Американское сало - О. Воля

Алла никогда не представляла себе, что окажется в этом странном месте – в подвалах Государственного архива Российской Федерации. Нет, теоретически она могла такое предположить. И когда писала письмо начальнику архива, даже мелькнула у нее шальная мысль: «А вдруг разрешат?», но мелькнула – и исчезла. «Не пускают туда простых людей, тем более по такому спорному вопросу, как голодомор. Алла уже приготовилась к какой-нибудь бюрократической отписке и даже уже забыла о том, что писала этот запрос, как совершенно неожиданно (правда, через два месяца) ей пришло письмо с разрешением.

И вот она идет по серому коридору вдоль бесконечного ряда алюминиевых полок с несметным количеством папок в сопровождении чудной бабушки системы «божий одуванчик» – Киры Моисеевны Ветус – бессменной уже сорок лет хранительницы этой части архива.

– Все тебе покажу и расскажу, голубушка, – ворковала бабуся. – У нас тут порядок, бумажечка к бумажечке, случись чего, все найдем и расскажем, что и как было… Письмо ваше я прочитала внимательно, документы подготовила, вы уж, пожалуйста, поаккуратнее.

– Я, Кира Моисеевна, очень аккуратная, – успокаивала ее Алла.

– А то недавно, лет пятнадцать назад, в перестройку, был тут один, с виду интеллигентный человек, а так пальцами все захватал… Чем только мажут эти пальцы? – всплеснула руками хранительница. – У нас ведь не просто бумаги, а документы, которых касались, знаете, какие люди?

– ?

– Вот ты, голубушка, думаешь, вот полка, а это сам товарищ Микоян собирал разные материалы, для себя, личный архив…

– Потрясающе! – подыграла Алла.

– А то! Или вот, пойдем сюда, милая, вот это – дипломатическая переписка самого Молотова!

– Не может быть! – ахала Алла.

– У нас и не такое бывает, – вздернула нос кверху Кира Моисеевна, – у нас даже… а вот мы и пришли, – не закончила мысль бабушка, – вот он ваш голодомор… Вся переписка, листок к листу. Будете брать по одной папочке. Отработали – и сразу на место. Стол вон справа.

Кира Моисеевна взяла крайнюю папку и понесла за стол. Алла последовала за ней. Справа к углу папки был приклеен кармашек с листочком. Вот в этом листочке Кира Моисеевна и попросила Аллу расписаться.

– А вот эти росписи, Кира Моисеевна, это тех людей, кто до меня эти документы читал?

– А как же! Все, кто читал, нам известны!

На бланке было не более двух десятков фамилий.

– А вот эти иностранные, кто они? – спросила Алла.

– А! Это – господин Мерль из Германии, известный специалист по этому вопросу.

– А украинские историки у вас тут бывали?

– Нет, давно никто не бывал…

– Как же они там пишут о голодоморе, если никто не изучал документов?

– А это вы, молодые, сами у них спросите, – пожала плечами старушка, – документ – он основа всего, всему начало в истории, ее альфа и омега! Думаете, когда про сталинские репрессии писали на весь мир, много ли тут людей побывало и документы смотрело? Ни один из тех писателей! А везде статьи в журналах: десять миллионов расстреляно, двадцать миллионов сидело, а потом и тридцать и пятьдесят, кто – больше! Помню, был такой автор Антонов-Овсеенко, много про репрессии писал. Читаю: «после войны в сталинских лагерях сидели шестнадцать миллионов человек». Дай, думаю, посмотрю. Пошла, нашла документик. А на вот этом вот корешке подписи Антонова-Овсеенко нету. То есть документ он не читал. Стала смотреть – подробный отчет – сколько каких пайков заключенным полагалось. И надо же, наш Антонов-Овсеенко ведь совсем чуть-чуть ошибся! Действительно, есть и цифра один, и цифра шесть, только запятая между ними!

– Неужели?

– Представь себе, голубушка!

– Неужели так мало сидело?

– Сколько сидело – все тут записаны, попробуй какой-нибудь учетчик что-то не напиши – его бы самого сразу посадили!

– Просто после войны ведь и дезертиры, и мародеры, и уголовники сидели, и всего один миллион шестьсот тысяч. Да в современной Америке сидит около трех миллионов, а ведь население СССР и США почти сопоставимо. И почему-то никто не пишет про американский ГУЛАГ?! – вознегодовала Алла.

– А вот ты и напиши, дочка, все напиши, голубушка. А то мы скоро помрем и так никто правду не узнает, пока сам не покопается в бумагах. А молодым разве здесь интересно?

Алла провела в архиве полдня. Описать ощущение, которое возникает от прикосновения к старым, пожелтевшим документам, невозможно. Особенно, когда как молния тебя пронзает истина, отвергающая миф, который до этого жил в тебе.

Вот, например, письмо Сталину секретаря ЦК Компартии Украины Косиора от 26 апреля 1932 года. Всего несколько коротких строчек. В нем Косиор писал: «У нас есть отдельные случаи и даже отдельные села голодающие, однако это только результат местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении колхозов. Всякие разговоры о «голоде» на Украине нужно категорически отбросить». Коротко и ясно. Ясно, как именно информировали «украинские товарищи» свое руководство в Москве. Поляк Косиор, ненавидевший несознательное крестьянство, привыкший рубить шашкой, расстреливать малоросское быдло, не понимающее сути «мировой революции», так же круто взялся за дело и с коллективизацией. А когда понял, что наломал дров, втирал очки до последнего момента. Объяснял, что имеют место «отдельные недостатки»…

Дальше шла целая серия документов о том, как все-таки высшее руководство узнало о творящихся безобразиях и об их объеме. А потом – обширная подборка документов о том, как приходилось доставать зерно для помощи голодающим. Если бы был голодомор, то лучше всего – не пускать эшелоны с зерном, перекрыть поток продовольствия – и дело с концом. Но тут вытаскивали зерно из-под земли и везли на Украину! В 1933 году в общей сложности Украина получила 501 тысячу тонн зерна в виде ссуд, что было в семь с половиной раз больше, чем в 1932 году (шестьдесят пять тысяч шестьсот тонн). Российские регионы без Казахстана соответственно получили девятьсот девяносто тысяч тонн, всего лишь в полтора раза больше, чем в 1932 году (шестьсот пятьдесят тысяч тонн). То есть помогали прежде всего Украине! Много ли получила Украина в 1933 году продовольственных и семенных ссуд из Центра? Почти столько же, сколько в 1922 году вся Советская Россия от всех международных организаций, участвовавших в оказании помощи голодающим в России.

Почему именно на Украину в 1933 году было направлено из Центра такое огромное количество зерна? Потому что в УССР сложилась наиболее острая ситуация в зерновых районах, поставившая под угрозу срыв посевной кампании, чего сталинское руководство не могло допустить из-за особой роли республики в зерновом производстве страны.

Или вот другой документ: Сталин в 1933 году лично санкционировал направление в Украину зерна в ущерб российским регионам. 27 июня 1933 года секретарь ЦК Компартии Украины Хатаевич направил Сталину шифрограмму следующего содержания: «Продолжающиеся последние десять дней беспрерывные дожди сильно оттянули вызревание хлебов и уборку урожая. В колхозах ряда районов полностью съеден, доедается весь отпущенный нами хлеб, сильно обострилось продовольственное положение, что в последние дни перед уборкой особенно опасно. Очень прошу, если возможно, дать нам еще пятьдесят тысяч пудов». На документе имеется резолюция Иосифа Сталина: «Надо дать».