да, он подрабатывает тем, что устраивает конные экскурсии для отдыхающих. Очень удобно, всегда имеет возможность отлучиться по своим делам и на любой срок. Ребята уже отрабатывают его связи, я же должна была проверить, не замешаны ли в этих делах владельцы курорта. Мы подозреваем, что Горячий Ключ является перевалочной базой по доставке будущих рабов к месту расположения подпольных цехов.

— Мы тоже обладаем информацией, что подобная лаборатория — не единственная в тайге.

— В том-то и дело! — Ольга тяжело вздохнула.

— Но кто же мог подумать, что они решатся захватить вертолет? Но что ни говори, подобное везение бывает раз в жизни, Оля! Счастье оперативника, так сказать. Или это профессиональное чутье тебе подсказало, что нужно пересесть на вертолет, а?

— Чутье не чутье, но, несмотря ни на что, я тоже считаю, что мне безумно повезло, как везет единственный раз в жизни.

Какое-то время они молчали, потом Малеев заговорил снова;

— Все-таки в их ситуации реальнее было бы перевезти наркотики и оборудование на армейских грузовиках. Тут два варианта, почему они это не сделали: или слишком поджимали сроки, или базу соорудили на этот раз в такой глухомани, что «только вертолетом можно долететь». — Он помолчал мгновение, словно собирался с мыслями. — Можно только поразиться их наглости. Работали практически в открытую. Гляди, и дорогу точно для них построили, и технику оставили. Прямо все условия для развития преступного бизнеса. А может, так оно и было спланировано? Кем-то там наверху, кто в состоянии подобные делишки проворачивать. Так что полковнику просто грех было бы не воспользоваться этим. При полном отсутствии контроля бывший военный объект, пусть и недостроенный, пусть законсервированный, а в наше время это все равно что брошенный, превратил в завод по переработке наркотиков, это тебе не фунт изюму. Тут огромные деньги крутились.