Повелительница Вселенной. Будни бога - Тиана Макуш

и силы, а пленник всё ещё держался. И фештар взялся за дело с превеликим удовольствием. Вот кого ещё надо будет привлекать к обучению воинов в этой сфере!

В руках демона будущий раб — а иначе зачем бы мне сохранять ему жизнь? — забился и закричал с новой силой. Ещё и поэтому моё присутствие в подземельях было необходимым: ни один смертный не смог бы вынести того, что творили палачи, не жалея, и без оглядки на хрупкость тела. Только очень сильная, запредельная и длительная боль способна ослабить ментальные блоки настолько, чтобы их получилось уничтожить одним ударом, без риска повредить разум. Так что в мою задачу входило поддержание в этом окровавленном куске мяса жизни и своевременное лечение особо серьёзных повреждений.

Кляп я поставила пленнику совсем не зря — периодически он мычал, то яростно, то жалобно, явно пытаясь что-то рассказать. Ну нет, так легко ты не отделаешься, сбежав в смерть. Ни жалости, ни сострадания не было, разве что только небольшая благодарность: на протяжении пыток я пристально следила, что происходит с линиями заклинаний на его разуме, в какой последовательности они рушатся, и со временем поняла, как снимать подобные блоки, не прибегая к столь кровавым и очень уж затратным по времени мерам. Хоть на что-то полезное бывший наёмник сгодился.

Когда большая часть нитей оборвалась или истончилась, я сделала Крашу знак остановиться и поймала вспышку сожаления. Увлёкся. Подошла к бессильно свисающему в цепях телу, магически очистила голову от крови и взяла лицо обеими ладонями, приподнимая его и ловя мутный от боли взгляд без малейшего признака присутствия разума. Да, то что надо.

Выделив все оставшиеся магические связи, одним быстрым ударом разорвала их, отслеживая состояние мозга. Всё получилось. Эмоции пленника я чувствовала уже давно, как и поверхностные мысли, но там были только боль, ужас и желание смерти, как освобождения. Увы, дорогуша, увы, не повезло тебе. И вот, сразу после уничтожения остатков блоков, на меня полился ворох информации. А я нежно держала искажённое страданием лицо в ладонях, дарила разуму успокоение, а телу исцеление. Постепенно, тем больше, чем полнее отдавал мне информацию чужой разум.

И хорошо, что к последним воспоминаниям, моменту, когда убийца оказался в моей спальне, полностью излечила все последствия пыток — узнав о намерении развлечься со мной, управляя телом через подчиняющий артефакт, чуть не обрушила на эту тварь удар на голой силе, который добил бы раненого, а у целого переломал бы все кости. Остановило лишь то, что от облегчения пленник ровно в этот момент потерял сознание. Ничего, он у меня за всё заплатит, тем более счёт к Ивлану подрос.

Оттолкнув от себя обмякшее тело, брезгливо отряхнула руки, наложила на беззащитный и полностью распахнутый передо мною разум временный запрет на причинение вреда себе и окружающим. Подстраховка, но рисковать я не собиралась. Потом сделаю кое-что получше, но пока пусть так. Вывела пространство камеры в общий временной поток мира и приказала дежурящим за дверью воинам привести в порядок окровавленное тело и снова приковать к стене. За окнами занимался рассвет следующего дня.

Как ни поджимало время, но сначала требовалось обдумать полученные сведения и проработать дальнейший план действий. Ивлан станет моим рабом, это даже не обсуждается. Не то чтобы он сколько-нибудь привлекал, но не делать же рабами только мужчин, притягательных для меня в интимном плане? Хотя тренированное тело в общем и целом очень даже ничего, но сначала я его как следует помучаю, в этот раз морально. Дело за малым — добиться, чтобы бывший убийца добровольно надел на себя рабский ошейник. Но и это не сложно, теперь у меня есть чем надавить, припугнуть.

Как и у многих сильных мужчин, у этого было слабое место — семья. Две дорогие сердцу женщины — сестра и мать, — лелеемые и защищаемые от угроз мира. Сколько усилий он приложил, чтобы скрыть их от внимания своей Гильдии! Впрочем, я что-то не была уверена в успешности этих усилий, как, собственно, и он сам. Значит, тем более мне есть что предложить в обмен на его свободу. Забава с жертвой, и так находящейся в моей полной власти, обещала быть весьма интересной.

Да, сегодня днём этот вопрос надо решить. Потом разобраться с женщинами. А уж после надевания ошейника, можно будет вплотную заняться Мадленой. Хитрая магичка подстраховалась со всех сторон: встреча произойдёт в конкретном месте, но лишь после того, как Ивлан через посредника отправит ей весточку о выполнении задания, в ту же ночь. Что ж, получается, даже со всеми оговорками, у меня есть в запасе несколько дней.

А ещё надо обставить всё так, чтобы моего уже Ивлана в ближайшее время никто в Гильдии не спохватился, но на этот счёт тоже есть мысли. Зло стряхнув со смертного тела пятидневную усталость, потребовала завтрак. Вот уж точно сейчас не вовремя напомнили о себе человеческие привычки. Дар был тих и предупредителен, приготовил ванну, сделал массаж, и лишь когда я, поев, ненадолго откинулась на спинку стула, встал сбоку, но лицом ко мне, и опустился на колени. Вот уж кого жизнь сделала превосходным, тонко чувствующим состояние хозяина рабом. Как он будет без этого, когда закончится контракт и придёт время самому распоряжаться свободой и телом? Нежно взлохматила волосы на покорно опущенной голове.

— Спрашивай.

Вот теперь он вскинулся, впился в лицо горящим надеждой взглядом. Не одни женщины умеют мстить. Лидар не простил ни предательства, ни кошмара борделя. Вот только воздать по справедливости не мог, не те силы. Да и сложно повергнуть менталиста, не будучи им тоже. Так что глубоко внутри он надеялся, что Мадлена не успокоится и перейдёт дорогу уже мне. И я не могла его винить за такие мысли.

— У вас получилось узнать? Это она послала убийцу?

— Она. Не беспокойся, Мадлена не уйдёт от наказания.

Мужчина стушевался и виновато отвёл взгляд, но я не позволила, сжала пальцы на подбородке.

— Посмотри на меня, Дар. Тебе нечего стыдиться своего желания мести. За такие поступки просто необходимо наказывать. И мне не сложно. Тем более сейчас Мадлена перешла все границы. А хочешь… Я могу сделать её твоей рабыней.

Он отшатнулся с растерянностью и паникой в глазах.